— Дело слишком серьезное, чтоб им пренебречь, — осторожно сказал я.

— Никто не пренебрегает. Вы дали мне лекарство, Каролина за мной приглядывает. Я уже… вполне оправилась.

— Вы не испытываете тревоги? Страха?

— Господи! — рассмеялась миссис Айрес. — Перед чем?

— Вчера вы были очень напуганы. Вы говорили о Сьюзен…

Миссис Айрес заерзала в кресле.

— Повторяю: я нагородила кучу вздора. Слишком много думала, слишком часто оставалась одна. Теперь я это понимаю. Отныне стану чаще бывать с Каролиной. По вечерам и все такое. Пожалуйста, не дергайте меня. Прошу вас.

Забинтованная рука накрыла мою ладонь; на исхудалом лице все еще мутноватые темные глаза казались огромными. Но голос вновь был ровен, а тон очень искренен. Она ничем не напоминала себя вчерашнюю, когда, выпучив глаза, что-то несвязно лепетала.

— Ладно, — наконец сказал я. — Но вам нужно отдыхать. Отправляйтесь-ка в постель. Я оставлю Каролине лекарство, легкое снотворное. Вы должны беспробудно спать по восемь часов, пока не восстановите силы. Как вам мой план?

— Хорош для инвалида, — чуть игриво ответила миссис Айрес.

— Что ж, я врач, и мне решать, кто у нас инвалид.

Она поворчала, но позволила препроводить себя в постель. Уменьшив дозу, я снова дал ей веронал. Поерзав и повздыхав, миссис Айрес затихла. Убедившись, что она спит, мы с Каролиной тихо вышли из комнаты.

На площадке, глядя на закрытую дверь спальни, я покачал головой:

— Ей гораздо лучше! Невероятно! Такой она и проснулась?

— Такой и проснулась. — Каролина отвела взгляд.

— Она почти прежняя!

— Вы так считаете?

— Разве нет?

— Не уверена. Знаете, мать очень ловко скрывает свои подлинные чувства. Ее поколение этим славится, особенно женщины.

— Она выглядит лучше, чем я ожидал. Теперь для нее главное покой.

— Покой? — Каролина скользнула по мне взглядом. — Вы впрямь думаете, что мы сможем его обеспечить?

Вопрос показался странным, учитывая, что мы шептались посреди полного безмолвия. Прежде чем я успел ответить, Каролина шагнула к лестнице:

— Давайте на минутку зайдем в библиотеку. Хочу кое-что показать.

Я неуверенно последовал за ней в вестибюль. Каролина открыла дверь библиотеки и отступила в сторону, пропуская меня вперед.

После зимних дождей затхлая вонь стала еще сильнее. В сумраке все так же маячили задрапированные стеллажи. Единственный действующий ставень был открыт, в камине теплились покрытые пеплом угли. Возле кресла горели две лампы.

— Вы тут обжились, — слегка удивился я.

— Читала, пока мать спала. Видите ли, вчера после вашего ухода я переговорила с Бетти и кое о чем задумалась.

Каролина выглянула в коридор и негромко позвала служанку. Видимо, Бетти ждала поблизости, ибо тотчас появилась. Разглядев меня, она замешкалась на пороге.

— Пожалуйста, войди и закрой дверь, — сказала Каролина.

Потупившись, девушка вошла в комнату.

— Теперь скажи доктору Фарадею то, что вчера говорила мне. — Каролина рассеянно играла сплетенными пальцами, будто пытаясь разгладить огрубевшую на костяшках кожу.

— Не хочу, мисс, — промямлила Бетти.

— Ну же, не валяй дурака. Никто не рассердится. Что ты вчера говорила после ухода доктора?

— Ну, я сказала, что в доме живет плохое. — Бетти стрельнула в меня взглядом.

Видимо, я хмыкнул, потому что служанка вскинула голову, выставив подбородок:

— Да, живет! Я уж давно прознала! И доктору сказала, а он — мол, хватит дурью маяться. А я вовсе не маюсь! Я знала про плохое! Я его чуяла!

Каролина за мной наблюдала. Встретив ее взгляд, я сухо сказал:

— Верно, я просил ее попридержать язык.

Будто не слыша, она обратилась к служанке:

— Скажи, что именно ты чувствовала.

— Просто чуяла, что оно в доме. — Бетти чуть сникла. — Оно вроде… слуги-злыдня.

— Вот как? — усмехнулся я.

— Да, так! — притопнула Бетти. — Наверху он двигал вещи, а внизу ничего не трогал. Любил что-нибудь опрокинуть или измарать — будто грязными руками лапал. После пожара я хотела сказать. Но миссис Бэйзли отсоветовала — мол, подумают на мистера Родерика. А потом началось с миссис Айрес — все эти стуки и хлопки. И тогда я маленько сказала. Выложила самой мадам.

Теперь я начал понимать.

— Угу. Это многое объясняет. — Я сложил руки на груди. — И что она ответила?

— Сказала, ей все известно. Мол, это призрак! И она его любит! Сказала, никому не говори, это наш с тобой секрет. Я словечком не обмолвилась, даже миссис Бэйзли. Думала, все путем, раз миссис Айрес такая счастливая. А теперь призрак опять разозлился, да? Зря я молчала. Тогда бы мадам не пострадала. Простите! Только я не виноватая!

Она закрыла руками лицо и расплакалась.

— Все хорошо, Бетти. — Каролина обняла ее за вздрагивающие плечи. — Никто ни в чем тебя не винит. Вчера все растерялись, а ты была смелой и умницей. Утри глаза.

Понемногу девочка успокоилась, и Каролина велела ей идти на кухню. Зыркнув на меня, Бетти покорно вышла; я смотрел ей вслед, чувствуя повисшую тишину и настороженный взгляд Каролины. Наконец я сказал:

— В то утро, когда я усыпил Плута, она о чем-то обмолвилась. Вы все были так убиты, что я не рискнул еще больше вас огорчить. Потом началась эта история с Родом, и я заподозрил, что Бетти заронила в него мысль о всякой чертовщине. Но она божилась, что ничего ему не говорила.

— Думаю, не врет, — ответила Каролина.

Она прижимала к груди две толстые книги, которые взяла со столика возле кресла. Глубоко вздохнув, она проговорила тоном, в котором слышалось спокойное достоинство:

— Меня не волнует, что вы смолчали и я обо всем узнала от Бетти, а не от вас. Я знаю ваше отношение к тому, что происходит в доме. Но я прошу меня выслушать. Надеюсь, вы уделите мне кроху своего внимания?

Я было шагнул к ней, но вид ее говорил: не подходи.

— Извольте, — осторожно согласился я.

Каролина вновь глубоко вздохнула и продолжила:

— После разговора с Бетти я задумалась и вдруг вспомнила кое-какие отцовские книги. В памяти всплыли их названия, и вечером я пришла сюда. Боялась, этих книг уже нет… однако разыскала.

С какой-то странной робостью она передала мне два тяжелых тома. Я понятия не имел, что это за книги. С виду медицинские справочники. Но потом увидел заголовки: «Фантомы сущего» и «Темная сторона природы».

— Не думаю, что они нам помогут. — Я опустил книги, оттягивавшие руки.