Откуда-то раздается рев танкового двигателя, напоминающий рык разъяренного тигра. Вскоре вижу мчащийся по полю танк, который съезжает на дорогу. Он стреляет на ходу, и снаряды срезают верхушки деревьев. Теперь нас уже никакие силы не могут удержать на месте, и мы бросаемся врассыпную. Пробегаю через ферму. Прячась за забором, чтобы не быть увиденным со стороны дороги, выбегаю к болоту, куда уже точно не заедет танк. Снаряды попадают в бараки лагеря для военнопленных. В воздух взлетают обломки досок. Попадающие в болото пули поднимают фонтанчики воды и грязи. Над моей головой проносится русский биплан. Летчики перегибаются через борт, чтобы лучше разглядеть происходящее на земле, и я отчетливо вижу их лица в летных очках. Биплан разворачивается в воздухе и снова пролетает надо мной, но на этот раз я не бросаюсь на землю, понимая полную бессмысленность этого.

Мои ноги по щиколотку увязли в грязи, сапоги полны воды. Болото являет собой массу водоемов и заливных лугов. Вода не только вокруг меня, но и льется сверху, потому что дождь усилился. Я промок до последней нитки. Вижу перед собой несколько танков. Женщины и девушки, пришедшие сюда этим утром вместе с нами, сидят на броне. Увидев, как я появляюсь из кустов, они принимаются истошно вопить. Какой-то эсэсовец пытается завести грузовик, заполненный ранеными. Для того чтобы вытолкнуть машину на твердую почву, нужно сначала выгрузить раненых. Тем временем некоторые из них до смерти истекают кровью. Другие сидят на танках и грузовиках. У них бледные отрешенные лица, они на грани обморока. Те из них, кто чувствует себя немного лучше, безучастно наблюдают за происходящим. Они оживляются лишь после того, как эсэсовец снова укладывает раненых в грузовик. Мы подталкиваем машину, и она отправляется в деревню. К ее капоту прикреплено некое подобие белого флага.

Женщины и девушки из вспомогательных частей тоже уходят в деревню в поисках гражданской одежды. Я шагаю на юг и держу курс на небольшой лесок, в котором надеюсь найти укрытие хотя бы до вечера. В канаве с водой, тянущейся вдоль тропинки, валяются каски, обрывки снаряжения и сломанное оружие. Срываю с головы каску и швыряю ее в воду. Вместо нее надеваю пилотку. Дождь ослабевает. Вижу клубы дыма, поднимающиеся над зарослями кустарника и камыша. Откуда-то издалека по-прежнему доносятся звуки боя. Среди деревьев замечаю наших солдат, сидящих на тропинке возле ручья. Бегу туда и сажусь рядом с ними. Среди них замечаю того самого парня из трудовых лагерей и его русского. Где-то в лесу находится ферма. Из трубы идет дым, но разглядеть саму ферму не удается. Невозможно также понять и то, занята она русскими или нет. Со стороны болота к нам приближаются несколько человек. Они идут порознь на большом расстоянии друг от друга. Рядом с нами садится фольксштурмовец в солдатской пилотке. Следом за ним подходят два полицейских в зеленой форме, высокий унтер-офицер в непомерно большой каске, сидящей на его голове, как горшок. Появляется еще один унтер-офицер, низкого роста и без головного убора. Один за другим подходят гражданские, вместе с ними подросток из зенитных вспомогательных частей, раненный в руку, и человек в форме люфтваффе, нога которого сильно посечена осколками. Немного отдохнув, мы встаем и идем дальше. Сворачиваем направо и переходим через ручей. Возле расположенной в лесу фермы видим нескольких играющих детей. Нам навстречу с лаем выскакивает собака. Дети торопливо прячутся в доме. На пороге появляется женщина с хлебом в руках. Она отрезает толстые ломти и протягивает их нам. Из дома выходят несколько девушек, которые предлагают нам кружки с горячим кофе. Еда помогает нам прийти в себя.

Женщина советует нам поторопиться, потому что работавшие здесь поляки ушли к русским в деревню и вернутся на ферму ночевать. В любом случае они будут здесь в ближайшие полчаса. На небе снова появляется солнце, и мы видим деревню, затерявшуюся среди полей к югу от нас. Различаем фигурки людей, снующих между домов. Тем не менее мы не можем понять, кто это, немцы или русские. Лезу в карман и вытаскиваю сигарету.

Фольксштурмовец раздает сигары из коробки, найденной им где-то. Затем сообщает, что готов стать нашим командиром, поскольку он старше нас по званию и по возрасту. Те, кто желает идти за ним, должны прямо сейчас заявить об этом, однако в таком случае он требует абсолютного повиновения. Нарушивших его приказ он собственноручно застрелит. Мы смеемся над его словами, но он не обижается. Мы собираемся вместе и обсуждаем сложившуюся обстановку. Восемь человек решают идти вместе с фольксштурмовцем. Это подросток-зенитчик, авиатор, два полицейских, гражданский, двое солдат и я.

Женщина по мере своих возможностей пытается разъяснить нам обстановку. Она поясняет, что, пройдя несколько сот метров, мы выйдем на дорогу. Деревня слева называется Росков, южнее находится другая деревня, Бранденбург-на-Хафеле. Если мы пойдем на запад, то между Плауэ и Притцэрбе пересечем дорогу Бранденбург — Ратенов и окажемся возле Эльбы. Русские вряд ли успели добраться до этого места.[146]

Мы отправляемся в путь, стараясь держаться ближе к лесу, где находятся щели-убежища и противотанковые рвы. Повсюду валяется оружие и всевозможное снаряжение. Нахожу нашивку с надписью «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и эсэсовские петлицы.[147]Стараемся идти очень осторожно, потому что по дороге время от времени проезжают русские бронемашины. Один раз по дороге совсем рядом с нами проезжает конный обоз. На повозках сидят женщины в коричневой форме и пестрых косынках. Они смеются и поют. За ними едет русский солдат-конвоир с закинутым за спину автоматом.

Справа вижу женщину, копающую грядки. Она повернулась к нам спиной и не замечает нас, когда мы тихо проходим мимо нее. В воронке лежат тела двух немецких солдат, погибших, видимо, несколько дней назад. Среди деревьев стоят несколько подбитых машин, с них снято все более или менее ценное и полезное. Машина «Скорой помощи» без колес сильно забрызгана кровью. Неподалеку лежит разбитый вдребезги мотоцикл. Здесь же валяются обрывки формы и какой-то мертвец. Повсюду разбросаны сломанные винтовки, ручные гранаты и каски. Перед нами открывается широкая дорога. Она совершенно безлюдна. Мы быстро перебегаем на другую сторону и прячемся в кювете. Над кюветом густые заросли кустарника, и мне кажется, будто я оказываюсь в туннеле. Земля подо мной немного влажная. В кустах неподалеку от меня прячутся другие солдаты.

Идем дальше и вскоре находим тропинку. Перед нами расстилается мирная местность. Внизу, возле деревни, виднеются железнодорожные линии. Поля и луга кажутся похожими на огромную шахматную доску. Два человека отстали от нас, но зато присоединились два новых. Фольксштурмовец постоянно понукает нас, приказывая двигаться быстрее и не отставать.