Отсюда, из Хабаровска, Гном не мог понять, сколько кораблей погибло в Камчатской базе. Ему не дали вывести в море «Нахимова», несмотря на все доклады и пояснительные записки и свой личный разговор с Командующим. И теперь они позволили проспать Перл-Харбор! Лодки, конечно, выдержат. Ну, не секретное же оружие у этих узкоглазых! На улицах Петропавловска, ясное дело, идут бои. «Хотя какие там бои! — думал Гном. - Рыбаки и рыбачки против десантников. Погибнут все... Хоть бы морпехи им подсобили. Да сколько там морпехов?! Корабли тушат. Менты разве. Не могли они до конца раздолбать крейсер! Но докладывают — выйти не может. Даже некому выстрелить вслед японской эскадре. Некого послать».

Гном на десятой минуте войны машинально набрал мобильный. Петропавловск ответил шурша.

— Тут у нас плохо, Александр Ильич, - сказал ему знакомый штурман рыбацкой шхунки без названия. — Лезут, чтоб им пусто. Высадилась их чертова куча. Убитых много. Наших. Растерялись. Взрывают эти десантники все. Как чертенята. Мелкие. Дети, что ли? Базы-то нет уже почти. Как саранча набежала и пожгла все. Корабли военные отплевываются, но поздно. Я сам с утра войны ждал, как ты велел, посмеялся, честно скажу, и пошел в море: что сидеть-то, рыба не ждет. Дурак я, Александр Ильич. Теперь прибился к краю, может, не заметят. Мой капитан на берегу сегодня. Не знаю, кому больше повезло. Защищаться-то у нас, кроме как с кораблей, некому. А фрегаты, вроде, вышли, но не врубились что к чему, наверное, плавают вокруг. Что-то никому, кроме тебя, дозвониться не могу. Ракеты у нас, вообще-то, не с моря прилетели. Это я видел. Свои, что ли, стреляют? Может, революция?

- Я понял, Сережа, спасибо!

- Гном, у них что, вторая волна? — Первый влетел в Штаб. «Гуляет, блин!» — подумал Гном.

- Про вторую не слышал. А вот морпехов мало, с десантом не справляются и стремно им — как изволили предвидеть — детская война, самая жестокая в истории.

- Не повернем сейчас истории — крышка нам! Слышь, садись на прием сигналов и все существенное — в кабинет командующему! — приказал ему Первый. — Связь — ни к черту: 22 июня 1941 года, версия вторая, дополненная и улучшенная японцами. Командующему нужно не слушать все подряд, а волю изъявлять. Давай! Я буду нашептывать, ты фильтровать — с Марией на пару. Игорь с Кириллом летят к нам. А мы с тобой через час - к Владлену, если вылет разрешат. Там — главное. Отсюда силы снимаем.

На экранах, отображающих спутниковую информацию, по-прежнему была картина спокойствия и мира, и все корабли в Петропавловске-Камчатском стояли целехонькие, и над городом не стелился дым пожаров.

Через час Гном вылетел во Владик, поближе к Флоту, вопреки установленному порядку, панике и пропускам. Только в самолете он до конца осознал, что японцы бросили на Петропавловск свой малолетний десант и ушли. «Во люди! Бросили детей умирать и не дали даже вернуться вертолетам! Ушли вбок. А наши прошляпили».

2 сентября. Владивосток. День

Когда они прибыли в штаб, командующий ТОФом пожал им руки и без приветствий сказал:

- Во, япона мать! Камикадзе-штрих. Набедокурили и сбежали, бросили мертвых и живых. Совсем сказилось человечество!

Он принимал своих срочно командированных отовсюду офицеров и кивнул Гному скорбно: мол, ты был прав, братишка.

«Нормальный человек! — подумал Гном. — Этот половину флота потеряет, а со второй завоюет Америку».

Начиналась работа, быстрая. Штабные прибывали, некоторые бледнели и впадали в ступор, но паники не было.

