усилия покончить с войной, намеренно подвергая обструкции ноту Бирнса? Может быть, все решится положительным образом, если мы сформулируем наш ответ так, как мы посчитаем нужным?»

Того глубоко вдохнул затхлый и влажный воздух зала заседаний. Наконец-то старик перешел к действиям. Хотя это и не было прямой поддержкой предложения принять условия союзников, но именно так и надо было это понимать. Теперь, кажется, баланс восстановлен — три к трем.

Дебаты продолжились. Анами вел за собой оппозицию. Умэдзу следовал в его фарватере, но сосредоточился только на технических вопросах разоружения. Он считал это очень важной проблемой, возможно нерешаемой в принципе. Тоёда стоял непоколебимо, и, хотя у него не было флота, его способность вести дискуссию не исчезла. Трудно представить, настаивал он, что союзники продолжат сражаться, а не предпочтут вести переговоры, ведь Япония просто хочет прояснить некоторые пункты соглашения. В конце концов, Япония дала знать, что она намерена прекратить военные действия.

Тоёда позже так объяснил ход своих рассуждений: «Когда кто-то приобретает на ярмарке растение из питомника, то продавец, видя заинтересованность покупателя, не сразу продает товар. Покупатель, предъявляя претензии к той или иной стороне товара, продолжает торговаться. Он может проявлять несговорчивость, но в глубине своей души он обычно сохраняет спокойствие и ждет, когда ему удастся продать растение. Если он не захочет сбавить запрошенную вначале цену, то он подождет, пока покупатель не уступит и согласится на выставленную цену. Если он захочет сбавить цену, возможно, он уже заранее рассчитывал на это».

Кто-то мог вполне задать вопрос, как растения в горшках соотносятся с ведением войны и кто выступал в роли покупателя, а кто — продавца, но только не Тоёда.

Чувство безысходности и разочарования царило почти до двух часов дня, когда премьер-министр, у которого кончились терпение и сигары, объявил перерыв. Высший совет был безнадежно расколот. Судзуки призвал собраться снова к трем часам.

Пока Того собирал свои бумаги, Анами, быстро обогнув стол, приблизился к Судзуки. Военный министр напомнил Судзуки об Императорской конференции 10 августа: «Не следовало просить решения императора до того, как мы достигли согласия. Эта ошибка не должна повториться».

Цель Анами была ясна. Он утверждал, что армия будет разгневана, если произойдут изменения в основных правилах принятия решений. Он предупреждал Судзуки не пытаться вновь поступить так же. Это была явная угроза.

Того принял вызов и жестко заявил: «Высшее командование пытается сорвать переговоры. Мы должны быстро дать знать союзникам о наших намерениях. Необходимо действовать безотлагательно». Того решился на открытое противостояние Анами и стоявшим за ним военным. Он сказал прямо, что, если они попробуют заблокировать соглашение, премьер-министр и партия пацифистов не станут колебаться и вновь обратятся к императору за «решением».

Сказав это, Того собрал свои бумаги в портфель и быстро вышел. Он ехал в поднимавшихся волнах летнего жаркого воздуха во дворец, чтобы сообщить императору об официальном тексте ответа союзников. Во время аудиенции он рассказал также о трудностях во взаимоотношениях Судзуки с военными. Хирохито одобрил позицию Того, посоветовал ему обязательно поддерживать премьера и снова призвал его сделать все возможное и уладить это дело.

В Генеральном штабе армии молодые офицеры, подбадривая один другого, призывали выступить против любого перемирия и отказаться от капитуляции. Сообщения о собиравшихся тут и там группах взбудораженных и готовых на решительные действия военных были получены в министерстве иностранных дел и в канцелярии премьера. Согласно полученной Того и Сакомидзу информации, значительная часть офицеров среднего звена планировали: призвать императора опубликовать обращение о начале тотальной войны, военному министру издать приказ по армии о сопротивлении врагу до последнего человека, ввести военное положение во всей стране и поставить министерство внутренних дел под управление военного министра (с одновременным контролем над всей полицией страны), установить сотрудничество с «партией войны» на флоте и отвергнуть все приказы о прекращении войны, решительно подавить движение сторонников мира.

Согласно некоторым сообщениям, отдельные горячие головы в армии были готовы использовать ручные гранаты вместо пулеметов для поддержания порядка и уничтожения участников движения за мир, если те начнут агитацию в народе. Сообщалось также, что некоторые офицеры прилагали все усилия для выполнения своих планов по призыву добровольцев. Но несмотря на то, что им удалось задеть чувствительные струны в душах своих соратников, жесткие меры Ёнаи позволили сохранить дисциплину в частях и предотвратить возможные эксцессы.

Тоёда, Анами и Умэдзу находились под постоянным давлением шовинистически настроенных офицеров младшего состава. Эти фанатики были настолько дерзкими, что они даже предприняли попытку заблокировать радиосвязь министерства иностранных дел со Швейцарией и Швецией, теми странами, при посредстве которых Япония вела официальные переговоры о капитуляции.

В то время как министр иностранных дел был во дворце, военному министру непрерывно звонили. Анами охотно шел на контакт. В нынешнем тяжелом положении, в котором находилась страна, резиденция Анами была местом, где люди находили поддержку и симпатию и обретали уверенность в себе. Десятки молодых офицеров толпились в приемной. Они просто игнорировали распоряжения своих непосредственных командиров и начальников различных армейских отделов и шли прямо к министру, чтобы показать свою поддержку и решимость не соглашаться на капитуляцию.

Не будь Анами столь крепким физически человеком, он просто не выдержал бы потока посетителей, которые осаждали его с различными просьбами. Одним из его важных мероприятий в этот день была встреча с начальником штаба армии генералом Умэдзу и командующим Восточным округом армии генералом Сидзуити Танакой. Танака отвечал за оборону Токио и центрального Хонсю.

Танака, который был стороннником железной дисциплины в войсках, провел уже много лет на армейской службе. Он отвечал за безопасность, возглавляя кэмпэйтай, а позднее став командующим войсками в оккупированных Филиппинах, пока его не свалила малярия и он был переведен на нынешнюю должность. Теперь он докладывал Анами и Умэдзу об угрозе волнений в армии и среди гражданского населения. Привыкший находить простое и кардинальное решение любой проблемы, Танака требовал теперь введения военного положения. Кроме того, с призывавшими к протестам пацифистами должно быть немедленно покончено. Анами и Умэдзу заверили Танаку, что они примут к сведению его рекомендации, но в настоящий момент они не имеют достаточных полномочий.

Брожения в армии и на флоте не прошли мимо внимания императорского двора. Но хотя император и был официально главнокомандующим, он не мог отдать приказ непосредственно своим войскам прекратить вести агитацию в своих рядах. Приказы отдавались профессиональными, верными императору офицерами штабов армии и флота от его имени. Обыкновенно в случае необходимости он вызывал к себе принцев, адмиралов флота, фельдмаршалов и других влиятельных персон. Он обращался лично