Последняя фраза из послания Каланика ужаснула некоторых членов руководящего штаба. Слова «до скорой встречи» и предложение про срок, который может оказаться короче или длиннее, внушали опасения. И все же они почувствовали облегчение от его готовности отойти в сторону хотя бы на время, чем бы это ни закончилось.

Хаффингтон продолжала выступление. Она сказала, что рекомендации, сделанные на основании доклада, стали результатом изнурительного многомесячного труда. Холдер и Альбарран лично опросили более двух сотен людей, а также пообщались с сотнями других бывших и действующих сотрудников Uber по анонимной горячей линии. Их фирма ознакомилась с более чем тремя миллионами документов, вывернув компанию наизнанку. Хаффингтон не стала сообщать, что вся эта затея стоила Uber десятков миллионов долларов; руководство сочло правильным потратить эти деньги, если они позволят избавить Uber от проблем.

«Рекомендации будут размещены в новостях на сайте Uber немедленно, – объявила Хаффингтон. Слушатели в это время начинали читать электронное письмо Каланика. Uber заранее сформировал специальный комитет по работе с докладом. В него вошли Хаффингтон, Герли и Бондерман. Все трое приняли эти рекомендации, прежде чем передать их остальным членам совета директоров. «В воскресенье на совещании совета директоров, определенно самом продолжительном из тех, в которых мне доводилось участвовать, совет единодушно утвердил их», – заявила Хаффингтон.

Пока она произносила эти слова, рекомендации появились в Интернете. Весь коллектив с облегчением выдохнул. Первой значилась новость, о которой они уже слышали: роль Каланика будет сведена к нулю, а его судьба решится позже. Никто, кроме членов совета, так и не увидел полный, первоначальный текст доклада. Он больше напоминал перечень обид и претензий, выдвинутых работниками против Uber. Некоторые считали, что после стольких месяцев ожидания Uber обязан опубликовать для работников и сам доклад, если уж вести дело начистоту. Однако Хаффингтон спорила, что было бы неправильно вторгаться в личную жизнь потерпевших, поскольку это связано с юридическими тонкостями.

Затем, перейдя к вопросу об изменениях в составе совета, она заявила: «Хочу сказать, что с момента моего появления в совете директоров я поставила перед собой цель добиться большего разнообразия в его составе – как бы мне ни нравились белые мужчины в роли коллег. Сегодня я рада объявить, что Ван Линь Мартелло присоединяется к совету директоров Uber». Эти слова вызвали жидкие аплодисменты. Мартелло, карьерный администратор из пищевой индустрии, работала в Kraft и Borden и совсем недавно исполняла обязанности вице-президента Nestlé в Азии и Африке. Предполагалось, что она станет независимым директором, голосом разума, который послужит высшим интересам компании и ее акционеров.

«Уверена, вам будет приятно познакомиться с ней поближе», – продолжала Хаффингтон. Многие из аудитории понятия не имели, кто такая Мартелло и что у нее на уме, но считали, что появление еще одной женщины в совете, наверное, к лучшему. Мартелло могла бы им сказать, что намерена сыграть в совете роль Швейцарии, не присоединяющейся к постоянно воюющим фракциям, но, вероятно, побоялась вызвать ехидные замечания, поскольку в тот период мрачные настроения в компании достигли пика. Хаффингтон продолжала развивать мысль о необходимости большего разнообразия в совете директоров, «слишком белого» и «слишком мужского». «Есть масса примеров, доказывающих, что если на борту появилась одна женщина, то, скорее всего, появится и другая», – сказала она.

И тут стоявший рядом Дэвид Бондерман подал голос. До этого момента они с Герли хранили молчание, предоставляя Хаффингтон возможность презентовать свою часть доклада. Внезапно его осенило.

«Я скажу вам, что это доказывает, – брякнул Бондерман. – Это значит, что, скорее всего, на борту станет больше разговоров».

Зал замер. Неужели один из членов совета директоров только что сделал сексистское замечание насчет того, что женщины слишком много болтают?

Слушатели были ошеломлены. Бондерман, семидесятипятилетний белый миллиардер, глава хеджингового фонда Uber из Форт-Уэрта, штат Техас, издевался над женщинами в разгар доклада, нацеленного на искоренение женоненавистничества в корпоративной культуре Uber. Билл Герли, стоявший рядом с Бондерманом, только головой покачал.

Быстро придя в себя, Хаффингтон попробовала отшутиться и двигаться дальше.

«Да ладно, Дэвид, – засмеялась она. – Не волнуйтесь, Дэвиду тоже придется много разговаривать». Зал хранил гробовое молчание.

«Итак, последний пункт, – повысила голос Хаффингтон, стараясь выйти из неловкой ситуации, – последний пункт – это культура».

В зале кто-то громко рассмеялся.

Уже несколько месяцев Бондерман сводил Каланика с ума.

Бондерман, карьерный финансист и крупный бизнесмен, сиживал в советах множества компаний в свою бытность совладельцем Texas Pacific Group. Эту фирму, занимавшуюся прямыми инвестициями, он возглавлял четверть века. Уроженец Лос-Анджелеса, а ныне житель Техаса, Бондерман переехал в Форт-Уэрт и сколотил себе состояние, работая на невероятно богатое семейство Басс. Оно контролировало крупные нефтегазовые концерны в мегаполисе Даллас – Форт-Уэрт. Именно там Бондерман встретился со своим партнером, Джимом Коултером, работавшим на Роберта Басса. Коултер и Бондерман, объединив усилия, основали в 1992 году TPG. Коултер как партнер отличался консерватизмом и здравомыслием; Бондерман любил рискнуть. Когда TPG инвестировала в Uber, траектория роста последнего уверенно пошла вверх. Но, когда во главе встал Каланик, Бондерман потерял часть того влияния, каким он обладал в других советах директоров.

Для подавляющего большинства Бондерман был просто огромным белым мужчиной, который ходил шаркающей походкой и носил ужасно сидевшие на нем костюмы266. Он совершенно не был похож на человека, занимавшего 239-ю строчку в списке богатейших людей мира, и уж конечно не появлялся на людях в маскарадном ковбойском наряде, как это делают некоторые эксцентричные нефтяные магнаты из Техаса267. Лысеющий, с грубым громким голосом, он презирал светскую болтовню и прямо высказывал свое мнение Каланику на заседаниях совета. Раздосадованный увольнением Брента Каллиникоса, первого и единственного главного финансового директора Uber, Бондерман говорил, что Каланик гоняется за китайским рынком с настойчивостью Ахава[98], и агитировал за изменение такого подхода. Бондерман страшно злился, что Каланику потребовалось столько времени, чтобы уволить Энтони Левандовски, человека, явно мешавшего всей компании.

Чувства Каланика его не волновали. Ему было плевать на чувства целого легиона братков, окопавшихся в этой компании. Что его волновало, так это деньги и процветание Uber, на которое все рассчитывали. ТРG вложила в него миллиарды.

Вот почему Трэвис Каланик воспользовался возможностью, когда она представилась. Он устал от жалоб и понуканий старика. Едва Бондерман допустил оплошность на сцене, Каланик взялся за телефон. Еще до завершения презентации в то утро вторника Каланик отправил сообщения членам совета директоров и другим руководящим работникам.