– Ладно, – Андрей сел поудобнее. – На две, что ли?

– Не малолетки же, – ответил Эркин. – На две и вперехлёст.

– Ладно, ты только того… Не очень.

– Не очень, не очень, – кивнул Эркин. – Начали.

Эркин с самого начала задал такой темп, что Андрей ни одного очка не взял. Когда счёт приблизился к ста, Эркин совсем незаметно, чуть-чуть замедлил движения, и Андрей смог размочить счёт. Игра пошла с переменным успехом, и на счёте сто пятьдесят семь – сто сорок семь Женя решительно сказала:

– Всё. Пора ужинать.

– Ладно, – сразу согласился Эркин. – Подставляй лоб, Андрей.

– А ежели на сигареты обменять, а? – Андрей подмигнул Жене и Алисе. – По затяжкам.

– Я не курю, – рассмеялся Эркин.

– Тогда на конфеты.

Помирились на пяти щелчках, трёх карамельках и большой шоколадной конфете. Эркин сгрёб конфеты и выбил Андрею его проигрыш.

– Всё, чист, – Эркин встал и сказал уже по-русски: – Пошли ужинать.

– Пошли, – встал и Андрей.

Выигранные конфеты Эркин сложил в общую вазочку. Алиса выжидающе посмотрела на Андрея, но тот в ответ только скорчил рожу и аккуратно разложил остатки своего выигрыша у своей тарелки.

Ели творог со сметаной и сахаром, пили чай с конфетами. И Андрей щедро угощал всех своим выигрышем.

И как всегда после ужина Женя укладывала Алису спать, Эркин ходил поцеловать её на ночь, а Андрей накрывал на вторую «разговорную» чашку.

– Ну вот, – Женя с удовольствием оглядела их. – Давайте решать.

– А в чём проблема? – улыбнулся Андрей. – Я серьёзно, Женя.

– У тебя с отпуском решилось? – спросил Эркин.

– Десять месяцев отработать надо, – стал серьёзным Андрей. – А у вас?

– Так же, – кивнул Эркин и посмотрел на Женю.

– Да, – Женя подвинула к Андрею конфеты. – Я и в профсоюз ходила, выяснила. Так вот, зимние мы со всеми отгуляли, а ещё двадцать дней осенью, не раньше октября.

– Ну, и у меня, значит, так же, – хмыкнул Андрей. – Закон, говорят, он всем закон. Хотя… стоп, я же с мая, так десять месяцев… – он запнулся.

– Май – это пятый месяц, – сказал Эркин. – А всего их двенадцать, так? – и сам себе ответил: – Так. Значит, после февраля пойдёшь.

– Это в марте? – Андрей мечтательно вздохнул. – Ох, и погуляю я… котом мартовским.

Женя так смеялась, что даже взвизгнула. Смеялся, упав лицом на руки, и Эркин. Андрей самодовольно ухмыльнулся и встал.

– Ну, кто куда, а я баиньки, – и, выходя из кухни, тихонько мяукнул.

Отсмеявшись, Эркин встал и собрал посуду.

– Ты иди, Женя, ложись, я уберу.

– Ага, – встала и Женя. – Спасибо, милый.

Эркин вымыл и расставил посуду, налил воды в чайник, чтобы утром только на огонь поставить. Прислушался. Так, Женя вышла из ванной. Если он сейчас и столкнётся с Андреем, то не страшно, хотя нет, Андрей будет его ждать.

В ванной он быстро вымылся, с наслаждением растёрся полотенцем и, прислушавшись, немного потянулся, разминая мышцы. И в прихожей столкнулся с Андреем.

– С лёгким паром, – ухмыльнулся Андрей.

– И тебя с будущим, – улыбнулся Эркин.

Женя лежала в постели и ждала его. Войдя, Эркин привычно закрыл за собой дверь, сбросил халат на пуф и потянулся под восхищённым взглядом Жени.

– Какой ты красивый, Эркин, – вздохнула Женя.

И тихо засмеялась: такой счастливой была улыбка Эркина.

Время позднее, завтра рано на работу, и Эркин позволил себе только обнять Женю, поцеловать и погладить, пока её тело не стало совсем сонным. И когда она уснула, уткнувшись лицом в его шею, он, осторожно потянувшись над ней, выключил лампу и распустил мышцы. Женя всё ещё обнимала его, и он уже во сне подвинулся, чтобы ей было удобно лежать.

У себя в комнате Андрей сбросил на стул халат, погасил свет и лёг. Простыня приятно заскрипела под телом. До чего же хорошо! Девчонкам он написал, как надо, на работе, в школе, да везде – всё у него тип-топ, хорошо, и лучше не надо. А то письмо… а на хрен! Не нужен он отцу, ну, так и чего психовать, не из-за чего.

Андрей вздохнул, заворачиваясь в одеяло. Он не хотел думать об этом, но всё равно… Каждый – не каждый, но уж через два вечера на третий накатывало. Он старался вспоминать отца тогдашним, а видел нынешним, председателем Комитета. И снова от острой боли щемило в груди, как от удара. Андрей стиснул зубы, пересиливая слёзы. И справился. Не в первый раз ему вот так… Ну что, мама? Всё у меня хорошо, всё тип-топ, живу, работаю, учусь. Живу в семье, работаю кем хочу, учусь в школе. Мама, жаль, тебе бы Эркин понравился, и Женя, жена сына – невестка, так? Так, мама, ты бы ведь взяла Эркина в сыновья, он же – мой брат, я так хотел старшего брата, ты знаешь, нет, жена сына – это сноха, Женя тебе сноха, а ты ей – свекровь, Аня с Милой и Алиской вместе бы играли, хотя… Миле сколько сейчас? Мне двадцать один, а она на три года младше, а Аня старше так Ане тогда двадцать четыре, а Миле восемнадцать, мы бы их замуж выдавали, да, мама, всё у меня хорошо, мама, вот тебя только нет, и сестрёнок, а отец… Мама, когда он ушёл, ты нам что сказала? Чтоб мы молчали и даже не думали о нём, не вспоминали, чтоб и случайно не проговориться, будто его и не было. Ну, так оно и есть. Не было его и нет. И не нужно. Мама, у меня всё хорошо, слышишь, мама?

Андрей уже спал, продолжая во сне разговаривать с матерью.

Приглашение на вечеринку к Джинни и обрадовало, и смутило Громового Камня. Конечно, приятно, и на паре вечеринок он уже был, всё прошло великолепно, но… но Джинни с той стороны, она-то девчонка и не понимает ничего, но вот её мать… Он её видел пару раз в городе, и, в общем, она ему даже понравилась, вполне приличная старуха, но Джинни как-то обмолвилась, что её отец погиб на войне, так что… так что вряд ли её матери будет приятно видеть его форму и награды. А в племенном тоже не пойдёшь, а штатского у него ничего нет. Значит… значит, надо купить. Рубашку, брюки, ботинки, носки и кое-что поверх рубашки, скажем, лёгкую куртку или дешёвый пиджак.

Он достал и пересчитал свои деньги. Зарплату обещали на следующей неделе, за квартиру он заплатил, но… но остаться без копейки, чтоб и сигарет не на что купить, тоже не хочется. Нет, значит… на сигареты и всякие