во имя медицинской науки. " Простое наказание подсудимых , - сказал во вступительном слове бригадный генерал Телфорд Тейлор, - никогда не сможет возместить те ужасные страдания, которые нацисты нанесли этим несчастным народам". Однако генерал Тейлор напомнил трибуналу и всему миру, что одной из главных целей судебного процесса является создание доказательной базы преступлений, "чтобы никто и никогда не мог сомневаться в том, что они были фактом, а не вымыслом; и чтобы этот суд, как представитель Соединенных Штатов и как голос человечества, заклеймил эти действия и идеи, которые их породили, как варварские и преступные".

Доктор Леопольд Александер, американский психиатр венского происхождения, который первым узнал об экспериментах по замораживанию в Люфтваффе, помог генералу Тейлору написать вступительную речь. Официально доктор Александер занимал должность эксперта-консультанта при военном министре, но в обывательском понимании он был самым влиятельным человеком, участвовавшим в процессе над врачами после Телфорда Тейлора. Доктор Александер неустанно работал над предоставлением информации и ответов для команды обвинения в ходе подготовки к судебному процессу. Он провел сотни часов досудебных допросов обвиняемых и опросил десятки свидетелей и потерпевших. Он владел немецким и английским языками и вел обширные записи на обоих языках . На протяжении всего процесса доктор Александер выступал с докладами и проводил перекрестный допрос свидетелей. По окончании процесса ему приписывается заслуга в написании Нюрнбергского кодекса .

Из двадцати трех обвиняемых никто, кроме небольшой группы американской медицинской военной элиты, не знал, что четверо из них уже работали на армию США по программе Paperclip. Этот факт оставался тайной на протяжении сорока лет. Ни Зигфрид Руфф, ни Конрад Шефер, ни Герман Беккер-Фрайзенг, ни Оскар Шредер не упомянули об этом проклятом факте во время судебного процесса.

Зигфрид Руфф был одним из немногих врачей, признавших, что он руководил медицинскими убийствами в Дахау, но при этом заявил, что сам не проводил никаких экспериментов. В свое оправдание он заявил, что не считал свой поступок неправильным. "Было понятно, что приговоренные к смерти узники концлагерей будут использованы в экспериментах, а в качестве компенсации им будет заменено наказание на пожизненное заключение", - заявил судьям Ruff . "Лично я не считал бы эти эксперименты аморальными, особенно в военное время". Эту линию защиты, согласно которой чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, использовали также Шредер и Беккер-Фрайзенг.

Странный случай с Конрадом Шефером сыграл уникальную роль в операции "Скрепка". Изобретя процесс Шефера для выделения соли из морской воды, Шефер четко знал, что в процессе испытаний будут использоваться узники концлагерей. Начальник Шефера Оскар Шредер, начальник медицинской службы Люфтваффе, подтвердил это под присягой: "В мае 1944 года, чтобы обсудить дальнейшие шаги, Беккер-Фрайзенг и Шефер присутствовали на совещании в качестве представителей моего ведомства. В результате совещания было принято решение о проведении дальнейших экспериментов на людях, поставляемых рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером". Именно Беккер-Фрейзенг составил письмо, которое было направлено Гиммлеру с просьбой предоставить больше заключенных для проведения экспериментов. Однако Шефер заявил, что на самом деле он никогда не был в Дахау и никаких доказательств его пребывания там после войны не сохранилось. Что касается показаний очевидцев, то все жертвы экспериментов с соленой водой, кроме одной, были убиты. Единственный оставшийся в живых Карл Хёлленрайнер был найден доктором Александером и вызван в качестве свидетеля. Хёлленрайнер не узнал Конрада Шефера, но узнал одного из своих сообщников на скамье подсудимых. Показания Хёлленрайнера стали одним из самых драматичных событий в процессе над врачами.

Это было 27 июня 1947 г., и Карл Хёлленрайнер стоял, дрожа, в притихшем зале суда. Невысокого роста, темноволосый, нервный, он был сломлен.

"Итак, свидетель, - спросил прокурор США Александр Г. Харди, - по какой причине вы были арестованы гестапо 29 мая 1944 года?"

"Потому что я цыган смешанной крови", - сказал Хёленрайнер.

Преступление Хелленрайнера заключалось в том, что он влюбился и женился на немецкой девушке, что являлось нарушением печально известного Нюрнбергского закона, запрещавшего неарийцам жениться или вступать в сексуальные отношения с немецкими гражданами. После ареста Гёлленрайнер был отправлен в три разных концлагеря - сначала в Освенцим, затем в Бухенвальд и, наконец, в Дахау, где его отобрали для участия в экспериментах с морской водой, проводимых Люфтваффе.

В Дахау Хёлленрайнера лишали пищи, заставляли пить обработанную химикатами морскую воду, а затем следили за его состоянием на предмет появления признаков печеночной недостаточности и сумасшествия. Один эксперимент среди множества других запомнился ему особенно. Врач Люфтваффе, не применяя анестезии, удалил часть печени Карла Хёлленрайнера, чтобы провести ее анализ. Теперь с трибуны для дачи показаний Хёлленрайнера попросили опознать нацистского врача, который делал ему эту пункцию печени.

"Как вы думаете, смогли бы вы узнать этого врача, если бы увидели его сегодня?" спросил прокурор Харди.

"Да, - сказал Хёлленрайнер. "Я бы сразу его узнал".

Хёлленрайнер смотрел через весь зал суда, его взгляд был устремлен на одного из двадцати трех обвиняемых, сидевших на скамье подсудимых, - доктора Вильгельма Бейгльбока, 40 лет, врача Люфтваффе, отвечавшего за эксперименты с соленой водой. У Бейгльбека были глубокие впадины по обе стороны рта и пять ярко выраженных дуэльных шрамов , проходящих по левой щеке.

Когда Хелленрайнер пристально смотрел на доктора Бейгльбока, "все в зале суда напряженно ждали", - вспоминает Вивьен Шпиц, молодой американский судебный репортер, в обязанности которой входило записывать показания. Шпиц сидела напротив судей, в пределах видимости свидетелей и обвиняемых. Хёлленрайнер "был маленьким человечком, и я смотрела, как он встает", - объясняет она. Прокурор попросил Хёлленрайнера пройти на скамью подсудимых, чтобы опознать врача, который удалил ему кусок печени без анестезии.

"Он замер на мгновение, - вспоминает Вивьен Шпиц, - его взгляд, казалось, был прикован к врачу, сидящему во втором ряду на скамье подсудимых. Затем, в одно мгновение, он исчез со свидетельского места!"

Карл Хёлленрайнер бросился в бой. На взгляд Вивьен Шпитц, Хёлленрайнер, казалось, перепрыгнул через столы немецких защитников и "почти летел по воздуху в сторону камеры для заключенных". В правой руке, вытянутой высоко в воздух, Карл Хёлленрайнер сжимал кинжал , вспоминает Вивьен Шпиц. " Он тянулся к доктору Бейгльбёку, врачу-консультанту немецких ВВС".

В зале суда царил шок . Смятение и хаос. Адвокаты нацистов бросились наутек, пытаясь убраться с пути Хёлленрайнера. Трое американских военных полицейских бросились вперед и схватили Хёлленрайнера. Вивьен Шпиц вспоминает, как охрана "усмирила" Карла Гёлленрайнера перед самым его подъездом к Бейгльбёку, "не позволив ему вершить правосудие по своему усмотрению".

Потребовалось несколько минут, чтобы восстановить порядок в зале суда. Военная полиция поставила