У Гнома было ощущение, что связь — это он и что, выслушивая бесконечное марево отрывочных сообщений, он проворачивает заклинивший руль самолета. А надо бы - ручку на себя и жать гашетку. Но набор высоты происходил все равно. Первый входил, шутил и выходил. Он был везде. Его было двое. Этих двоих слушались.

«Перл-Харбор, как есть. Вот черт». Вдруг Гном увидел эту Петропавловскую операцию как бы с высоты. Он бросил связь и трансляцию на Машу, следующую из отдела в отдел за Первым, словно не было других командиров, выхватил планшет из рук опешившего кадета и побежал сквозь анфиладу комнат в кабинет командующего. Они, конечно, оголили сухопутный штаб и нарушили дисциплину дважды. Плевать. Гном торопливо отдал честь.

Командующий жестом показал подождать. В кабинете уже был Первый и два вице-адмирала. Но «подождать» - это же не «идите юн, не до вас». Гном остался. «Прошляпили один сценарий, так не прозевать бы другой. Нагумо в свое время не решился на второй круг, и Перл-Харбор был позорным для американцев, но не разрушительным. Значит, они еще вернутся. Учтут ошибку Нагумо. Сволочи».

Командующий посмотрел, наконец, на вошедшего Гнома, выслушал его сбивчивый рапорт и грустно сказал:

— Ты прав, майор. Мне уже сообщили, что они именно ударом с запада нанесли основные поражения «Нахимову». Они стреляли, не с Тихого Океана, а из Охотского моря через полуостров, мы там их не ждали, да и нечем там ответить, разве из стингера с моего забора палить. Ищи ответный ход, майор. Ловить нечем. Фрегаты наши им не помеха. Нужно разворачивать все, что есть на Курилах. Не пробегут же они Сахалин сегодня до половины? Удерживаем мост. Во что бы то ни стало. Что там твой сухопутный генерал - в курсах японских дел?

— Так точно, товарищ адмирал. Генерал Агутин ждет ваших указаний и всецело предан Флоту.

— Ну, это ты загнул, брат. Агутина я по Москве знаю. Казаков на флот не заманишь, разве каких новоявленных. А что смертников японцы нам посылают, так на это у нас Сергей Николаевич всем плешь проел, что, мол, слить им надо свою пассионарность. Вот и сливают. А мы к войне, как всегда, не готовы. Так что не страдай, майор. Силы у нас еще остались. Склоняюсь я к тому, мой друг, что они не могут не воевать. Бред какой-то, но стратегировать тебе придется в условиях, приближенных к боевым.

- Не слышу, Мария! — адмирал рявкнул в селектор. — Потери подсчитаем в конце войны. Мне данные о целых кораблях давай. Да не в этом квадрате, а у Итурупа.

- Так у них японские звезды встали, — словно шел игровой бой, продолжал командующий. Два вице-адмирала стояли по стойке смирно. Им было не по себе. Да и страшно. — Нам бы с дипломатией справится. Война-то не объявлена. Уж четыре часа как корабли топим, а все в мире и дружбе пребываем. Чудеса. И что я не умер в своем веке?

- Служу Советскому Союзу! — вдруг выпалил Гном. Напряжение спало. Первый засмеялся.

- И я ему служил, и сердцем я спокоен, — улыбнулся командующий. — Все же остальные распоряжения по твоему сценарию, Сергей Николаевич, с опозданием на полтора часа даны и выполняются, так что тебе, служивый, есть чем заняться — следующей операцией.

«Это был мой сценарий, — подумал Гном, — и он не был рассчитан на полуторачасовую задержку!»

- А погодники, товарищ командующий? — спросил он.

- Да несолидно это как-то, господа офицеры, демонов- то подключать. Молчат пока. Распоряжений правительства нет. А я с их ведомством погодных управленцев как-то не сталкивался. Новое это дело. Пропадать будем — позовем. А пока есть еще, чем воевать.