о них на много страниц.

Рогер.

Точно, так его звали.

Он несколько раз лежал с ней больнице.

В Гаустаде.

И второй тоже, но не так долго.

Социальная практика.

Времяпрепровождение за активностями с другими больными. Они всегда играли вместе в карты.

Вместе с третьим.

С тем, с кольцом.

Как там его звали?

Она не помнила.

Дверь открылась, и в раздевалку зашла улыбающаяся начальница.

– Привет, товары привезли, ты готова?

– Иду.

Камилла надела футболку до конца, обулась в белые ботинки, проверила в зеркале, что бейдж прикреплен ровно, и направилась за начальницей в магазин.

68

Фредрик Риис принес багет и колу в комнату для брифов, заметив, что обстановка здесь сегодня отличалась от обычной. Свет включен. На экране пусто. Проектор выключен. Мунк, раскинувшись в кресле с чашкой кофе в руках, сидел за столом, рядом – пачка сигарет. Фредрику пришло в голову, сколько же места на самом деле занимал этот бык Уксен в комнате, со своими ста девяноста сантиметрами роста, сотней кило и невыносимым поведением. Риис сел на стул рядом с Катьей, и Мунк встал и сложил руки на груди.

– Всем добрый день. Сегодня наш бриф пройдет несколько иначе, чем обычно. Должен признать, что за последние дни мы потерпели несколько неудач, пора узнать, откуда ветер дует, и спланировать, как мы это сделаем, а также понять, в какой точке мы сейчас находимся.

Мунк отпил кофе, почесал бороду и немного подумал, прежде чем продолжить.

– Сперва про Мию. Ее выписали из больницы вчера вечером, и я сказал ей пару дней побыть дома. Она в относительно хорошей форме. Два перелома руки, ей наложили гипс, сделали пару швов на виске, и у нее несколько мелких трещин в челюсти, но в остальном все нормально. Она передавала всем привет и хотела, разумеется, прийти немедленно, но я сказал, что ей пора немного отдохнуть.

– Вчера мы встречались с руководством, – начала Голи, но Мунк перебил ее.

– Я сам, Анетте.

Он повернулся от Голи к собравшимся, выставив перед собой руки.

– Ладно. Как уже сказала Анетте, вчера состоялась встреча с руководством. Меня вызвали к Драйер на ковер, где мне уже давно следовало побывать, и я признаю свою вину…

– Крипос?

Вопрос Катьи вызвал невнятное перешептывание у присутствующих.

– Она угрожает этим, да, но мне удалось выиграть немного времени, поэтому пока работаем как обычно. Мне пришлось немного приврать, но…

– Что? Зачем это?

Снова Анетте.

– Ну, у меня не было выбора. Она хотела получить конкретный ответ, почему мы должны продолжать, и я дал ей его.

Мунк пожал плечами.

– И что ты сказал?

– Я сказал, что у нас есть договоренность с психбольницей Гаустад, что нам дали доступ к картам пациентов.

– Какого черта, Холгер? У нас же нет никакого доступа!

– Нет.

– А почему его нет?

Это спросила Анья Беличек.

Анетте вздохнула.

– Медкарты в медицинских учреждениях, особенно психиатрических, – предоставление доступа к ним – это попирание всех прав. Это невозможно, мягко говоря. Живые пациенты должны сами разрешить нам доступ…

– И Хельмер не разрешил?

– Нет. И даже что касается умерших, нужно отправлять запрос, предоставить его судье, потом будет слушание, возможность обжаловать решение. Это может занять многие недели…

– Особенно когда очевидно, что ни один из них не наш преступник и даже не подозреваемый.

Катья достала из кармана мячик и покачала головой.

– Вот именно, – кивнул Мунк.

– Так мы больше не берем во внимание Хельмера и Лёренскуга?

– Конечно же берем. Как я это вижу – других мест для поиска у нас нет, и надо копать там. Если ошибаюсь, высказывайтесь, пожалуйста. В последнее время я принимаю не лучшие решения, полностью признаю свою вину.

Коллеги промолчали.

– Ладно, вот мои мысли. Какой-то студент под именем Франка Хельмера нарисовал картину с мальчиком и барсуком. Катья, ты вчера туда ездила, верно?

– С фотографией Хельмера, да. Андерсен подтвердил, что картину писал не этот человек, и сказал, что ни разу в жизни не видел его.

– Ты отправила туда художника?

– Да, она скоро выезжает, надеюсь, в течение дня у нас что-то будет.

– Хорошо. В то же время у нас есть Рогер Лёренскуг, смерть которого нам наконец-то удалось подтвердить, спасибо Людвигу.

– Не за что, – ответил Людвиг.

– Итак, – продолжил Мунк, глотнув кофе. – У нас есть найденный журналистами «ВГ» свидетель из Кристиансунна, сообщивший про хромого мужчину, игравшего в футбол в одной команде с Уле Гуннаром Сульшером.

Он ожидал язвительный комментарий от Катьи, но его не последовало.

– Странная история, правда? Этот студент школы искусств. В моем понимании это выглядит так: он выдает себя за другого.

Собравшиеся тихо загомонили. Фредрик тоже не думал об этом с такого угла.

– У нас есть человек, выдающий себя за Рогера Лёренскуга. И человек, выдающий себя за Франка Хельмера. Я полагаю, это один и тот же человек.

– Если эта картина вообще имеет отношение к делу, – вставила Анья.

– Я тоже сначала так подумал, – сказал Мунк, поставив чашку на стол. – Но, если немного прокрутить ситуацию в голове, станет ясно, что Миа права. Ну зачем кому-то в этой школе выдавать себя за другого? И почему он назвал себя Франком Хельмером?

– Случайный выбор?

– Возможно, но если присоединить Рогера Лёренскуга, то как? Почему он выбрал конкретно эти две личности и выдавал себя именно за них? Если бы не Хельмер, то любой мог бы услышать историю Лёренскуга и притвориться им, согласен. Старый друг, товарищ по команде, да кто угодно, но если добавить к этому имя Франка Хельмера? Что единственное их связывает? По крайней мере из известного нам.

– Гаустад, – ответила Катья.

– Именно.

Мунк оживился.

– Меня всю ночь мучили эти вопросы, но вдруг мне стало все понятно, все ведь очень просто. Вероятность того, что наш преступник знал о футбольной истории Рогера Лёренскуга и одновременно был знаком с Франком Хельмером, ничтожно мала.

– Да, но…

– Конечно, это может быть случайностью. Лёренскуг, Хельмер и наш преступник. Они могли ходить в один бридж-клуб или были замешаны в дилерство Хельмера…

– Или просто случайно познакомились в баре, может, болели за одну команду. Один матч, и…

– Точно, Катья, спасибо. Вот почему нам нужен мозговой штурм. Но для начала, вы согласны с тем, что эти люди с высокой долей вероятности связаны между собой? Что наш преступник имеет отношение и к Лёренскугу, и к Хельмеру?

– Без сомнений, – кивнул Грёнли.

Все остальные последовали его примеру.

– Хорошо. Мы знаем, что оба лежали в психиатрическом отделении Гаустад несколько раз, кажется, в корпусе двадцать один, в психиатрии.

– Он просто