и против кого, она слышала с детства. Кто такие Бредли и Фредди… Ну, это достаточно увидеть Чака, чтобы обо всём догадаться. Кем может быть человек, нанявший Чака шофёром, тут и гадать нечего. Всё ясно. Но благополучие, даже сама жизнь и Ларри, и детей, и её самой зависят от расположения Джонатана и Фредди. И значит, она всё сделает как надо. Её сильный и добрый Ларри может на неё рассчитывать.

Она снова поцеловала мужа.

– Не беспокойся, милый. Всё будет в порядке.

– Спасибо, Эсти. Они… они всегда были добры ко мне. И знаешь… сэр Фредди сегодня назвал меня хозяином, – Ларри смущённо рассмеялся. – Так и сказал, что я – хозяин, и мне виднее, как лучше вести книги.

– Ну, конечно, Ларри. А что, – Эстер погладила его по плечу, смягчая вопрос, – у тебя проблемы с документацией?

– Да нет, Эсти, вроде, всё в порядке.

– Ларри, а что, если… слушай, я же – бухгалтер, давай, я посмотрю.

– Это будет замечательно, Эсти! Тогда… – Ларри запнулся, что-то обдумывая, и решительно допил свой стакан. – Тогда в субботу пойдём все вместе.

– Решено, – сразу согласилась Эстер и тоже допила коктейль. – Иди наверх, милый, и ложись. Я сейчас всё уберу и поднимусь.

– Хорошо, Эсти.

Но Ларри медлил, не желая её беспокоить, и Эстер встала первой. Взяла у него стакан.

– Иди, милый, уже поздно.

Ларри поцеловал её в щёку и пошёл наверх. В доме сонная живая тишина. Он заглянул к Рут и Марку, послушал х дыхание, стоя в дверях. В спальне задёрнул шторы, включил лампу у изголовья кровати и прошёл в ванную. Ковбойку в ящик для грязного белья, джинсы на вешалку для расхожего. Надо что-то придумать с обувью, а то Эсти обижается, что он ходит дома босиком, но шлёпанцы – это только в спальне хорошо, надо что-то придумать, вроде тех, в каких ходил у Старого Хозяина. А вот купальный халат – отличная штука.

Он вернулся в спальню, сбросил халат в изножье кровати и лёг. Где же Эсти?

– Я здесь, – она будто услышала его беззвучный зов, входя в спальню. – Я сейчас, Ларри.

Она прошла в ванную, и он услышал плеск воды. Может, он и задремал, потому что вдруг ощутил присутствие Эстер рядом. Медленно, преодолевая вязкую истому, он повернулся к ней. Эстер обняла его и поцеловала.

– Всё будет хорошо, Ларри.

– Да, я знаю.

Ларри губами нашарил её губы, поцеловал. Эстер тихо засмеялась, прижимаясь к нему, погладила по затылку. С каждой ночью Ларри становился всё смелее и, к радостному удивлению Эстер, внимательнее. И охотно откликался на её предложения и даже выдумки. Только однажды спросил:

– Тебе это нравится, Эсти?

– А тебе нет? – ответила она вопросом.

Он долго молчал, а потом, когда она уже чуть ли не забыла за поцелуями, о чём говорили, Ларри очень серьёзно сказал:

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты была счастлива, Эсти. И я сделаю для этого всё.

– Ларри… Ларри, но я хочу, чтобы и тебе было хорошо. Я нравлюсь тебе?

– Да, – сразу ответил он. – Очень.

И поцеловал её…

…Когда Ларри заснул, Эстер, потянувшись через него, выключила лампу, уже в темноте погладила Ларри по голове и заснула, касаясь щекой его плеча.

Россия

Цареградская область

Алабино

Центральный военный госпиталь

Смена заканчивалась в четыре, и Андрей специально поболтался по госпиталю, чтобы прийти в раздевалку после пересменки.

Он угадал точно. Кто на работу, кто с работы, но разошлись все. Андрей открыл свой шкафчик и стал переодеваться. А теперь ему надо спешить, а то опоздает на автобус, не идти же пешком до Ивина.

Переодевался, убирал в шкафчике, запирал его, бежал к автобусной остановке, – всё это Андрей делал с механической бездумностью, думая о своём.

Да, конечно, он всё знает, всё понимает, и рад, искренне рад за Колюню. И всё же…

…День тёплый, безветренный, смена спокойная, и его отпустили к Колюне без звука.

– Колюня, – вошёл он в палату, – айда в сад?

– Айда, – радостно согласился Колюня.

Он помог Колюне пересесть в кресло и вывез его в коридор, а оттуда на веранду.

– Пахнет как, – засмеялся Колюня.

– Это сирень, доцветает уже.

Он аккуратно скатил кресло по пандусу и подвёз Колюню к кустам. Наклонил ветку, чтобы тяжёлая сизая гроздь коснулась лица Колюни.

– Чуешь?

– Ага, спасибо, Андрюша. А пятилучевые есть?

– Сейчас найду.

Эту примету он уже знал. Найти цветок с пятью лепестками и съесть. На счастье. Одну руку Колюне уже сделали, ложку теперь сам держит, шарики катает для реабилитации, но такую тонкую работу не сделает. Ага, вот она, а вот ещё, и ещё.

– Держи, Колюня.

– А себе?

– Я нашёл, – рассмеялся он в ответ. – А ты съел. Вот и поровну.

– Хитёр ты, – рассмеялся Колюня и, прижав к губам ладонь, втянул в рот, как вдохнул три цветка.

Пели птицы, и Колюня стал их называть ему. Даже удивительно, откуда их столько знает. И вот тут, когда они уже сами вовсю свистели по-птичьи – у Колюни здорово получается – их и окликнули.

– Ага, вот вы где!

Это был голос Жарикова, и он легко, не ожидая подвоха, обернулся.

– Иван Дормидонтович, мы здесь.

Рядом с Жариковым маленькая худенькая женщина, вся в чёрном, и её лицо кажется совсем белым, даже голубоватым.

– Здравствуй, Колюня, – весело сказал Жариков. – Как ты?

– Здравствуйте, доктор, – улыбнулся Колюня. – Я в порядке.

– Вот и отлично. Принимай гостей.

– Гостей? – удивленно переспросил Колюня, растерянно вертя забинтованной головой.

Подбородок, нос и часть щёк Колюне уже сделали, и бинты закрывали теперь только лоб и глаза, вернее, глазницы. Он помог Колюне сесть повыше и за плечи повернул лицом к женщине. У неё дрожали губы, из широко раскрытых глаз неудержимо текли слёзы, она молча протягивала к Колюне руки, не трогаясь с места.

– Кто? – спросил Колюня. – Кто пришёл? Точно, ко мне?

– Коля… – наконец выдохнула женщина. – Коленька…

И отчаянный крик Колюни:

– Маманя!

И от этого крика он сорвался, убежал…

…Андрей тряхнул головой и встал. Ему уже выходить.

В Ивине вышел он один. Пение птиц, шум листвы под лёгким ветерком, перекликающиеся голоса и детский смех… Андрей шёл по уже знакомой улице, здороваясь с многочисленными встречными. И пытаясь понять: чего он так психанул? Ведь видел уже такое. И не раз. А к Седому приехала жена. С сыном. И тоже плакали, и обнимались, и он был просто рад за них, за Седого…

…– А это Андрей, – Седой берёт его за руку, разворачивая лицом к сидящим у кровати женщине и парню, оба