Вниз вела узкая деревянная лесенка.

- Спускайся, - сказал старик.

Грива медлил не больше секунды. Что-то подсказывало: деду можно доверять. Может, потому, что тот говорил по-русски?

Интуиция не обманула. Старик не закрыл люк, а спустился следом.

- Убежище, - сказал он. - Его еще мой дед строил. На случай, если резать придут. Десять дюймов брони, противорезонансный контур и полная экранировка. Мой дед был серьезным человеком! - Старик произнес это с гордостью.

Зажужжал мотор, тяжелая пластина люка встала на место.

Старик шагнул к встроенному в стол терминалу. На стене тут же активизировалось гало: вид улицы у входа в консульство. Бронещиты на окнах консульства переливались перламутром - активная поверхность металлокерамики отражала и рассеивала свет.

- Ваш дед умер? - спросил Грива.

- Погиб, - ответил старик. - Он - израильтянин. Командовал танковой бригадой во время сирийского мятежа. А мы тогда уже здесь жили. А здесь всё было спокойно до прошлого августа.

- А что было прошлым августом? - спросил Артём.

- Прошлым августом это старое убежище нам очень пригодилось, - сказал старик.

Хотя почему - старик? Сейчас, приглядевшись в нему повнимательнее, Грива понял, что он не так уж стар. Лет пятьдесят, не больше. Длинная пегая борода, крючковатый нос и изрядная лысина, частично прикрытая маленькой шапочкой, здорово старили его собеседника, но руки у него совсем не старческие. Мускулы - будь здоров. Предплечья толще, чем у Гривы.

- Прошлым августом здесь убили многих, - сказал хозяин. - Желтые резали индусов, индусы - черных и латиносов, а латиносы резали всех подряд.

- А белые? - спросил Грива.

- А белые в этом квартале только моя семья и твои соотечественники в консульстве. Они отбились, а мы прятались здесь, пока все не закончилось. Тут можно прятаться долго... Столько, сколько нужно.

- Мне долго не нужно, - сказал Грива. - Меня зовут Артём. А вас?

- Майкл, - ответил бородач. - Это здешние меня так зовут. А по закону мое имя - Моше. А мама зовет меня Мишей. Вот как у меня много имен! - Хозяин засмеялся.

- Ваша мать здесь?

- Нет. Уехала домой. К вам, в Россию. Давно это было. Когда только начался «ифрит». Меня тоже забрала. Так что я, можно сказать, ваш соотечественник. Я шесть лет в России жил. В Керчи. Но я потом вернулся. У отца здесь бизнес, а братьев у меня нет, помогать некому. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.

Выговор у Миши был южный, а не столичный. Но по-русски он говорил очень хорошо.

Грива опустился на кожаный «антикварный» диванчик, вытянул ноги. Неспешная речь хозяина оказала на Артёма странное воздействие: мир за стенами подвала перестал ощущаться реальностью. Наверное, потому, что картинка шла на стандартный галоэкран, такой же, как дома у Гривы. По которому Артём привык смотреть не проекции с видеокамер, а развлекательные фильмы. Тем не менее наметанный глаз «полевика» отследил характерную световую рябь неподалеку от клубного модуля, на котором они полчаса назад подъехали к посольству. Такая рябь возникала при активизации камуфляжного режима боевого «комби».

- А к маме я часто езжу, - продолжал Миша. - И сын у меня тоже в России. В магистратуре. Севастопольский университет, знаете? (Грива кивнул.) Хочет ваше подданство оформить. Может, и правильно...

Грива не вслушивался в то, что он говорит. И потому не обратил внимания, что его собеседник перестал говорить ему «ты». Артём пытался спрогнозировать действия противника.

Ясно, что координатор операции допустил ошибку. Преждевременно ввел в игру группу зачистки. А надо было сначала задействовать «полевиков». Охрана в консульстве поставлена отвратительно. И уровень подготовки - такой же. Пара «полевиков» вошла бы внутрь с легкостью. И без лишнего шума. Зачем ломать лбом стену, если можно вскрыть дверь отмычкой?

Геликоптеры были уничтожены с воздуха. Их сожгли коллапсными ракетами. Притом, что наверху наверняка висит спутник. Следовательно, у геликоптеров была стопроцентная маскировка от любого воздушного объекта. Спутник отследит РАС любого «крыла» и смодулирует картинку, на которой будет только чистое небо.

Геликоптеры сожгли. Это факт. Но остались наземные группы. По крайней мере одна точно осталась. Двое орлов в засаде у посольства. А сколько групп в городе?

Что ни говори, а этот Майкл-Михаил со своим убежищем подвернулся очень вовремя. Стандартными средствами его подвальчик не просканировать. И даже само его существование поверхностным осмотром не выявить. Будь Грива на месте координатора операции, он плюнул бы на электронику и подключил к делу хорошую собачку. Образцы запаха Гривы у них есть, так что собачка быстренько привела бы ребяток к цели. Положим, собачку он бы отвел...

Но ее всё равно не будет. Даже такой мастер управления, как Хокусай, о собачке и не подумает. Другая система мышления...

- «И сказал Господь: "Вопль против Сдома и Аморы велик, и грех их очень тяжел"...»

- Простите, что? - переспросил Артём. Погрузившись в собственные мысли, он потерял нить разговора.

- «И сказал Господь: "Вопль против Сдома и Аморы велик, и грех их очень тяжел, - речитативом произнес собеседник Гривы, мерно покачивая головой. - Сойду и посмотрю: если они поступают так, как доносят до Меня крики, - тогда конец; а если нет, то буду знать"».

Грива пристально посмотрел на своего собеседника. Что-то изменилось за последние несколько минут. Сдом и Амора, это, надо полагать, Содом и Гоморра. К чему эта цитата?

- Это из книги Берешит, - по-своему истолковал взгляд Гривы хозяин дома.

- У нас ее называют «Бытие», - сказал Грива. - История о Содоме и Гоморре. Там еще что-то о праведниках. И соляном столбе. Притча о том, что нельзя оглядываться назад, так?

- Не так! - покачал головой Миша. - Сказано: «не смотри назад с сожалением». И это позже. А я говорю о том, что десяти праведников было бы достаточно, чтобы Господь пощадил Сдом и Амору. Но их не нашлось. И наказание свершилось. «Господь пролил на Сдом и Амору дождь из серы и огня», - процитировал он нараспев. - «От Господа, с неба. И перевернул эти города, всю долину, всех жителей тех городов и земные растения». - И добавил обычным голосом: - Похоже на «ифрит», верно? Сдом и Амора сейчас здесь! - произнес он с глубокой убежденностью.

- Тогда надо бежать, - Грива улыбнулся. Пафос этого человека показался ему забавным. И чему только не уподобляли феномен спонтанной деструкции. А уж к Содому и Гоморре его приравнивал, считай, каждый второй проповедник христианского толка.

- Зачем? - Собеседник пожал плечами. - Бежать неизвестно куда и неизвестно от кого - глупо. Бежать надо, когда настанет срок.

- А если он уже настал? - спросил Грива. Просто так, чтобы поддержать разговор, смысла которого он пока не уловил.