— Мег!

Со своего места за штурманским столом Мег подняла голову и обернулась на голос, раздавшийся от двери, прищурив заплаканные, полные жгучих слез глаза.

— Уилл?

Она вскочила со стула и бросилась ему в объятия, не заботясь о том, что он весь промок и холодный, просто радуясь тому, что он здесь, живой, что с ним все в порядке.

Потом отстранилась немного, глядя на него затуманенными глазами.

— А Джейк? — хрипло произнесла она.

— Мег!..

Она опустила взгляд. Уилл держал мальчика за руку — держал его за руку все это время. Мег упала на колени и крепко обняла ребенка, с которого капала вода. Она снова посмотрела на Уилла.

— Спасибо тебе.

Он только кивнул.

Она отстранилась от Джейка.

— Нужно поскорее освободить вас от этой мокрой одежды, — бодро сказала она, стараясь сдержать слезы. — Вас обоих.

Часом позже Джейк и Уилл, уютно завернувшись в одеяла, пили чай в каюте Уилла, а Томас расспрашивал их о пережитых приключениях. Потягивая горячий чай из чашки, которую она держала в руках, Мег наблюдала за ними троими. Двумя маленькими мальчиками, которых она успела полюбить, и Уиллом — своим единственным мужчиной, которого любила всегда.

— Мальчики, — ласково сказала она, видя, как Томас опустил голову в ладони, упершись локтями в стол, а Джейк с осоловевшими глазами клюет носом — верный признак того, что он изнурен. — Думаю, нам всем пора отправляться в постель. Все очень устали. День выдался тяжелый.

Джейк с надеждой взглянул на нее.

— Можно, я буду спать с Томасом? — Он с нетерпением ждал ответа, прикусив нижнюю губу.

Мег вопросительно взглянула на Уилла.

— Они могут занять каюту второго помощника, — сказал он, — сейчас она свободна. Это как раз за соседней дверью.

Поскольку мистер Холлидей занимал каюту первого помощника, оставалась только капитанская каюта для Уилла... и для нее.

Мег хотела быть с ним этой ночью. Больше всего на свете ей хотелось обнимать его, лежа в его объятиях. И если быть честной, давно миновало время, когда ее беспокоило, что могут подумать моряки по поводу ее добродетели.

Мег медленно выдохнула сквозь зубы и согласно кивнула Джейку:

— Хорошо. Ты можешь спать с Томасом.

Джейк вскочил со стула, победно вскинув вверх руки.

— Уррра!

Томас тоже встал и взял Джейка за руку.

— Я знаю, где эта каюта. Она небольшая, но там есть окошко. Я тебе покажу.

Поднявшись, Мег улыбнулась Уиллу.

— Оставайся здесь, грейся, — тихо сказала она. — Я уложу их в постель.

Она переодела Томаса и Джейка в чистые рубахи, принесенные одним из матросов. Томасу рубаха доходила до щиколоток, а Джейка закрывала целиком и волочилась по полу.

— Тебе лучше не бегать в этом, а то упадешь и расквасишь нос, — мудро заметил Томас.

— Я надеюсь, что вы будете спать, — строго сказала Мег, — а не бегать.

Мег поцеловала каждого из мальчиков в лоб и была страшно рада, когда Томас улыбнулся ей в ответ. Хотя черты его лица были более утонченными, чем у отца, паренек сильно напоминал ей Уилла. Особенно когда улыбался.

— Спокойной ночи, мои дорогие мальчики, — ласково сказала она.

Мег привернула фитиль у фонаря на стене, чтобы приглушить свет, но не стала выключать его совсем, и покинула каюту. Когда она вернулась в каюту капитана, Уилл сидел там, где она его оставила, все еще с чашкой в руках. Он поднялся, глядя на нее, и закрыл за ней дверь.

— Иди сюда, садись, — сказал он.

Она уселась, и Уилл, налив ей чаю, снова сел на свое место. Чай все еще был горячим, и Мег, с благодарностью обхватив чашку ладонями, задала Уиллу давно мучивший ее вопрос, который она не хотела задавать при мальчиках:

— Что случилось с Кавершемом?

— Он погиб, — ответил Уилл, отхлебнув глоток.

Мег посмотрела на него поверх края чашки и осторожно поставила ее на стол.

— Ты уверен?

— Да.

— Как это произошло? — прошептала она.

— Утонул вместе со своим кораблем. Туда ему и дорога. Это его выбор. Он предпочел отправиться на дно, нежели отвечать за свои преступления перед законом.

Мег содрогнулась. Это был выбор, которого ей никогда не понять. Но с другой стороны, в Кавершеме было много такого, чего она никогда не могла понять и никогда не сможет.

Значит, теперь она свободна. И телом, и душой. И Джейк тоже. Она больше не пленница Кавершема. Она может беспрепятственно любить.

Мег открыла глаза и долго пристально смотрела на Уилла. Затем неожиданно выпалила:

— Женись на мне, Уилл!

Он не пошевелился, и выражение его лица не изменилось.

Она продолжала торопливо говорить, слова срывались с ее языка неудержимым потоком:

— Ты когда-то сделал мне предложение, и моя мать приняла его от имени моей сестры. Все рухнуло, когда открылась правда. Ты снова предлагал мне женитьбу, но я слишком боялась, что Кавершем найдет нас и разрушит нашу мирную жизнь. Но теперь я здесь. Я свободна от человека, который не позволял мне жить собственной жизнью в течение восьми лет. Ты спас нас, Уилл. Благодаря тебе мы с Джейком можем наконец начать новую жизнь. — Она протянула ему руку, повернув ее ладонью вверх. — Я знаю, что, может быть, уже слишком поздно, но рука моя теперь свободна, и я предлагаю ее тебе.

Уилл медленно отставил чашку и накрыл ладонь Мег своей, крепко сжав ее пальцами. Ладонь его была теплой и надежной. «Стремительный», слабо покачиваясь, двигался в ночном море, снасти его мирно поскрипывали, когда паруса подстраивались под ветер.

— Я люблю тебя, — тихо сказал Уилл с болью в голосе. — Я всегда любил тебя и всегда буду любить. Восемь лет, которые я провел без тебя, были самыми мрачными годами в моей жизни. Только когда я узнал, что ты жива, свет снова вернулся в мою жизнь.

Он помолчал, затем глубоко вздохнул и продолжил:

— Но я уже говорил тебе прежде. Я не могу жениться на той, которая испытывает ко мне только чувство благодарности. Которая не способна полностью открыться мне в любви и доверии или поделиться своими тайными мыслями. Если они существуют...

Горе прочертило суровые линии на его лице. Последние несколько месяцев он упорно боролся за нее. А она отказывала ему в доверии, которого он заслуживал. И теперь он в конечном итоге решил отступиться.

Мег поставила чашку на стол и встала со стула. Он тоже поднялся, наблюдая за ней непостижимыми темными глазами, пока она огибала стол, чтобы встать перед ним.