дивана куртку. — Знаешь ведь кто будет, — стрельнула взглядом на пингвина. — Колись!

— Хочешь-верь, хочешь-нет. Не знаю. Сережа знает, но я запретила ему даже намекать. Я с дурья форумов мамкинских начиталась…так там пишут, что девочки более живучие, если что…зато у роженицы больше рисков и осложнений с мальчишками.

— Так…Все! Хватит! — я положила ей руки на плечи и посмотрела в ставшие опять встревоженными глаза. — Все будет хорошо! Слышишь? Как сказала Лика? Прекращай себя накручивать! Не ты первая, не ты последняя!

— Угу, — Наташка кивнула едва сдерживая слезы. — Я знаю.

— Не думай о плохом!

— Я понимаю!

— Держи хвост пистолетом! — я обняла ее. — Ты сильная! Чуть-чуть осталось…

— Это гормоны… — она хлюпнула носом. — Оно само.

— Все иди в палату! Сейчас Сережа примчится, а ты с опухшим лицом. Некрасивая.

Наташка вытерла набежавшие слезы, забрала с дивана пакет, и засеминила к широким дверям.

— Вик, — она поднесла к уху мизинец и большой палец левой руки: мол позвоню. — Как все случится. И спасибо! — потрясла пакетом над головой.

— Я тебе кое-что в VK кинула, посмотри! — помахала на прощание, отправляя ей ссылку на облако.

На какое-то время должно помочь! Пусть побольше улыбается.

Распашная дверь за ней закрылась, чтобы тут же открыться снова и пропустить кого-то из медперсонала.

Глава 44

Воскресенье пролетело незаметно. Классический семейный выходной у бабушки на даче, наполненный последним приветом усталого тепла, терпким запахом опавших листьев и отрывистым карканьем ворон. Один из тех деньков, когда лениво наслаждаешься текущим настоящим, без оглядки на завтра и вчера.

Дача, где мы когда-то, по малолетству с сестрой воровали у соседей клубнику, превратилась во вполне себе комфортабельный загородный дом со всеми удобствами. Но все мы по привычке называли ее «бабушкина дача», хотя от унаследованного еще покойным дедом надела, с неказистой постройкой не осталось и следа. И вообще поселок давно пестрел чистенькими двухэтажными коттеджами, окруженными большими заборами.

Ветер играл с моими распущенными волосами. Сидя в беседке и щурясь на осеннее солнце, я ловила уходящее тепло, подставляя улыбающееся лицо небу. Вспомнилось счастливое ощущение детства: бежишь на перегонки с Валькой по высокой траве к реке, раздвигаешь ее коленками, метелки мягко щекочут кожу, а за спиной предупреждающий бабушкин оклик: «Осторожнее, не расшибите носы!»

Я скучала по родителям, когда долго их не видела, радовалась каждой встрече, но уже не представляла совместного обитания на одной территории…вкусив свободу, любить их на некотором отдалении было комфортнее. Беспокоиться, встречаться, помогать, и возвращаться в собственную жизнь, не ломая своих привычек, выработанных за годы самостоятельности.

Мне было проще общаться с мамой по телефону, когда в любой момент можно, сославшись на неотложные дела, закончить разговор, перетекающий из дружественно-доверительного в назидательный. А отца я и так видела на работе почти каждый день, и была в курсе всех семейных новостей.

Ох, хорошо-то как… я лениво потянулась… оглядываясь по сторонам.

Отец возился на участке с забором, и мне почему-то вспомнился, Витька в его растянутых спортивках, сползающих с задницы. Как он вжикал дрелью, стойко боролся с железяками, целеустремленно приближая намеченный финал…а потом была баня с чаем, мед, березовые веники…

И что только не лезет в голову от безделья! Хорош залипать, Вика…иди лучше делом займись!

Призвав в соратники совестливость, я, как примерная дочь, решила занять руки и тоже провести время с пользой. Выписала себе «наряд» на мытье окон на втором этаже, пока мама с бабушкой готовили обед.

После мы все расползлись по комнатам потюленить. Я проверила телефон, то густо блин, то пусто. Судя по всему, дела до меня, не было ни Свиридову, ни Линцу. Никому я не нужна.

Разочарованно вздохнув, отправила обоим вид из чистого окна. Обнаженные деревья сиротливо выделяющиеся на фоне красного солнца, садящегося за крыши соседних домов.

Вот кто интересно первый отзовется?

Молчат…Да и черт с ними! Я плюхнулась на кровать и поморщилась, помывка окон, пожалуй, сравнима с тренировкой черлидерши: мах — наклон-приседание — прыжок — поворот, и так охрилион повторений…дала о себе знать крепатурой. Старею! Карл, я дряхлею, биологические часики тикают и силы покидают меня… Ааа!

Не хочу превращаться в старушку с кошкой. Я и кошек-то не люблю, вот собака… спаниель или шнауцер… В детстве мама была против животных в квартире, а потом у Свиридова появилась аллергия.

Эх…похоже…что всю жизнь придется прожить вот так…без собаки…

Волевым усилием я выкинула из головы все темные мысли. Вчерашний разговор с Наташей и сеанс ночного самоедства сработали как психотерапия. Если Линц действительно хочет быть со мной, пусть сначала разведется. Только после этого можно о чем-то думать…Любовницей женатого мужика я не буду, и жизнь переворачивать, поддавшись эмоциональному порыву, на сто восемьдесят градусов не стану. Чтобы понять, куда двигаться дальше, иногда нужно и постоять. Взять паузу, и просто принять обстоятельства, как есть.

А пока — хватит жрать себе мозг. Еще не все отмеренное на мой век освоено, так что серое вещество, мне пригодится.

Переварив обед, женское большинство отправилось сгребать на участке в кучи пожухшие листья, а единственный, горячо любимый мужчина, занялся шашлыком, вдохновляя нас шуточками на трудовые подвиги.

Переменчивая осенняя погода испортилась, и шашлычные посиделки на лоне природы пришлось перенести в дом. В разгар импровизированной пирушки маме позвонила Валя. Кухня, хоть и была просторная, но родительнице, видимо, не терпелось пошептаться с сестрой подальше от лишних глаз. Она выбралась из-за стола и с видом заговорщика отправилась в комнату.

— Ну это надолго, — махнул ей вслед отец, — пошла раскрывать секрет каких-нибудь галушек. Ты представь, кивает мне, — Валя-то наша, Максиму готовит. Вот что с людьми творит любовь!

— Вот и умница, — бабушка подложила отцу салат с опятами, — своего мужчину надо холить и лелеять.

— Ба, ты так говоришь, как будто видела его!

— И даже кормила! Они мне вчера целую корзину фруктов привезли. Манго спелые просто объединение. Хочешь?

— Давай одно напополам, — я отодвинула от себя тарелку с недоеденным шашлыком.

— Все на диетах сидишь? — проворчала бабушка, вынимая из холодильника желтый огромный манго. Помыла и ловко нарезала ежиком. — Бледная, как моль стала.

— Да не сижу я ни на каких диетах, ба. Это я по сравнению с Валей, бледная. Тебе кажется.

— Ага. И заморенная, будто в подвале сидела. Доходяга, ухватиться не за что! Куда только Алексей смотрит! Ешь! — двигает ко мне тарелку. — Как он, кстати?

— Хорошо, — вытираю салфеткой потекший по подбородку сок. — Главным инженером в открывающемся питерском филиале будет.

— А чего невеселая тогда? Радоваться за мужика надо! При сытом муже и