Герфегест кивнул.

– Стихии Пояса Усопших до сих пор не добрались до них. У Пояса Усопших есть своего рода аппетит. Ему все время нужно лопать что-то новое, но поглотить зараз чересчур много он тоже не может. Думаю, к весне от Белой Башни останется только бесформенная скала. Но Торвента это, похоже, не смутило. Он поселился там в полном одиночестве. Несколько раз я видел его, совершающего прогулки на небольшой парусной лодке. Видел с этого самого балкона. Он весьма смелый и самостоятельный юнец. Правил он уверенно и нагло, да еще и бросал в сторону моего убежища многозначительные взгляды.

– Ты говорил с ним, Нисоред? – озабоченно поинтересовался Герфегест.

– Что ты, Герфегест! Маги такого уровня заговаривают только с теми, с кем сами желают.

Герфегест бросил на Нисореда взгляд, полный недоумения.

– Ты шутишь, Нисоред? Неужто тебе не интересно поговорить с живым престолонаследником, которого вдобавок ищет половина Алустрала?

– Мне, может, и интересно. А вот ему со мной – нет.

Только тогда Герфегест наконец сообразил, что, говоря о «магах такого уровня», Нисоред, который в магии отнюдь не новичок, имел в виду не себя. А пятнадцатилетнего Торвента, отпрыска императорской фамилии.

5

Разговор о Торвенте заглох так же спонтанно, как и начался. Герфегест узнал все, за чем приехал, даже быстрее, чем рассчитывал. Но уйти сразу было бы невежливо. Такую невежливость мог позволить себе Герфегест Конгетлар, но не Хозяин Дома Гамелинов.

Поэтому Герфегест счел своим долгом рассказать отшельнику о том, что же происходило в Синем Алустрале в последние месяцы. Когда он добрался до мятежа Пелнов, глаза Нисореда, до этого лучившиеся лишь праздным любопытством, вдруг заблестели ярче.

– Ты говоришь, прибрежные камни Веселой Бухты почернели от трупного яда?

– Так и было, Нисоред. Думаю, даже на рейде Наг-Нараона еще год в рыбацкие сети будут попадаться одни утопленники. Утопленники из Дома Пелнов.

– А что сталось с Шаль-Кевром? – допытывался Нисоред.

– Его тело нашли расплющенным в боевой башенке. Удар был таков, что большую часть кишок Шаль-Кевр попросту изблевал.

– Твои слова мне слаще музыки, Герфегест! А что с его сыном Глорамтом?

Герфегест помнил обстоятельства дрязги, связавшей кровью Нисореда с Домом Пелнов. Он помнил, что шестнадцать лет назад Нисоред, оклеветанный вассалами Пелнов, едва не лишился жизни в застенках Лорка. И что после головокружительных приключений ему удалось бежать в родную Землю Сикк, а оттуда – в Пояс Усопших. И, разумеется, Герфегест помнил, сколько сулил Шаль-Кевр за стальную клетку с Нисоредом. Неудивительно, что помнил это и Нисоред.

– Глорамт остался жив. Вместе с другими смутьянами, которым милосердная Хармана подарила жизнь, он отправился домой.

– У меня давние счеты с этим выкормышем гадюки, – со значением сказал Нисоред. – Я, конечно, удалился от земных дел, чтобы совершенствоваться в магических искусствах. Но мысль о мести сыну Шаль-Кевра гложет меня словно поганый червь. Они – главное препятствие на пути к Великому Освобождению.

– Так мсти же, Нисоред, и путь снова станет открыт! – Слова Герфегеста не были пустым сотрясанием воздуха. Он сам прошел путем мести и отведал крови своих врагов. Уж он-то знал: на душе и впрямь становится легче!

– Биться с Пелнами один на один – значит обрекать себя на верную гибель, – грустно усмехнулся отшельник.

– Теперь ты не один. Ты можешь рассчитывать на мою помощь, Нисоред, – сказал Герфегест. – В твоем распоряжении мои люди и моя власть. Присоединяйся к нам, и я обещаю тебе – ты поквитаешься с Пелнами.

Нисоред смолк – в его душе боролись решимость мстить и отрешенность мага. Но борьба эта длилась недолго.

– Едем! – воскликнул Нисоред. – К Хуммеру в пасть пансион за счет убогих рыбарей Кайелета!

6

Белая Башня, Обитель Ветра – у нее было еще много имен. Жаль только, некому было больше называть ее по имени.

«Жемчужина морей» долетела до Башни за полдня. Нисоред присоединился к Герфегесту, не тратя времени на долгие сборы, и теперь прохлаждался под носовым навесом, расточая комплименты госпоже Хармане. Настроение было приподнятым, головы Гамелинов полнились замыслами, а гребцы не жалели сил.

Вопреки опасениям Герфегеста, Белая Башня сохранилась в той же первозданной и седой красоте, какой она славилась во дни иные. Когда «Жемчужина морей» становилась на якорь в виду пристани, Герфегест приметил вдалеке две вытащенные на берег лодки. «Если верить Нисореду, на одной из них совершает морские прогулки Торвент. Кто же пользуется другой?»

На этот раз Герфегест также пожелал обойтись без спутников.

Недовольство Харманы, мечтавшей удовлетворить свое давнее любопытство осмотром легендарной Белой Башни, Герфегест погасил долгим страстным поцелуем, подкрепленным обещанием сопроводить ее на остров «как только, так сразу». Хармана прыснула со смеху над этим потешным, но таким верным присловьем, и смиренно запаслась терпением.

Солнце стояло высоко над головой. Но на сердце у Герфегеста было неспокойно.

Белая Башня. Он вышел из лодки в том месте, где выходил тысячу раз в молодости. Его братья, дядья, его кровники – все они становились воинами здесь. Здесь он, Герфегест, впервые взял в руки меч, его первый дротик достиг мишени в тени этого угрюмого строения. Когда Зикра Конгетлар благословил его на выполнение первого задания, Герфегест клялся себе в том, что его дети, его наследники будут воспитаны здесь, только здесь…

Но судьба распорядилась иначе. Ни детей, ни наследников не случилось нажить Герфегесту. Да и сама Обитель Ветра уже не была, собственно, обителью ветра.

Герфегест подошел к воротам и уже решил было пустить в дело колотушку, дабы престолонаследник поработал для разнообразия привратником, как вдруг заметил зазор между дубовыми брусьями и каменной кладкой. Пальца в три.

Ворота не были заперты – лишь притворены.

7

Это простолюдин, завернув без спросу на чужое подворье, станет орать во весь голос: «Эй, есть кто там? Гости идут!» Орать, чтобы выказать чистоту своих намерений. Чтобы сообщить хозяину, если тот наблюдает за ним исподтишка: я здесь и, представь себе, все еще ничего не украл.

Благородные мужчины и женщины никогда не поступают так. Если ворота не заперты – значит, пеняйте на себя. Понятное дело, воровать никому из людей Благородных Домов не придет в голову. По крайней мере воровать с целью наживы. Но в остальном беспрепятственно вошедший в чужой дом оставляет за собой полную свободу действий.

В том же духе рассуждал и Герфегест. Будучи Конгетларом, которые, согласно верной поговорке, «чаще входят в дом через окно, чем через дверь», он не испытывал при этом ничего похожего на смущение.

Герфегест знал Белую Башню лучше, чем рисунок линий на своей ладони. Он провел здесь десять полных лет ученичества. Он мог пройти весь остров с закрытыми глазами и ни разу не оступиться – и сейчас он шел уверенно и быстро.