Он положил монокуляр обратно в карман, послюнил палец, чтобы определить направление ветра, и перелез через гребень.

73

По крайней мере, ветер был ему на пользу, дул со стороны гнезда. Пендергаст не знал, могут ли эти существа учуять запах человека, но не собирался зря рисковать.

На него отчаянно давило время. Каждую минуту, пока он в этом мире охотился на чудовище, в его собственном погибали люди. От часов больше не было толку, но он знал, что прошло не менее тридцати минут с того момента, когда он наблюдал дымящиеся развалины Саванны на экране новостей Таймс-сквер. Еще через полчаса эти видения станут реальностью. Напомнив себе об этом, он ускорил шаг.

Внизу, справа от него, край кратера переходил в сотни крутых конусов, вулканических образований, созданных хлещущей из жерла вулкана лавой. То здесь, то там из трещин, усеявших лавовую долину, поднимался дым. Здесь было удобнее всего подобраться к гнезду. Но оставалась еще одна сложная, если вообще выполнимая, задача – заставить чудовище отдалиться от сородичей.

Пендергаст с чрезвычайной осторожностью продвигался по склону, спускаясь в долину конусов. Дым и пар, валившие из трещин, обеспечивали ему превосходную защиту, и чудовища не замечали его передвижений. В воздухе пахло горелой резиной и серой. Он шел так быстро, насколько хватало смелости, пока лес базальтовых обнажений не закончился. Укрывшись за ближайшим к гнезду конусом, Пендергаст решил рискнуть и подняться для лучшего обзора на его вершину.

Конус был крутым, но грубая порода позволяла найти опору для рук и ног, и при низкой гравитации Пендергаст поднимался довольно быстро. На вершине он обнаружил узкую вулканическую трубку из застывшей лавы диаметром в три фута. Она расширялась книзу, уходя в темноту. Конус, вероятно, был мертвый, ни дыма, ни пара из него не поднималось.

Пендергаст заглянул за вершину конуса. Отсюда открывался прекрасный обзор гнезда, лежавшего в двухстах ярдах от него. В нормальных условиях это была бы предельная дальность стрельбы для его пистолета. Ближе подобраться он не мог – никаких укрытий там уже не было, а чудища расселись по краю гнезда и смотрели во все стороны с привычной настороженностью.

Пендергаст задумался о том, как скажутся низкая гравитация и разреженный воздух на точности и дальности его «лес-баера». Пуля должна улететь дальше, не снижаясь и не отклоняясь под действием ветра. В пистолете осталось семь патронов, еще семь было в запасной обойме. Итого у него в запасе было четырнадцать выстрелов, чтобы завалить эту тварь, а при крайней необходимости – и ее сородичей. Не слишком высокие шансы.

Он коротко рассмотрел вариант убийства матки: не умрут ли после этого все остальные? Однако у похожих существ на Земле происходило иначе: термиты или пчелы просто выводили другую матку взамен убитой.

Затем Пендергаст задумался о том, насколько острый слух у этих тварей. Хотя он и не заметил ничего, напоминающего уши, но не сомневался, что они способны различать звуки, вспоминая те крики, что издавала тварь в Саванне.

У него не было времени для долгих размышлений. Взяв небольшой камень, Пендергаст зашвырнул его далеко вправо от себя и выглянул с монокуляром в руке из укрытия, чтобы оценить результат.

Камень негромко стукнулся о землю в пятидесяти ярдах от него. Результат был впечатляющим: твари резко выпрямились, насекомообразные головы дернулись в направлении звука, жучьи глаза выкатились, ротовые трубки зашевелились.

Похоже, слух у них действительно острый.

Пендергаст заметил вдалеке какое-то движение и замер, когда в небе появился крылатый силуэт. Этот монстр был вдвое крупнее остальных, настоящий гигант. Пендергаст наблюдал в монокуляр, как он, заложив вираж, приземлился прямо в гнездо. У него был мощный, массивный корпус и голова размером вдвое больше, чем у матки. Жуткий хоботок масляно блестел, на когтистых лапах буграми вздулись вены, когда он садился, сложив крылья и тихо прошипев нечто сородичам.

Очевидно, это был самец.

Пендергаст проклял себя за недогадливость. Он должен был раньше сообразить, что все остальные – это самки. Теперь придется разбираться и с этим монстром. Хотя он и дал обет никогда больше не охотиться, но все-таки пожалел о своей двуствольной винтовке «Холланд энд Холланд.500/465 ройял», такой мощной, что из нее можно было уложить кого угодно.

Однако в сожалениях смысла не было, и он отбросил их. Нужно было разобраться с повадками этих тварей. У многих видов главный защитник стаи – самец, но у пчел и других общественных насекомых этим занимаются самки. Интересно, а как у них?

Пендергаст бросил еще один камень.

Все твари насторожились, но именно самец расправил крылья и полетел на разведку, кружа над тем местом, где упал камень, и вращая из стороны в сторону фасеточными глазами. Пендергаст притаился за краем лавового конуса. Убедившись, что все спокойно, самец вернулся в гнездо.

Пендергаст окончательно понял: если он надеется подстрелить самку, сначала нужно будет убить самца.

Другой вопрос – куда целиться? Даже если у этого чудища есть сердце, стрелять наугад очень рискованно, учитывая размеры и чуждую психологию существа из другого мира. К тому же если оно и по строению напоминает москита, то у него может оказаться три сердца.

Выстрел в голову представлялся самым предпочтительным вариантом. Жаль только, что голова была очень маленькой по сравнению с телом. Линия прицеливания должна быть идеально точной.

Пендергаст снова бросил камень, тщательно рассчитав место и расстояние, собрался с силами и взял «лес-баер» на изготовку. Камень стукнулся о землю неподалеку от подножия конуса.

Самец вскинул голову и с криком снова поднялся в воздух, более встревоженный, чем в прошлый раз. Он облетел место падения камня, водя во все стороны глазами на коротких стебельках. Пендергаст рассчитывал, что на обратном пути тварь приблизится к конусу.

Самец сделал несколько кругов, пока не убедился, что опасности нет. Когда он повернул обратно к гнезду, Пендергаст выбрал подходящий момент, выпрямился и закричал, размахивая руками.

Тварь развернулась в полете, встретилась с ним взглядом и полетела прямо на него, точно так, как и рассчитывал Пендергаст. Он поднял револьвер, выждал мгновение. Вблизи чудище оказалось еще уродливее, чем он представлял: морщинистая кожа, как у носорога, покрытая жирной щетиной и паутиной вздувшихся трубами вен.

Он дважды нажал на спуск – двойной выстрел в голову. «Лес-баер» жестко дернулся, самец яростно взревел. Пендергаст бросился на землю, и тварь пронеслась над ним, царапая когтями застывшую лаву над его головой. Но, к ужасу Пендергаста, тут же забила крыльями,