Мосс была слишком взбудоражена и не могла заснуть, в сумятице мыслей она смотрела, как тикают минуты между двумя и тремя часами ночи. Подушка казалась слишком теплой и комковатой, но еще более назойливыми были фантомные подергивания и судороги в отсутствующей ноге. Эти ощущения периодически появлялись и раньше, но особенно досаждали Мосс в стрессовых ситуациях. Лежа на твердом больничном матрасе и глядя в потолок, она чувствовала первый разрез хирурга, чувствовала боль в кости, в том месте, где ей пытались отнять ногу ниже колена.

Мосс знала, что ступни и лодыжки больше нет, она не чувствовала ступню, но ей казалось, что остальная часть ноги на месте. Она словно могла потрогать левое колено, только там ничего не было. Только одеяло и простыни. Мучительные судороги поднимались к бедру, и даже взгляд на отсутствующую ногу не помогал. Зеркальная терапия обычно приносила облегчение, и утром Мосс попросила медсестер найти длинное зеркало, не меньше ноги длиной. Ей принесли зеркало с двери шкафчика. Мосс откинулась на постели и закрепила один край зеркала в паху, а потом посмотрела на отражение. Две ноги вместо одной. Простой трюк, вроде не должен работать, но работает, ее мозг считал, что у нее две ноги. Она согнула пальцы на ноге и колено, а затем почесала правую ногу, и фантомные судороги прошли.

Медсестры ее любили, но слишком нянчились, вечно спрашивали, не нужна ли ей помощь с ходунками или инвалидным креслом, может ли она самостоятельно одеться или сходить в туалет. Мосс с отвращением воспринимала всякий намек на беспомощность и то, что ее суть определяет отсутствие ноги. Дубль она или нет, но может сходить в туалет самостоятельно. Она вспоминала всех язвительных женщин в группе поддержки, проклинающих всех и каждого, наполненных ненавистью и презрением ко всякому, кто замечал их инвалидность. Мосс открывалась только перед такими полными сарказма людьми, впрыскивая в себя их желчь как топливо, но огрызалась на медсестер, пусть и несправедливо, когда они предлагали помочь ей добраться до кафетерия и поужинать. Она знала, что это несправедливо, но ярость перехлестывала даже отчаяние. Дубль. Я не существую, я дубль. Подвижность была необходимостью, обеспечивала независимость.

– Мне нужен мой протезист из Питтсбурга, – сказала Мосс медсестре. – Лаура. Она есть в моем деле. Мне она нужна.

За годы Мосс привыкла к Лауре, из гражданских медиков Мосс постоянно посещала только ее. Лаура изучила тело Мосс даже лучше, чем она сама. Лаура знала, как выглядит ее культя, знала, какой тип обмотки предпочитает Мосс, степень чувствительности ее кожи, в каком месте находятся костные выступы, тип тела и куда придется основной вес.

Мосс регулярно посещала союз протезистов в Питтсбурге для отладки протеза. Лососевые стены и серый ковер в здании союза напоминали кабинет стоматолога, если не учитывать прилегающую мастерскую с грудой гипсовых слепков, пластиковых конечностей и оборудованием для резки и полировки, листами углеродного волокна и анатомическими моделями рук и ног. Лаура знала об особом положении Мосс и подстраивалась под него – она прошла все проверки, подписала соглашение о конфиденциальности и мгновенно приезжала на аэродром Аполло-Сусек, если требовалось починить или переделать протез.

– Как ты? – спросила Лаура на следующее утро, когда Мосс приехала в смотровую на инвалидном кресле. – Это все, что мне нужно знать. Скажи мне, что у тебя все в порядке.

Ее беспорядочные каштановые кудри были собраны в хвост, а глаза оценивали произошедшие с Мосс перемены – съехавший набок нос, худобу, отсутствие зубов.

– Все нормально, – ответила Мосс.

За болтовней о «Секретных материалах» Лаура подготовила культю Мосс и подобрала обмотку. Учитывая, что бедро существенно усохло, Мосс придется компенсировать уменьшение объема дополнительной набивкой гильзы протеза. Лаура помассировала ей ногу, чтобы снять напряжение, но только теперь Мосс поняла, насколько отощала культя по сравнению с правым бедром, съежилась, как будто осталась одна кость.

– Моя нога… она такая маленькая. Это нормально?

– А что ты чувствуешь?

– Вроде ничего особенного.

– Значит, все нормально, – сказала Лаура, оборачивая ее ногу полиэтиленом поверх обмотки и разглаживая все складки и морщинки.

Она измерила бедро желтой рулеткой и твердым металлическим нутромером, а потом обернула пропитанными алебастром бинтами. Пальцы Лауры двигались уверенно, прилаживая слепок, и обращались с ногой Мосс без лишней деликатности.

– Я договорюсь с протезистами из «Будена», чтобы дали воспользоваться их мастерской, – сказала Лаура и сняла с бедра Мосс застывший гипс – слепок для изготовления пустотелой гильзы из углеволокна в форме ее культи.

– Мне нужен новый протез, такой же.

– Раньше чем через полгода такую модель не достать, – ответила Лаура. – Могу предложить 3R60.

3R60 компании «Отто Бок» – это сгибающийся протез, безопасный, но механический.

– Вот черт, – ругнулась Мосс.

Без компьютерного сочленения придется заново учиться ходить, как когда пересаживаешься с автоматической коробки передач на ручную.

– Я его привезу, но если хочешь «Силег», то больше его не теряй.

– Знаю, знаю…

– А кроме того, 3R60 – хороший протез, – сказала Лаура. – Ты потеряешь в двигательной активности, которую имела с «Силег», но будешь ходить. Я привезу его сегодня после обеда, примеришь. Я его подработаю, и уже завтра ты сможешь ходить.

– А потом ты отправишься на пляж? – спросила Мосс.

– А ты думала, я ехала в такую даль, только чтоб на тебя посмотреть?

* * *

Бедро Мосс обтягивала новая гильза протеза, но она не привыкла двигаться на 3R60, коленное сочленение качалось на пружине, да и весил металлический протез немало. Ее походка изменилась, по пути от столика в кафетерии к эскалатору Мосс заметно прихрамывала. Она перегнулась через перила и осмотрела обширный нижний этаж торгового центра «Тайсонс». Она знала, как была одета Дерр в НеБыТи, и решила, что и сегодня на встречу с доктором Питером Дрисколлом адвокат наденет тот же синий костюм.

Мосс изучила покупателей на этаже, разглядывая их головы, плечи и сумки, и хотя Карлу Дерр с морковно-оранжевыми кудрями и в синем костюме обнаружить было бы легко, Мосс ее не увидела. Она вернулась за стол, который выбрала потому, что оттуда была хорошо видна бургерная «Пять парней». Каждый шаг она делала осторожно, чтобы механическое колено успело защелкнуться, когда она переносила вес на эту ногу, и расстегнуться, когда нужно было шагнуть.

– Пока ни слуху ни духу, – произнесла Мосс в прикрепленный к лацкану микрофон.

– Еще рано, – отозвался через наушники О'Коннор.

Но было вовсе не рано, уже больше трех, почти половина четвертого, а Карлу Дерр застрелили примерно в три сорок.

– А стрелок? – спросила Мосс.

Белый мужчина в черном камуфляже – вот и все, что Мосс знала об убийце Дерр, но в точности как и синий костюм адвоката, мужчину в черном камуфляже легко было заметить. По приказу О'Коннора патрульные машины округа Фэрфакс осматривали парковку, в торговом центре расставили дополнительные полицейские патрули в штатском у каждого входа.