– Рич! Тебя подвезти?

Вначале он не поверил, затем очень удивился.

– Сегодня странный день, Даниэль. Одни от меня убегают, другие зачем-то сторожат у входа. Ты что, не мог зайти?

– А я, знаешь, совершенно не спешу.

Открылась дверца, и комиссар Прюдом предстал во всей своей служебной красе. Не хватало лишь золоченной сабли и каски с плюмажем.

– Да! К тому же у меня превосходное настроение. Как там у этого мерзавца Верлена? «Порядок любит он и слог высокопарный; делец и семьянин, весьма он трезв умом; крахмальный воротник сковал его ярмом…» Жаль, что я не в штиблетах. Так тебе куда?

Ричард Грай поглядел по сторонам. На арест не похоже, на случайную встречу – тоже не очень. Может, и вправду подвезет?

– В городской музей. Тот, что в цитадели.

– О-о! Какая прелесть! – маленькие усики встопорщились. – Рич, ты удивительный человек. Да! Решил взглянуть на эвакуированного Энгра, пока его не вернули в Париж?

Комиссар распахнул переднюю дверцу. Шофера не оказалось, заднее сиденье тоже пустовало.

– В музей, так в музей. С удовольствием подброшу. Садись!..

Настроение у Прюдома и вправду было отменное. Улыбка и радостный блеск в глазах ничего не значили – обычная маска, способная обмануть лишь недалекого простака. Но комиссар весь лучился энергией, ему не стоялось на месте, он был готов взлететь и даже воспарить, как шар, перекачанный водородом.

Бывший штабс-капитан сел на переднее сиденье, положил портфель на колени. Прюдом уже возился с зажиганием.

– А ты, Рич, когда-нибудь вообще бывал в нашем музее? По моим сведениям…

– Один раз, – поморщившись, перебил он. – В 1935-м. Вы что, и в музеях людей на карандаш берете?

Комиссар, хохотнув, нажал на газ. Авто прыгнуло с места и резво покатило по улице.

– Гнать не буду, – Прюдом вновь дернул усиками. – Ты, Рич, почему-то не ценишь мое водительское мастерство… Так зачем тебе в музей? Нет, если, конечно, это какая-то невероятная тайна…

– Хочу подарить им несколько гравюр.

Бывший штабс-капитан открыл портфель, поднял повыше.

– Можешь убедиться. Техника «сухой иглы», травление не применяется, зато используются шабер и гладилка. Здесь пара одинаковых, одну могу презентовать тебе.

– Ой, ну что ты! Полиция не может покушаться на достояние нации. «Сухая игла» – как звучит! Да! Но если тебе нужно что-то спрятать, Рич, наш архив в твоем полном распоряжении. Некоторые шкафы не трогали уже полвека – еще столько же не тронут.

Ричард Грай поглядел на приятеля с немалым уважением. Друг Даниэль умел удивлять. Если не приглядываться, то обычный фанфарон-взяточник, мелкий провинциальный карьерист с кругозором владельца молочной лавки. А вот поди ж ты!

– Не знаю, – неохотно проговорил он. – На этих штампованных картинках – жизнь и смерть одного хорошего человека. Девушки. Можешь считать, моей дочери.

Авто, взвизгнув тормозами, остановилось. Прюдом, оторвав руки от руля, резко выдохнул:

– Ты меня до разрыва сердца доведешь. Да! Да-да-да! В музее решил прятать?! Рич, теперь я окончательно понял, что ты никакой не шпион. Даже пояснять не стану, почему.

Задумался, быстрым движением поправил усы.

– У нас тоже хранить не стоит. Есть любители по сусекам шарить, мало ли? О, идея! Положим в сейф мэрии, где всякие раритеты хранятся. Прямо между королевскими грамотами. Да! Знать будем только мы с тобой, у меня есть дубликат ключей. Но если ты думаешь, что я стану тебя шантажировать – или захочу получить за голову ребенка очередную звездочку…

Бывший штабс-капитан закрыл портфель, щелкнул замком. Пожалуй, можно рискнуть. Если дело прямо не касается денег или карьеры, Прюдом не станет брать грех на душу. У него тоже есть дочь.

– Хорошо, Даниэль… Музей отменяется, можешь действовать по первоначальному плану. Куда ты собирался меня везти? Шпиона из меня не получится, но по свежим агентурным данным у тебя начинался большой сезон арестов. В качестве кого тебя интересую я?

Комиссар ответил не сразу. Сгинула улыбчивая маска, пальцы, словно живя своей собственной жизнью, пробежались по приборной доске. Наконец губы неохотно шевельнулись:

– Помнишь, ты мне рассказывал, что у русских коммунистов есть Che-Kha? Или было, не так важно. Мне очень понравились их методы, Рич. Да! Сейчас, к примеру, я бы с удовольствием кое-кого расстрелял. Да-да-да! Я даже знаю, кого именно. Увы…

Толкнул дверцу, мельком взглянул в зеркальце заднего вида.

– Выйдем. Чего-то курить захотелось.

Отошли на тротуар, но не слишком далеко. Прюдом поглядел в серое, затянутое низкими тучами небо, поднял воротник форменного плаща и без всякой охоты полез в карман. Достав папиросы, долго искал зажигалку. Ричард Грай, успевший уже сложить мундштук «Фортуны» привычной гармошкой, щелкнул своей IMCO.

– Спасибо, – комиссар прикурил, поморщился брезгливо. – Знаешь, Рич, до войны папиросы были лучше. Не находишь? Сейчас все переходят на американские, а это такая гадость! Да! Виргинский табак – просто издевательство, пусть его негры курят… Про аресты кто тебе стукнул?

Бывший штабс-капитан пожал плечами.

– Забыл. А какая разница?

– Разница есть…

Прюдом вновь поглядел в серое небо и внезапно улыбнулся.

– Как ты думаешь, чего я сюда перевелся? В эту африканскую глушь? Мог бы служить у себя на родине, в Лилле… Только там я бы выше лейтенанта не вырос. Здесь, как видишь, совсем другое дело.

– А я-то грешил на местных гурий! – хмыкнул Ричард Грай. Комиссар погрозил ему пальцем.

– Один франк, Рич, один франк! Я тебя все-таки подстерегу!.. Гурии – это, как говорят, янки, бонус. Я маленький человек, Рич, даже ростом не вышел, а маленький человек в маленьких чинах – нонсенс. Да! Но когда я перевелся, то быстро понял, что руководить целым городом – нечто иное, чем командовать районным комиссариатом в рабочем пригороде. Да! И знаешь, у кого я учился?

Ответа он не дождался, но ничуть не расстроился. Напротив, повеселел еще больше.

– У кого мне было учиться, как не у главного «каппо» Эль-Джадиры? Слово «каппо» тебе знакомо?

– Старший мафиози, – равнодушно бросил Ричард Грай, – если тоже по-итальянски.

– Именно. Мне очень понравилась твоя мафия, Рич. И знаешь, чем? Тем, что ты всегда оставался главным, что бы ни происходило. Да-да-да! Я попытался делать то же самое в полиции, и, знаешь, удавалось… Но не всегда. Ты вернулся, и все пошло кувырком. Сначала эти наглые русские, потом какой-то тип в штатском из Касабланки. А затем мне сообщают, что в Эль-Джадире собирается целое шпионское кубло, а я должен под козырек брать и ни во что не вмешиваться. Да! Но при этом отвечать все равно мне!.. О-о!.. Там, в Европе, целые города с земли сносят, а меня назначают крайним. Будто я лично бомбами швыряюсь!