– Не сцапали же.

Леони прислонилась к саням.

– Сцапали бы, если бы не Ханна. Теперь ты перед ней в долгу.

– Я и до этого была. Забыли, что она гриш? Она будет молчать, если только не захочет подставить саму себя.

Адрик бросил взор на завод, маячивший над долиной.

– Следует уничтожить это место. Ради общего блага.

– Нет, – возразила Нина. – Нужно придумать, как вывести девушек.

Адрик посмотрел на нее своим обычным унылым взглядом, от которого скисало молоко.

– Сама знаешь, что делает парем. Им уже не освободиться от зависимости. Считай, все они уже мертвы.

– Прекрати нудеть, – рассердилась Нина. – Я же освободилась.

– От одной дозы. А эти девушки, как ты говоришь, сидят на наркотике несколько месяцев.

– Но это не обычный парем. Фьерданцы изобрели что-то другое, новое. Поэтому Леони почувствовала себя плохо, но у нее не было обычной реакции на парем. Поэтому и у меня не возникло повторной зависимости.

– Нина…

Она схватила Адрика за руку.

– Когда я приняла парем, во Второй армии еще не изучили его так, как изучили сейчас. Адрик, они уже разработали антидот! Возможно, фабрикаторы и целители в Малом дворце смогут помочь этим несчастным.

Адрик стряхнул ее руку.

– Нина, ты действительно не понимаешь, что натворила? Даже если вчерашнее ночное происшествие сочтут недоразумением, на заводе все равно усилят охрану. А вдобавок доложат командованию. Надо убираться из города, пока не поздно, иначе мы поставим под угрозу работу Рингсы и потеряем все шансы передать в Равку добытые тобой сведения. Ты даже не взяла образец этого нового наркотика.

У нее просто не было возможности, да и голова от страха плохо соображала. И все же она не допустит, чтобы девушки с холма расплачивались за ее ошибку.

– Адрик, я останусь здесь. Можете уходить без меня. Скажешь королю, что я дезертировала.

– Эти женщины обречены на смерть. Можешь фантазировать сколько угодно, но ты знаешь, что это так. И не проси меня жертвовать надеждой для живых ради мертвых.

– Мы здесь не только для того, чтобы набирать солдат во Вторую армию.

Взгляд синих глаз Адрика стал суровым, как камень.

– Мы здесь по приказу короля. Ради будущего нашего народа. Равка не выживет, если не укрепить Вторую армию, а гриши не выживут без Равки. Я видел, как Дарклинг истреблял солдат Второй армии. Я знаю, скольких мы потеряли и скольких еще можем потерять. Мы должны сохранить Рингсу. Должны – во имя каждого гриша, живущего в страхе.

– Адрик, я не могу их бросить и не брошу. Они привели меня сюда. – Это ведь благодаря им она в конце концов похоронила тело Матиаса. Прося у Нины помощи, голоса мертвых вернули ее к жизни. Она не вправе их подвести. – Леони, – Нина умоляюще посмотрела на девушку, – если бы ты оказалась там, наверху, и увидела, что близкий тебе человек…

Леони села на поваленное дерево и устремила взор на крепость.

– Леони, – перебил Нину Адрик, – у нас есть задание. Нельзя его провалить.

– Замолчите оба, – сказала Леони. – Не надо на меня давить. Я сама решу. – Закрыв глаза, она подставила лицо лучам зимнего солнца и долго молчала. Наконец она произнесла: – Я рассказывала вам, что в детстве чуть не умерла, но не упоминала, что причиной была отравленная вода в колодце. Целительница-зова, спасшая меня, сделала это ценой собственной жизни. Она умерла, выводя отраву из моего организма. – Леони открыла глаза и печально улыбнулась. – Говорю же, яды – тонкая штука. Поэтому я ношу эти камни. – Она коснулась двух золотистых камней, вплетенных в волосы с левой стороны. – Топаз, дающий силу, – в память о матери, которая подарила мне жизнь и воспитала бойцом. – Леони слегка повернула голову, и солнечный луч заиграл на грозди из трех лиловых камней в волосах справа. – Аметист – в память об Адити Хилли, фабрикаторе, вернувшей мне жизнь, которую я чуть не потеряла из-за своей беспечности.

– Хилли? – переспросил Адрик. – Вы с ней родня?

– Нет. Я взяла ее фамилию и поклялась доказать, что она не зря пожертвовала собой, поклялась достойно прожить возвращенную мне жизнь. – Леони указала подбородком в направлении завода. – Если мы здесь не ради девушек в той палате, то зачем?

Адрик вздохнул.

– Повторяю, я отдал приказ. На голосование вопрос не ставится.

Леони улыбнулась своей сияющей улыбкой – великолепной, как восход тысячи солнц. Адрик со свистом втянул воздух, словно его ударили под дых.

– Знаю, – просто сказала Леони. – А еще я знаю, что ты сражался бок о бок с Алиной Старковой и не покинул поле боя, даже когда демон тьмы оторвал тебе руку. Адрик, ты пришел сюда не для того, чтобы действовать осторожно.

– Скажи-ка, Леони, – вмешалась Нина, – ты когда-нибудь пробовала керчийские вафли?

Леони удивленно подняла брови.

– Нет.

– Обещаю угостить тебя стопкой вафель такой высоты, что придется подставлять лестницу.

– Ты умеешь готовить?

– Нет. Совершенно. Зато хорошо умею убеждать других приготовить что-нибудь вкусненькое для меня.

Адрик одернул подколотый булавкой рукав.

– Вы обе просто невыносимы. И обвиняетесь в нарушении субординации.

Леони улыбнулась еще шире.

– Мы прекрасны, и тебе это известно.

– Ладно, – надулся Адрик, – раз уж вы решительно настроены провалить наше задание, может, объясните, как мы вывезем из этого проклятого города толпу беременных женщин с младенцами и доставим их в порт глухой ночью?

Нина посмотрела на холм, на дорогу к заводу, похожую на высунутый язык, длинный и жадный, на караульную будку у подножия горы – первую линию охраны. Вспомнила уроки, усвоенные в Кеттердаме, где ее партнерами были не солдаты, связанные долгом, а жулики, разбойники и воры. Всегда бей туда, куда филя не смотрит.

– Легко и просто, – сказала она. – Сделаем это среди бела дня. И позаботимся о том, чтобы нас увидели.

* * *

Нина сильно сомневалась, что Ханна явится на следующий урок – либо из-за запрета Матери-хранительницы, либо просто из нежелания общаться, – но все же решила пойти в класс. По пути она заглянула на кухню за свежими объедками и сбегала к лесу, чтобы оставить для Трассела новую тарелку. На минутку задержалась в приятной тишине, дабы собраться с мыслями. Пахло душистой смолой; воздух, холодный и свежий после недавнего снегопада, бодрил. Нина была готова признать, что вылазка на завод получилась крайне неудачной, однако это не отменяло ни творившегося там ужаса, ни выпавшей ей возможности. Она чувствовала, что стоит на пороге событий более масштабных, нежели трагедия на холме, и что от нее тоже требуется нечто большее. «Но что?» – пробормотала она вслух.