Не выдержав, я попыталась проанализировать, что же происходит. Раскладывала так и этак и наконец для себя приняла за истину – мне никак не хотелось возвращаться в столицу. И прежде всего из-за Кларенса. Чего греха таить – я его опасалась. Опасалась насилия с его стороны в любой форме – от морального до физического. Просто боялась, что однажды протекция короля закончится и… я попаду ему в лапы. Поэтому я себя так накручивала. Я так надеялась сбежать от него, но на самом деле, увы, не смогла. А на Себастьяна я рычала лишь оттого, что он стал невольным исполнителем моего брачного приговора. Да, да, именно поэтому. А вовсе не потому, что, как полная идиотка, ждала от маркиза избавления от собственного мужа. Он не рыцарь на белом коне, спасающий девицу от злодея. На самом деле он лишь исполнял волю короля, а я ни за что ни про что на него окрысилась… Да-да, только поэтому!

И, навязав самой себе такое объяснение, я поспешила разыскать Себастьбяна, чтобы извиниться.

Оказалось, он сидел внизу в компании своих слуг и гвардейца. Я остановилась на нижней ступеньке лестницы, что вела со второго – жилого – этажа в общую залу, и замерла, не зная, как подойти.

Поломав голову немного в нерешительности и поизучав носки своих ботинок на предмет чего-нибудь интересного, а на самом деле попросту оттягивая время, я наконец-то сделала последний шаг и… тут же уперлась в кого-то.

Я вздрогнула от неожиданности, отшатнулась назад, однако мне этого не позволили. Подняв удивленные глаза вверх, я увидела, что за локти меня держит не кто иной, как Себастьян.

– И-и-извините, – заикаясь и неожиданно смутившись от произошедшего, произнесла я, но он лишь мягко улыбнулся:

– Ничего страшного. Я так понимаю, что вы искали меня? – И, сделав едва заметную паузу, продолжил: – А может быть, пожелали чаю и…

– Искала вас, – по-прежнему робея, выдавила я, не совсем понимая, что же на меня нашло. С какой радости я краснею и мямлю, как робкая школьница?!

Эта мысль и отрезвила меня. Я вздохнула и произнесла гораздо увереннее:

– Да, я искала вас. И чай тоже. Но вас в первую очередь.

На такую резкую смену манеры разговора мужчина лишь с любопытством выгнул бровь. И тут я поняла – что́ меня бесит!!! Вот эта чертова бровь, которую он так манерно изгибает, когда сомневается, когда его мысли, взгляд и… Так, стоп! Ведь эдак я ему снова в глотку вцеплюсь, а я лишь поговорить хотела.

Глубоко вздохнув и немного приведя свои мысли в порядок, я продолжила:

– У меня к вам есть пара вопросов. Где бы нам было удобнее побеседовать? Здесь или?..

– А какова тема ваших вопросов? – издалека начал он.

– Визит ко двору и…

– Тогда пройдемте в комнату. Желательно, чтобы нас никто не слышал. – И, неожиданно развернув меня на сто восемьдесят градусов, осторожно подтолкнул под локоток наверх. Не сдержав возмущенного фырка, я начала подниматься.

Пока я на лестнице раздумывала, как завязать разговор с Себастьяном, в мою комнату заглянула Агна и начала приводить мое дорожное платье в божеский вид (слуг поселили в других комнатах – финансы теперь позволяли). Пока мы ехали в санях, я одевалась так, чтобы было теплее (простывать при уровне местной медицины мне никак не хотелось), то есть надевала юбку, жилет, вязаную кофту сверху, напоминая при этом больше селянку, чем леди. И если для глухих селений и придорожных трактиров и так бы сошло, то завтра мы должны были остановиться в большом городе, чтобы передохнуть пару дней. И мне следовало выглядеть приличнее.

Себастьян предупредил меня об этом еще утром. Я едва не прикусила себе язык, лишь бы суметь удержаться и не отбрить его за такой прозрачный намек на мой непотребный внешний вид, и только секунд тридцать спустя, отдышавшись и успокоившись, сквозь зубы отблагодарила его. Ведь не предупредил бы он меня – эффект был бы еще хуже. Это я чувствовала. А еще я чувствовала, что в его присутствии превращаюсь в склочную бабу…

Пока я занимала себя такими мыслями, Себастьян попросил Агну покинуть комнату, и мы остались наедине. Ни слова не говоря, мужчина подошел к двери, запер ее на ключ, а потом с таинственным видом повернулся ко мне:

– То, что вы сейчас увидите, о чем услышите, и даже то, что произойдет, должно остаться в абсолютной тайне.

– Хорошо, – кивнула я, заинтригованная.

А Себастьян осторожно начал расстегивать камзол. Не знаю, как в первое мгновение у меня глаза от удивления на лоб не полезли! Наверное, только чудом. А мужчина с сосредоточенным видом неспешно вынимал из петли одну пуговицу за другой. Нет, я, конечно же, видела мужчин, скажем так, «аля-натюрель». Мой бывший скотина в этом плане был очень и очень даже ничего, и не думаю, что для себя я открыла бы что-нибудь новое, но…

Все эти мысли пронеслись за долю секунды в голове, пока маркиз расправлялся с застежками. А потом мне стало стыдно.

Стыдно потому, что Себастьян всего-навсего достал оружие. Правда, держал он его не так, как положено, а странно, положив на ладонь, как дорогую вещь.

«И это все?!» – первым делом захотелось брякнуть мне, потом было удивление – что с этим стволом не так, раз его нужно держать как шкатулку или сувенир, а затем… Я попыталась сохранить невозмутимое лицо, как у сфинкса. Ну, во всяком случае, я надеялась, что оно было именно таким.

– Судя по отсутствию удивления на лице, вам знаком сей предмет? – удовлетворенно начал Себастьян. От него исходило такое облегчение, словно сбылись все его чаяния или он выиграл в лотерею миллион и только что узнал об этом.

– Это пистолет… Ой… револьвер! – тут же поправилась я.

Вечно я путала пистолет и револьвер, а еще ведь есть наган там всякий, маузер… Вернее, вид оружия не путала, а названия запросто, поскольку никогда особо им не интересовалась. Мне было все равно, какое оно, есть или нет, лишь бы не было направлено на меня.

– Значит, знаком, – зачем-то повторил Себастьян и протянул его мне. – Чудесно! Просто чудесно!

– А что в этом такого чудесного? – осторожно уточнила я, подходя поближе, чтобы рассмотреть револьвер. При этом убрала руки за спину, чтобы ненароком не коснуться. – Надеюсь, он не заряжен? Вообще-то довольно опасно носить за пазухой такую вещь в заряженном состоянии…

Видя мое нежелание прикасаться к оружию, довольный Себастьян ловко вскинул револьвер и даже провернул его на пальце, словно лихой ковбой.

– И надеюсь, вы держите его на предохранителе, – продолжила я.

Себастьян на миг замер, а потом ловко вложил револьвер в кобуру, которая, как оказалось, незаметно висела сбоку под камзолом.

– На предо… на чем? – не поняв, переспросил он.

– На предохранителе, – терпеливо повторила я. Может, я была сильно взволнована и протараторила? – Знаете, это такая вещь, которая не позволит оружию внезапно выстрелить… – Но, увидев, как удовлетворение, написанное крупными буквами на его лице, оттенило легкое недоумение, я заверещала как резаная: – То есть вы хотите сказать, что оно было не на предохранителе?! Что оно в любой момент могло выстрелить?! В меня или даже в вас?!