– Какой?

– Дирижабль, или конвертоплан, или что-то еще вертикального взлета…

– А самолеты?

– Мы бы заметили…

– Уверен, что такая точка есть?

– Иначе никак.

– Слухи бы просочились… – Пепс вдруг неожиданно хлопнул себя по колену. – А ведь они и просочились! А я, дурак, сразу не понял, в чем дело… Вот что, Баг, – нас они не разведут. Мы не будем ждать, заберут нас или нет, сами заявимся в гости… Но не с пустыми руками.

Прошло не менее часа с тех пор, как Багиров очутился в медицинском отсеке. Пора начинать…

Действие этамола уже завершилось, он чувствовал себя здоровым и бодрым. Готовым убивать. Мог начать и раньше, но решил не спешить. Известный факт – любой часовой, вообще любой находящийся на посту или на вахте человек наиболее внимателен и готов к неожиданностям именно в первый час своего дежурства. А потом, если ничего не происходит, поневоле расслабляется, так уж устроена человеческая психика.

Приставленный к Багу часовой расслабился, сомнений нет. Уже не пялится на пациента-пленника, задумчивый взгляд устремлен куда-то в туманную даль… Сидит на табуреточке, автомат поставил между коленей… Одна беда – слишком далеко сидит. Достать ногой можно, но нет гарантии, что парень мгновенно вырубится, что не заорет, не попытается пустить в ход оружие… А надежно его не отоварить, пока рука прикована к скобе над изголовьем койки. И с наручниками невозможно разобраться, не привлекая внимание часового. Замкнутый круг какой-то.

Но сейчас Багиров чувствовал прилив сил, и физических, и душевных. Откуда-то появился кураж, шальная уверенность: только начни, и все получится…

Начал он без затей, импровизируя: застонал, пошевелился. Затем произнес скороговорку:

– На дворе трава, на траве дрова.

Очень быстро произнес, очень тихо и очень невнятно, словно в полубреду. Даже если часовой владел русским, ничего бы не понял. Он и не понял, уставился удивленно. Багиров повторил свою фразу, причем еще тише и невнятнее.

И часовой купился! Отреагировал рефлекторно, как любой нормальный человек, желающий лучше расслышать, – наклонился к говорившему.

Цап! – пятерня вцепилась парню в кадык, рванула. Часовой буквально перелетел со своей табуреточки на койку, но еще в полете его промежность встретилась с согнутым коленом сержанта.

Ну так чье же кунгфу круче, малыш?

Автомат грохнулся на пол, а про кобуру часовой просто-напросто позабыл, – пытался разогнуть глубоко ушедшие в горло пальцы Бага, вместо того, чтобы потянуться к оружию.

Умирал поднебесник долго. Уже прекратил бороться за жизнь, руки бессильно повисли, лицо посинело, глаза выкатились из орбит… Обделался, судя по запаху. Но все еще жил, Багиров хорошо чувствовал тугой пульс под вдавившимся в артерию пальцем. Он мог прекратить мучения, вмазав затылком парня о стену, но не стал, – неизвестно, есть ли кто там, за тонкой переборкой, и не прибежит ли на стук. Терпеливо дождался конца агонии.

Ключ от наручников лежал в нагрудном кармане, повезло. Через несколько секунд Багиров был свободен и вооружен. Однако на том везение закончилось. Дверь крошечной палаты открылась, и на пороге появилась молодая женщина. Баг навел дуло «дыродела» ей прямиком в переносицу и поднес палец к губам. Не заорала… Застыла, выпучив глаза и хлопая длинными ресницами.

Багиров поманил ее согнутым пальцем. Китаянка, словно загипнотизированный удавом кролик, сделала два шажка вперед. Сержант аккуратно притворил за ней дверь.

Подносик в руках у девушки подрагивал, ходил ходуном. На нем лежал шприц, поблескивали медицинские инструменты. Баг выбрал среди них скальпель, повертел в пальцах, чтобы пленница осознала и прониклась.

– По-русски говоришь? – спросил он негромко и приставил скальпель к горлу.

Девушка молчала.

– Говоришь?!

Пролопотала что-то по-своему. Значит, не та… Очень жаль. Он сделал рукой короткое движение и отступил в сторону, спасаясь от потока хлынувшей крови.

А вот теперь она пыталась кричать… Безуспешно пыталась. Воздух толчками выходил из рассеченной гортани, вылетали кровавые капли, но не раздавалось ни звука.

Прежде чем выйти из медблока, Багиров проверил трофейное оружие, затем обулся. Натягивать паршивые говнодавы не хотелось, они отыграли свою роль и могли развалиться в самый неподходящий момент. Но разувать часового смысла нет, и без того видно, что носил он обувь размера на три меньше. Ладно, все же лучше, чем скакать тут босиком. Скальпель он сунул за голенище, может еще пригодиться, пока не отыщется более серьезный клинок. Трофейный автомат закинул за спину, в здешней тесноте короткоствол сподручнее.

Дверь он приоткрыл осторожно, выглянул наружу… Никого. Медицинский блок располагался в задней части огромного вездехода. От двери вперед вел узкий проход вдоль правого борта, а почти все остальное пространство отсека занимали коробки и ящики, громоздившиеся до потолка. Откуда-то из-за коробок доносились голоса.

Он прислушался, ни слова не разобрал, но понял, что беседуют двое, мужчина и женщина. Паршиво, что здесь такая хорошая слышимость… Работал бы двигатель, было бы куда больше шансов прикончить этих двоих, не привлекая внимания. Ну что же, прикончит как уж получится.

За откидным столиком сидели двое и кушали последнюю в своей жизни трапезу. Ковырялись палочками в прямоугольных пластиковых судках с каким-то непонятным и совсем неаппетитным на вкус Бага дерьмом. Здесь же стоял электрочайник и две крошечные чашечки.

Оба в цивильном, но одеты, словно туристы, совершающие пеший переход по лесам и горам. Самое удивительное, что на вышедшего из-за коробок Багирова они даже не взглянули, занятые едой и беседой. Идет кто-то мимо, ну и пусть идет, свои ведь все кругом.

Вот ботаники, как еще живы-то до сих пор?.. Но учить их жизни уже поздно. Да и незачем.

Баг шагнул к ним, легонько постучал стволом по краю столика, привлекая внимание. А когда две головы повернулись в его сторону, широко-широко улыбнулся.

Мужчина от этакого чудного видения впал в ступор. Рука его застыла, не донеся до рта палочки, – с них свисало нечто длинное и мерзкое, показавшееся Багу маринованным ленточным глистом. Глаза у китаезы округлились, как две пятиюаневые монеты.

Женщина – к удивлению Бага, оказалась она блондинкой с европейским типом лица – чуть лучше умела вести себя в критических ситуациях. Откинулась назад, нервно кусала губы, зыркала взглядом по сторонам, пытаясь высмотреть свой шанс. Но шансов у нее не было.

– Извините, что помешал, – сказал Багиров очень вежливо. – Вы говорите по-русски?

Окаменевший поднебесник промолчал, похоже, он вообще не услышал вопроса. А вот женщина, как показалось сержанту, поняла, о чем ее спрашивают. Но тоже промолчала.

«Дыродел» взметнулся и обрушился рукоятью на затылок мужчины. Череп хрустнул, как спелый арбуз. Женщина коротко вскрикнула. Поднебесник уткнулся лицом в свою неаппетитную порцию, тело его дернулось и застыло.