До Рождества оставалась неделя.

Они уже выходили из здания парижского вокзала, когда какой-то эсэсовец схватил Руперта за руку и назвал тем именем, которое тот носил три месяца назад. Амадея оцепенела от ужаса. Но мужчины пожелали друг другу счастья и веселого Рождества, после чего Амадея и Руперт спокойно вышли на улицу и взяли такси, попросив остановиться у маленького кафе, откуда им предстояло направиться к дому Сержа. Они сели за столик, и Руперт заказал кофе. Лицо Амадеи было белым как полотно.

— Все в порядке, — успокаивающе шепнул он, глядя ей в глаза и снова переходя на французский. Сама девушка считала, что Господь совершил настоящее чудо, позволив им выйти из испытания живыми и невредимыми.

— Я определенно не создана для этого, — с виноватым видом выдохнула Амадея. С самого утра ее тошнило, как при морской болезни. Руперт хоть и выглядел усталым, но был оживлен, справедливо считая, что они вышли победителями и из этой схватки.

— Напротив. Ты держишься просто идеально. И очень хороша в своем деле. Слишком хороша.

Амадея была так убедительна в роли жены эсэсовца, что Монтгомери уже ожидал услышать требование задействовать ее в следующей операции. Однако сам он считал, что это было ее последнее задание такого рода. Нельзя бесконечно рисковать. О себе он говорил, что у него, как у кошки, девять жизней. Но Амадея молода, и в таком возрасте нельзя постоянно подвергаться опасности.

В свои сорок два года Монтгомери ощущал себя старым. Что же, он свое отжил. После смерти жены и детей у него никого не осталось, если не считать приемышей, так что вряд ли кто-то будет скорбеть по нему в случае гибели. Сейчас Монтгомери работал только ради того, чтобы отомстить нацистам за жену и детей и верно служить королю.

Из кафе они отправились к Сержу, доложили о выполнении задания и сменили документы. Несколько часов Руперт работал с рацией, меняя частоты каждые пятнадцать минут, чтобы немцы не смогли его засечь. Серж рассказал, что произошло во Франции за время их отсутствия.

До отъезда было сделано все необходимое, и Амадея решила, что ее дурные предчувствия — просто ерунда. Все удалось как нельзя лучше.

Вечером они с Рупертом отправились в Мелен и успели до полуночи добраться до фермы. Как и в прошлый раз, они долго сидели в сарае и негромко разговаривали, а потом Амадея проводила его до самого поля. Похолодало так сильно, что пожухлая трава покрылась инеем, а с неба сеяло легким снежком. Амадея держала руку Руперта, боясь поскользнуться на островках льда, и несколько раз он удерживал ее от падения. Они чувствовали себя так легко в обществе друг друга, словно были давно женаты или находились в близком родстве.

Они долго ожидали самолета в ближайшей рощице. Все казалось совершенно обычным. Трудно было поверить, что прошлую ночь и всю предыдущую неделю они провели в немецком отеле. Амадея почти не думала о наступающем Рождестве Главное, что обоим удалось выжить и вернуться.

В эту ночь самолет прилетел в начале второго, и они едва не окоченели на ледяном ветру. Амадея пожала руку Руперта онемевшей рукой и пожелала веселого Рождества и счастливого пути. Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Ты, как всегда, была великолепна… Надеюсь, и для тебя это Рождество будет счастливым.

— Обязательно. Мы все еще живы, и я не в Освенциме, — улыбнулась Амадея. — Желаю справить Рождество вместе с твоими kinders.

Так в Англии называли приемных детей, вывезенных из фашистской Германии.

Они стояли рядом, пока остальные сигналили фонариками. Сегодня здесь в Амадее не нуждались. Она всего лишь пришла проводить Руперта, как всякая порядочная супруга провожает мужа.

Амадея продолжала стоять среди деревьев, наблюдая, как Руперт бежит по полю к коснувшемуся земли самолету. И в этот момент раздался выстрел. Руперт на секунду нагнулся, и Амадея заметила, как он схватился за плечо, по-прежнему не сбавляя шага Выстрелы следовали один за другим, и двое французов уже лежали на земле. Лучи их фонариков беспомощно устремились вверх.

Амадея попятилась в кусты. Она ничем не могла помочь товарищам. У нее даже оружия не было! Она только понимала, что Руперт ранен.

Его едва успели втащить внутрь и задраить дверь, как самолет поднялся в воздух.

Еще несколько секунд — и члены ячейки разбежались в разные стороны и исчезли, унося с собой погибших. Вместо них на поле выскочили солдаты. Амадея отчетливо сознавала, что сейчас на ближайших фермах начнутся обыски. Неизвестно, закончатся ли эти обыски репрессиями: в конце концов, никто из немцев не был ни ранен, ни убит.

Солдаты пустились в погоню за мужчинами, а Амадея помчалась домой. Ворвавшись в комнату, она сорвала одежду, натянула ночную сорочку и поспешно забралась в постель, сильно растирая руки и лицо, чтобы поскорее согреться, хотя в комнате было лишь чуть теплее, чем на улице.

К ее невероятному удивлению, за ней никто не пришел. Амадея поверить не могла собственной удаче: они спокойно выбрались из Германии, выполнили задание и умудрились выжить!

И все же она не могла не вспомнить о дурных предчувствиях, которые преследовали ее с той последней ночи в Германии. Нужно больше доверять собственным инстинктам!

Двое погибших борцов за свободу были старыми друзьями Жан-Ива, и Амадея горячо молилась за упокой их душ.

На следующий день Серж получил шифровку от англичан: «Аполлон приземлился с царапиной на левом крыле, но ничего страшного. Он передает Терезе свою горячую благодарность».

Серж аккуратнейшим образом передал сообщение Амадее.

К всеобщему облегчению, Рождество прошло на редкость мирно.

Систематическое уничтожение евреев по всей Европе продолжалось долгую зиму сорок третьего года. Газовые камеры Освенцима ежедневно пропускали почти по пять тысяч человек. В Треблинке в одном только августе было убито восемьсот пятьдесят тысяч. К октябрю еще двести пятьдесят тысяч погибли в Собиборе. В ноябре были уничтожены сорок две тысячи польских евреев. В декабре большая группа венских евреев была отправлена в Освенцим. Там же оказались почти все обитатели Терезиенштадта. По всей Европе еврейские гетто сровняли с землей.

К марту сорок четвертого нацисты сослали в лагеря семьсот двадцать пять тысяч венгерских евреев. В апреле начались набеги на дома французов, где нацисты искали еврейских детей. Среди многих страшных событий того времени числился и арест в Лионе Жана Мулена, одного из самых известных лидеров французского Сопротивления.

Весной сорок четвертого Серж, как и остальные участники Сопротивления, узнал о готовящемся наступлении союзников. Вопрос был только в том, когда и где это произойдет. Немцы удвоили бдительность, а бойцы Сопротивления старались навредить им чем только можно, чтобы тем самым ускорить наступление.

Амадея была почти уверена, что вместе с первыми отрядами союзников во Францию прибудет и Руперт. Она ничего не слышала о нем все четыре месяца, прошедшие после их возвращения из Германии. Да и с какой стати он будет присылать ей шифровки?