Аврелий ушел, а Доригена осталась в полном ошеломлении. В лице у нее не было ни кровинки. Она ведь не подозревала, что такое возможно. Она угодила в ловушку. «Как такое могло произойти? – думала она. – Как он мог сотворить такое чудо? Или такую чудовищность? Ведь это противоречит законам природы». Она возвратилась домой в печали и растерянности. Она едва нашла дорогу. Двое суток она плакала и стонала. Она рыдала вслух и иногда падала в обморок. На нее смотреть было жалко. Разумеется, она никому не поверяла свою тайну. А Арвераг в ту пору как раз был в отъезде. Ей не с кем было поговорить, и вот, запершись у себя в спальне, бледная и печальная Доригена изливала свои жалобы самой себе:

«Увы, о госпожа Фортуна, я угодила под твое колесо! Ты застигла меня врасплох, и некуда бежать. У меня лишь два выхода: смерть или бесчестье. Я должна выбрать одно из двух. По правде говоря, я бы скорее отказалаcь от жизни, чем от чести. Смерть предпочтительнее потери добродетели и потери доброго имени. Уж лучше сойти тихой и безгрешной в могилу. Ведь многие благородные жены и юные девушки покончили с собой, не желая пожертвовать своим телом. Я знаю много таких примеров.

Когда тридцать проклятых тиранов в Афинах убили Фидона на пиру, они велели потом раздеть донага и привести к ним его дочерей. Их заставили танцевать и кривляться, подобно блудницам, скользя по отцовской крови, чтобы удовлетворить гнусную похоть тиранов. Да покарает Бог злодеев! Несчастные девушки корчились от стыда и ужаса; не желая так позорно утратить девственность, они вырвались из рук стражи и бросились в ближайший колодец. Они утонули, предпочтя смерть сраму.

А еще в древних книгах рассказывается о пятидесяти спартанских девах, которых захватили в плен и хотели изнасиловать мессенцы. Разумеется, все эти девы охотно лишили себя жизни, чтобы избежать позора. Они предпочли смерть бесчестью. Так отчего бы и мне не последовать за ними? Тиран Аристоклид вожделел к молодой деве Стимфалиде и приказал однажды ночью убить ее отца; девушка немедленно убежала в храм Дианы и припала к кумиру богини. Никто так и не смог оторвать ее от статуи, и ее убили на месте. Если эти молодые девушки охотно погибали во имя своей непорочности, то отчего бы и жене не последовать их примеру? Неужели я не могу защитить себя от гнусных мужских желаний? Неужели меня ничему не научит история жены Гасдрубала, которая покончила с собой в стенах Карфагена? Когда она увидела, что враги-римляне вот-вот захватят город, она схватила детей и вместе с ними бросилась в огонь. Она предпочла сгореть заживо, но не позволила римским солдатам осквернить себя. И разве не убила себя Лукреция после того, как ее обесчестил Тарквиний? Она не могла примириться с утратой доброго имени. Такой позор был для нее непереносим. Семь милетских девственниц предпочли самоубийство надругательству со стороны галлов. Я могла бы пересказать еще тысячу историй подобного рода. Вот еще. Когда был убит Абрадат, его любимая жена перерезала себе вены на запястьях и перемешала свою кровь с кровью из ран мужа, а потом воскликнула: „Теперь уж никто не надругается над моим телом!“

К чему приводить новые примеры, когда мне и без того ясно, что множество женщин предпочло умертвить себя, лишь бы не подвергнуться бесчестью и поруганию? Вывод один: я умру, как и они. Я сохраню верность моему мужу Арверагу. Я приму свою участь с мужеством дочери Демотиона. Помнишь ли ты ее, о госпожа Фортуна? А еще были две дочери Кедаса. Это уже другая печальная история. Фиванская дева убила себя, когда ей угрожал насилием Никанор. Ах да, еще одна фиванская дева поступила так же, когда ею овладел македонский солдат: чтобы искупить потерю невинности, она лишила себя жизни. Такая цена не показалась ей чересчур высокой. А что сказать о жене Никерата, которая перерезала себе запястья по той же причине? Любовница Алкивиада решила, что лучше умереть, чем оставить тело любимого без погребения. А какой женой была Алкестида! Она согласилась умереть вместо мужа, чтобы сам он остался жить. А что Гомер рассказывает о Пенелопе? Она прославилась своим целомудрием на всю Элладу. Я могла бы до бесконечности приводить такие примеры.

