Генри за рулем, молча слушает Оксану, временами поглядывая на новую для себя дорогу. Когда он ездил здесь в армейском джипе в далекие теперь годы, ни этой прекрасной дороги, ни забора не было. Машина едет все дальше.

Генри озабоченно говорит:

— Не поедем через арабские городки, есть дорога чуть длиннее, но она безопаснее.

Оксана смеется:

— Нет здесь никаких опасностей. Это же Израиль. Но я тоже по шестой дороге никогда не ездила. Раньше была только дорога через арабские городки.

Мимо идут и идут автобусы, машины. Дорога очень оживленная, пересечений с другими дорогами нет, скорость разрешена высокая. Наконец съезд на почти такую же дорогу — семидесятую. Еще пять минут, и машина сворачивает на семьдесят седьмую.

Оксана спрашивает:

— Ты все изучал карту — как поедем? Через Тверию?

— Да, спустимся в город, перекусим там и поедем к Кирьят-Шмона. Я хочу посмотреть весь север Израиля.

— Пожалуйста, как хочешь. Но здесь, по дороге, ничего интересного.

Действительно, дорога прорезает холмы, старательно обходит все городки и поселки. Ни одного пересечения с редко встречающимися дорогами: все на разных уровнях.

— А еще говорят, что строиться в Израиле негде. Смотри, сколько земли пустует. Да только здесь можно еще миллион израильтян поселить.

Оксана улыбается:

— Генри, а кто сюда, на эти голые холмы, поедет? Все хотят в обжитое место, с театрами, стадионами. С возможностью работать, в конце концов. А где здесь работать миллиону человек? Это раньше энтузиасты приходили на пустое место и превращали его в цветущий сад. Сейчас все хотят жить поближе к Тель-Авиву или Иерусалиму. В крайнем случае, рядом с Хайфой. Кроме того, мне Лола говорила, здесь много земли принадлежит арабам. Ее дорого выкупать.

— Наверное, ты права. Да, я хотел у тебя спросить: Лола всегда такая решительная? Мне показалось, что она очень уверенно себя держит.

— Лола у нас умная, не то что я. Я всегда прислушиваюсь к ее словам. Да и Илона теперь советуется с ней. Жаль только, что она не очень красивая: не везет ей с парнями.

— Почему некрасивая? Странно, мне она показалась вполне симпатичной. Не крупная, но симпатичная. Может быть, ей немного по-другому одеваться, да и прическу можно было бы сменить. А так — очень даже ничего.

— Ты серьезно? Но она хромает. Парни не любят это.

— Для парней, может быть, это важно, а мужчины смотрят совсем по-другому. Вспомни Луизу де Лавальер. Тоже в одиннадцать лет сломала ногу, повредила позвоночник, всю жизнь прихрамывала, была худощава и бледна. Но сколько лет ее любил Людовик Четырнадцатый, этот знаток женщин. Так что ты зря это говоришь.

Оксана, удивленно:

— Генри, ты помнишь такие подробности? А еще говорил, что «гимназий не кончал».

Генри смутился:

— Но об этом в стольких книгах писали, как тут не запомнить.

— А тебе Лола нравится? Как женщина?

— О чем ты? Во-первых, она твоя сестра. Во-вторых, я сейчас ни о ком не могу думать, кроме тебя.

Оксана улыбается:

— Правильно. Ни о ком не смей думать.

— Ладно, хватит болтать. Мы уже к Тверии подъезжаем. Сейчас, наверное, увидим Тивериадское озеро.

Действительно, уже давно проехали перекресток Голани, и через несколько минут начался спуск к Тверии.

11:20. «Decks Restaurant» на берегу озера.

Генри и Оксана сидят на краю платформы, нависшей прямо над озером. Рядом пришвартовано прогулочное судно. Но, возможно, это имитация, а на самом деле — еще одна площадка со столами для посетителей. Вдали синеет противоположный берег озера. Сзади, над берегом — кажется, что совсем рядом — нависает громада гостиницы.

Оксана, мечтательным голосом:

— Красиво. Еще лучше здесь сидеть вечером, когда озеро кажется настоящим морем, светятся все окна вон того отеля. Я жила в нем.

Показывает на солидное здание отеля:

— Только музыка вечером отвратная: нарушает общее впечатление. Но кормят здесь вечером на убой. Кажется, после такой вечерней трапезы поправляешься на целый килограмм.

Смеется:

— Мы просто допьем кофе и поедем. Я совсем не хочу есть.

Кофе пока не принесли. Генри вспоминает.

В прошлом.

Иван и еще два солдата сидят за столиком на берегу, но не в этом ресторане, на него у них не хватило бы денег. Сидят в дешевеньком «Галей Гиль». На столе перед каждым фалафель с овощами в лаваше, по две бутылки пива.

Иван загляделся на двух девушек, которые с независимым видом сидят через столик от них. Те делают вид, что не замечают взглядов худого долговязого солдатика.

Коренастый сослуживец Ивана, явно сверхсрочник, на русском языке осаживает его:

— Не заглядывайся, бесполезно. У тебя денег на таких не хватит. Ты не видишь, как они одеты? Да и зачем они тебе? Пойдем лучше поищем не слишком молодых туристочек. Нам же нужно где-то переночевать.

Второй солдат смеется, тоже говорит по-русски:

— Ты, Борис, только о бабах и думаешь. У Вани даже мыслей таких нет. Он же еще салажонок.

— За вас, молодых, приходится думать. На набережной, что ли, ночевать? Хата нам нужна. Желательно в хорошем отеле с теплыми бабами, чтобы на базу вернуться в прекрасном настроении. Зря, что ли, нас командир роты поощрил дополнительным увольнением?

Снова «Decks Restaurant».

Оксана, перестав что-то рассказывать:

— Генри, ты где? Совсем меня не слушаешь!

— Извини, вспомнил, что вот так же сидел пару лет назад в Лозанне, в кафе «Вотергейт», смотрел на Женевское озеро. А о чем думал — не помню. Как провал в памяти.

— И с кем ты там был? Как ее звать?

Генри смеется:

— Я в Женеве на совещании был. Решал сложный вопрос, устранял недоразумения. Вот и отдыхал после этого в Лозанне. Не до женщин было.

— И как?

— Что «и как»?

— Устранил недоразумения?

Генри пожал плечами:

— Да, конечно, как всегда. В этом я специалист. Ладно, поехали дальше.

Машина проезжает мимо поворота на Кфар Нахум.

Оксана предлагает:

— Хочешь посмотреть на домик Святого Петра? Тут совсем рядом. Он сохранился.

— Нет особого желания. Во-первых, я не верю, что он сохранился, во-вторых, мне это не интересно.

— Ты не католик? Хотя ты же обрезанный, наверное иудей?

Смеется. Генри, с досадой: