Брови Сандры взметнулись вверх.

— Мне плохо потому, что я могу видеть тебя лишь тайком, — поправился я. — И еще потому, что наши отношения закончатся через месяц навсегда.

— Так что же из этого? — ответила Сандра, пожимая плечами. — Все проходит, и это пройдет! Вспомни кольцо царя Давида!

Я снял ее руки со своих плеч. Она рассмеялась, быстро собралась и ушла.

Однако я не оставил попыток ее переубедить. И в своем отчаянии опустился даже до угроз.

— Я не дам тебе выйти за Загурского, — сказал я угрюмо, наблюдая за тем, как она одевается, собираясь уходить.

Сандра остановилась и подняла голову. В полутьме ее сверкающие светлые глаза выглядели зловеще.

— И что ты сделаешь? — поинтересовалась она. — Напишешь ему анонимное письмо с рассказом о наших встречах? Очень глупо с твоей стороны! Не знаю, раздумает ли он на мне жениться, но тебя он убьет, это совершенно точно!

— Я не боюсь смерти, — ответил я.

Сандра пренебрежительно повела плечом.

— Красивые слова! — бросила она. — Единственное, на что способны влюбленные мужчины.

— Не обобщай, — сказал я. Меня начинала душить тихая ярость.

Она только рассмеялась.

Я с ужасом ловлю себя на мысли, что моя любовь к Сандре все прочней переплетается с ненавистью к ней же. Иногда я мечтаю о том, чтобы увидеть ее униженной, растоптанной, потерявшей все, что она имеет сейчас: богатого жениха, незапятнанную репутацию, блестящие виды на будущее… Я мечтаю лишить ее неуязвимости, мечтаю о ее позоре так сладострастно, что сам пугаюсь этого.

А она словно чувствует это.

Она подзадоривает меня, играет с моей ненавистью, как кошка с мышкой. Ей точно нравится ходить по краю пропасти.

Недавно Сандра сделала мне подарок.

Она принесла с собой длинный футляр, отделанный тисненой кожей, и положила его на кровать.

— Что это? — спросил я.

— Это подарок, — ответила Сандра с невинным выражением лица.

Не знаю почему, но меня это известие не обрадовало. Едва дотронувшись до футляра, я уже хорошо знал, что там внутри.

— Ну, что же ты, — поторопила Сандра. — Открой!

Я поднял крышку. На зеленом бархате лежал старинный пистолет с длинным дулом.

Он был удивительно красив. Внутри отполированной деревянной рукояти мерцало глубокое темное пламя, завораживая и притягивая взгляд.

Я провел пальцем по ровной гладкой поверхности. Почему-то мне казалось, что дерево будет теплым.

Но оно оказалось холодным, словно не живым.

— Зачем мне пистолет? — спросил я Сандру.

Она наблюдала за мной с легкой усмешкой.

— Я считаю, что каждый мужчина должен иметь оружие, — ответила она.

Я пожал плечами.

— Не вижу в этом необходимости.

— А как же иначе разбираться со своими врагами?

Я тихо засмеялся.

— Милая, ты опоздала родиться, — сказал я снисходительно. — В наше время принято разбираться с врагами по-другому. Слава богу, мы не дикари.

— Ну, да, — сказала Сандра, глядя в сторону. — Гораздо проще украсть чужую невесту, чем завоевать ее в честной борьбе с другим мужчиной. Правда?

Кровь бросилась мне в лицо.

— Ты хочешь стравить нас с Загурским? — спросил я, пристально глядя на нее. — Тебе хочется, чтобы один из нас убил другого ради тебя? Тебе будет лестно прослыть роковой женщиной? А может, ты хочешь остаться богатой вдовой? Так?

Она отвела глаза и отвернулась, ничего не ответив. Я понял, что не ошибся.

— Сандра! — позвал я.

Она глянула на меня через плечо.

— Ты играешь в опасные игры, — предупредил я.

— Пусть, — ответила она, не раздумывая.

С той ночи пистолет стал ее любимой игрушкой. Иногда мне кажется, что она приходит ко мне только затем, чтобы достать из футляра тяжелое красивое оружие, любовно погладить его рукоятку, что-то прошептать над длинным черным дулом, словно оно живое и может ее слышать.

— Забери его, — сказал я однажды, не выдержав ритуала, ставшего привычным.

Сандра задумчиво погладила рукоять.

— Нет, — ответила она. — Пусть он будет у тебя.

Не знаю, что произошло в этот миг, но я вдруг ясно понял, что если она не унесет из моего дома оружие, случится что-то непоправимое. Я только не знал, произойдет это со мной или с ней. Возможно, беда случится с нами обоими.

— Унеси его отсюда, — снова попросил я.

Сандра подняла на меня насмешливый взгляд.

— Чего ты боишься? — спросила она.

— Не знаю, — ответил я. — Но я чувствую, что, если ты оставишь пистолет, случится беда.

Она рассмеялась.

— Ты же говорил, что не боишься смерти! — напомнила Сандра. На мгновение задумалась и продолжала с серьезным выражением лица.

— Знаешь, мне кажется, я смогла бы тебя полюбить, если б ты доказал мне это.

Я подошел к ней, взял руками за плечи и попытался заглянуть ей в глаза.

Напрасно. Она упорно смотрела в пол.

— Ты хочешь, чтобы я застрелился? — спросил я тихо.

Она раздраженно сбросила мои руки со своих плеч и сказала:

— Оставь меня!

Повернулась ко мне спиной и выбежала из комнаты. Я услышал, как отворилась входная дверь, подошел к окну.

Сандра торопливым шагом шла к воротам, уходила от меня. Навсегда?

— Боже милостивый, — сказал я вслух. — Прошу тебя, сделай так, чтобы она больше не вернулась!

Я просил об этом господа, потому что у меня не хватало сил отказаться от нее самому».

Я остановился и перевернул несколько страниц.

Осталась только одна запись. На этом дневник прадеда обрывался.

Я повернул голову и посмотрел в окно.

Небо над поселком осветили робкие рассветные лучи. Запели проснувшиеся птицы, оранжевый свет торшера терял свое обаяние, становился не таким уютным, каким был ночью

«Читать или не читать?» — подумал я.

— Лучше не надо, — предупредило благоразумие. — Ты ведь и сам уже понял, чем может закончиться история любви, похожей на ненависть. Или история ненависти, похожей на любовь. Отложи дневник.

Но любопытство оказалось сильней благоразумия. Я вернулся к тому месту, на котором остановился, и продолжил чтение.

27.07.05.

«Я решил играть по правилам, установленным Сандрой. Она не приходила уже несколько ночей, но я не ищу ее в городе и не пытаюсь увидеть хотя бы издали.