Когда Протесилай погиб в Трое, его жена не пожелала прожить и дня. Благородная Порция не захотела жить после смерти Брута. Когда-то она отдала ему сердце – а теперь вручила ему свою жизнь. Артемизия, знаменитая своей верностью, пользовалась почетом во всех пределах варварских земель. О Тевта, царица Иллирии, твое целомудрие в замужестве – пример всем женам. То же самое можно сказать о Биллии, Родогуне и Валерии».

Так Доригена плакала и убивалась целый день или два, твердо вознамерившись лишить себя жизни. Но потом, на третью ночь, неожиданно вернулся домой ее муж. Конечно, он спросил, отчего она плачет, но она разрыдалась еще громче.

«Увы! – ответила она. – Лучше бы мне никогда не рождаться! Я дала обещание. Я поклялась». – И она рассказала мужу всю историю от начала до конца.

Нет нужды повторять ее заново. Арвераг выслушал ее с благосклонным видом, а потом добродушно спросил:

«Это всё? Ты всё мне рассказала, Доригена?»

«Всё. А разве этого мало?»

«Что ж, жена, ты, наверное, знаешь старую поговорку: „Не буди лиха, пока лежит тихо“. Все еще может закончиться хорошо. Конечно, ты должна сдержать обещание, которое дала Аврелию. Об этом и спорить нечего. Моя любовь к тебе так велика, что я скорее умру, чем позволю тебе нарушить клятву. Честь – высочайшее благо человечества. – Но потом он, не таясь, заплакал. – Под страхом смерти, Доригена, я запрещаю тебе хоть словом кому-нибудь обмолвиться об этом. Я справлюсь с горем, насколько смогу. А ты никому на свете не показывай своих чувств. Скорбное лицо может вызвать пересуды и кривотолки. – Потом он кликнул пажа и служанку. – Ступайте вместе с госпожой, – велел им он. – Вы скоро узнаете, куда нужно идти».

Они повиновались и пошли вместе с Доригеной. Они не знали, куда идут, а сам Арвераг ни слова не сказал о своих намерениях.

Без сомнения, многие из вас посчитают Арверага простаком из-за того, что он поставил жену в такое щекотливое положение. Но не спешите с выводами – лучше дослушайте историю до конца. Быть может, Доригене повезет больше, чем вы думаете. Дождитесь конца.

Случилось так, что Аврелий, по уши влюбленный в Доригену, встретил ее на шумной улице города. Ей нужно было пройти по той улице, чтобы попасть в сад – условленное место свидания. Случилось так, что Аврелий шел в ту же сторону. Он уже некоторое время наблюдал за ней и всякий раз, как она выходила из дома, не упускал ее из виду. Вот так, благодаря случаю или умыслу, они встретились на людной улице. Он тепло ее приветствовал, как и можно было ожидать, и спросил, куда она направляется. Доригена ответила с рассеянным и почти безумным видом:

«Я иду в сад. Куда же еще? Это муж велел мне туда идти. Он приказал мне сдержать обещание».

Аврелия поразил ее ответ. Но он почувствовал жалость к ее столь явному горю. Ему стало жаль и Арверага, который так беззаветно верил в святость клятвы, что больше всего опасался, как бы его жена не стала клятвопреступницей. Он ощутил сострадание к ним обоим, а еще, пожалуй, стыд. Он поразмыслил и решил, что уж лучше ему отказаться от своего вожделения, чем совершить гнусный поступок. Порядочность превыше удовольствия. И он обратился к Доригене, старательно подбирая слова.