Внезапно Янош успокоился. Он поднял руку, и наступила тишина.

— Не надо уподобляться толпе безумцев, — сказал он. — Если вы со мной, то давайте успокоимся. Я хочу, чтобы вы прошли туда и сели одной группой, и я надеюсь, что буду говорить от вашего имени как от своего.

Возбуждение снизилось — умение Яноша командовать дало свои результаты. Мы приготовились пройти внутрь. Кто-то потянул меня за одежду. Я оглянулся и увидел юную служанку из нашего дома. Глаза ее были широко раскрыты и испуганны.

— Что такое? — спросил я, спешившись.

— Госпожа Антеро, — заплакала она. — Пойдемте быстрей. Она рожает.

Эти слова прошибли меня насквозь. Меня разрывало между происходящим здесь и страхом за Диосе. Янош подъехал ко мне.

— Поезжай, — сказал он, узнав, в чем дело.

— Но… митинг…

Он бесцеремонно подтолкнул меня:

— Я справлюсь. Ты мне понадобишься позже. А теперь поезжай!

Я махнул ему на прощанье, подхватил девчонку в седло и помчался к вилле. Позади, из амфитеатра, доносился громкий рев голосов.

Кровать представляла из себя ужасную картину крови и боли. Две акушерки хлопотали вокруг бедняжки Диосе, но ни их искусство, ни заклинания не могли облегчить ее страданий. Ребенок выходил, но выходил с большим трудом. Диосе так вцепилась в мою руку, что чуть не сломала мне пальцы.

— Я знала, что ты придешь, — всхлипнула она. — Говорят, там… митинг… экспедиция… Но… я все равно знала, что ты придешь.

Я пытался найти для нее какие-то слова, но по сравнению с ее болью и верой в меня все было таким пустым Все, что я мог сказать, что люблю ее и буду любить до тех пор, пока весь песок не смоется морями. Она издала ужасный вопль, и я подумал, что навсегда теряю мою Диосе. Она затихла… А затем послышался такой протяжный и надрывный крик, что даже сейчас, когда я пишу эти строки, я чувствую, как мне не хватает воздуха. И тут я увидел, как между окровавленными бедрами Диосе показалась головка нашей дочери. Жена захлебнулась еще одним криком, но уже все тельце оказалось на руках акушерок. Мгновение спустя закричала уже Эмили. Так родилась моя дочь.

— Она красивая? — слабо спросила Диосе.

Я посмотрел на крохотное окровавленное существо с крепко закрытыми глазками. Ребенок вопил, сердясь, что его извлекли из теплого и безопасного убежища.

— Да, любовь моя, — ответил я. — Она просто красавица.

И глядя, как акушерки обмывают дитя и заворачивают в мягкую ткань, чтобы впервые поднести к матери, я в самом деле поверил, что так оно и есть, она красавица.

Вторая экспедиция к Далеким Королевствам собрала самые крупные воинские силы в мирное время в истории Ориссы. Ведь готовились не к какому-то там открытию, которое совершал какой-нибудь молодой человек с компанией собутыльников, которых мог выдержать кошелек его отца. На карту была поставлена судьба города, и каждый горожанин стремился занять свое местечко за общим столом. В поход собирались две тысячи человек: воины, конюхи, офицеры и их денщики, купцы с помощниками, маркитантки с их товарами для услаждения мужчин, повара, пекари, оружейники, лекари, просто любопытные, имеющие достаточно влияния, чтобы их имена были занесены в списки экспедиции. Возглавлял экспедицию единодушно избранный Янош Серый Плащ.

— Схватка оказалась не такой уж и серьезной, — вечером рассказывал мне Янош. — Кассини даже не показался на сцене, хотя я и видел, как в кулуарах он расхаживает, раздувшийся от собственной важности. Так он и расхаживал взад и вперед, репетируя речь, выражающую его согласие принять место руководителя экспедиции. Если его вида такому туповатому солдафону, как я, еще было недостаточно, то уж тот факт, что на сцене находились только наши враги, ясно показал, что кое-кто подлил свинца в игральные кости, чтобы легче победить в этой партии. — Янош покачал головой, все еще не оправясь от потрясения. — Едва я занял свое место, как толпа начала орать, как и прежде: «Янош, Янош!» Ну и прочую чушь. — Он усмехнулся, и я понял, что сам он не считал это чушью. — Но на этот раз крики были гораздо громче и требовательней, и надо было быть полным идиотом, чтобы не увидеть в глазах толпы желания крови в случае иного решения. Некоторые ребята до того осмелели, что даже выскочили на сцену, но я попросил их не мешать достойным господам произносить свои речи.

Янош залпом осушил стакан вина и принялся хохотать.

— Ох, жаль, дружище, что тебя там не было, — сказал он. — Такого ты еще не видел.

Янош рассказал, что Джениндер и его друзья лихорадочно совещались, стараясь не обращать внимания на буйные выкрики толпы. Как справедливо указывал Янош, такого в Ориссе еще не было, и наши враги пребывали в панике, вздрагивая от воплей, словно не слова летели в них, а камни. Кто-то увидел Кассини, поднялся свист, тот успел сбежать. На сцене приняли решение, но потом у них между собой завязался спор, кто возьмет на себя смелость выйти и сообщить это рассерженным гражданам. Толпа, веселясь над их нерешительностью, еще ближе придвинулась к сцене. И тут магистр решительно указал на Джениндера. Тот, спотыкаясь, вышел вперед, рост его увеличился заклинаниями, и стало видно, как он, стоя рядом с Яношем, просто трепещет.

— Я утихомирил наших друзей и как можно радушнее улыбнулся Джениндеру, — сказал Янош. — Я обнял его рукой за плечи и громко, чтобы все могли слышать, сказал: «Не важно, мой друг, кого вы там выбрали, ведь все знают, что эти достойные господа долго работали над принятием решения». — Янош засмеялся и еще раз смочил горло вином. — И тут бедняга Джениндер заговорил, — продолжал он. — Первые слова он пропищал как мышка, колени его дрожали, словно он стоял на высоком берегу и боялся прыгнуть в воду. И вот этим визгливым голосом он сказал: «Мы заявляем, что вторую экспедицию возглавит… капитан Серый Плащ». Ну а после этого заявления из-за поднявшегося шума ничего больше услыхать было нельзя. Сразу же после того, как добрый воскреситель сыграл свою роль, он и все остальные сбежали со сцены, как кролики при виде рычащего волка.

Я смеялся над его рассказом так, что слезы текли. Затем мы наполнили бокалы и выпили за Тедейта, разрушившего замыслы наших врагов.

Наконец Янош посерьезнел.

— Я хочу, чтобы ты знал, — сказал он, — независимо от того, что нас ждет в этой жизни, мне никогда не расплатиться с тобой за то, что я тебе должен.

Я что-то забормотал невнятное, но сердце мое преисполнилось радостью. Слышно было, как где-то в доме плачет Эмили, как запела ласково нянька, чтобы успокоить ее. И вообще, это был замечательный день.

Янош тоже услыхал этот плач и улыбнулся.

— Я понимаю, что на этот раз ты не можешь отправиться со мной, — сказал он. — Слишком много дел на твоих плечах. Но знай, я буду очень скучать без тебя.

— Рад слышать это, — сказал я. — Но ведь в нашем последнем путешествии я был настолько неопытен, что настоящей помощи от меня не было. А теперь у тебя огромный отряд, в котором много опытных людей, которые всегда смогут дать дельный совет.