– Что это красивая сказка. – Юска хорошо держался, но Эрни пока не выложил ни единого козыря. – Но подобное невозможно доказать. Да и нечего там доказывать. Чего не было, того не было.

– Считаете? Впрочем, я не собираюсь доказывать именно это. Я лучше докажу другое. Думаю, в налоговой службе заинтересуются некоторыми забавными цифрами, по неизвестной причине, – многозначительно произнес сыщик, – пропущенными ими в прошлый раз. Обратите, пожалуйста, внимание. – Эрни выложил на стол Эда бумаги и по комментариям Ёки попытался воспроизвести все его рассуждения. Судя по постепенно бледневшему лицу Юски, желаемого результата он достиг.

– Что вы хотите? – после довольно продолжительной паузы спросил предприниматель. – Если деньги, то мы можем договориться.

– Послушайте, я уже озвучил свои желания. Я, как и вы, честный человек. В конце концов, перед налоговой все мы в чем-нибудь да виноваты, но дела нужно же делать. А дело у меня сейчас одно – найти пропавшего мужа Ханны Краус. Она любит его. Любит и мучается от неизвестности. Убедите его просто поговорить с ней. На этом моя миссия будет окончена, а мне нет никакого другого резона портить вам жизнь. Подумайте об этом, я жду до завтрашнего утра. Если нет, отнесу документы куда следует. – Эрни демонстративно поднялся и надел шляпу.

– Постойте! – Юска явно был не готов к происходящему. – Но… допустим, я могу связаться с Краусом, только допустим…

– Да-да, конечно, – приподнял брови сыщик. – И?..

– Но какова гарантия, что, когда он придет… кстати, куда?.. в общем, что его не схватят? – Эд путался в словах, явно не привыкший к подобным беседам.

– Позвольте бумагу и перо, – попросил Эрни. – Это то место, где сегодня с девяти вечера до полуночи будет ждать своего мужа Ханна Краус. – Квартиру по указанному им адресу сыщик когда-то купил вскладчину с Ренсом. Один порой устраивал там встречи с дамами, для которых огласка их связи была бы нежелательна. Другой иногда использовал ее для конспиративных встреч. У друзей существовала целая система оповещения, дабы не мешать друг другу. Не хватало еще, чтобы дамочки Ренса заявились в любовное гнездышко, когда там заседал Эрни с какими-нибудь уголовниками. Или же с мужьями этих самых красоток, подозревающих жен в измене. – А гарантии… скажем так, что мешает мне уже сейчас навести заинтересованных лиц на вашу контору? Уверен, что достаточно тщательный поиск и некоторые, мм, силовые воздействия, и местонахождение Решки Маркуса станет мне известно. Но я предпочитаю вкладывать не в деньги, а в репутацию. Деньги рано или поздно закончатся, а репутация всегда позволит их заработать. Не хотел бы я иметь репутацию человека, сдавшего клиента властям. О, кстати, – Эрни написал еще кое-что на бумаге, сложил ее вдвое и передал Юске, – вот это отдайте Барентону. Сами не смотрите. Вам не нужны такие неприятности. На этом позвольте откланяться. – Фаргелон открыл дверь и вновь обернулся. На этот раз его лицо было предельно серьезным. – И я не шутил насчет времени до завтра. Всего хорошего. – Приподняв шляпу, сыщик покинул кабинет Юски.

По дороге в свою контору Эрни вновь и вновь прокручивал в голове разговор с Эдом. У него не было уверенности, что он правильно его построил. Оставалось надеяться, что не подведут помощники, если уж приведенные доводы окажутся бессильны. Фаргелон покачал головой. Рискованно. Слишком рискованно. Он фактически получил признание, что Юска связан с Маркусом. Теперь все будет зависеть от того, нужна ли на самом деле Барентону Краусу его жена. Он отчаянный человек. Ради любви может и рискнуть явиться на конспиративную квартиру. Или все же осторожность пересилит? Как сильно Ханна дорога своему мужу?

За этими размышлениями Эрни добрался до дома клиентки. Манихинге Краус открыла ему дверь и молча впустила. Глядя на женщину, будто уставшую, но явно что-то решившую для себя, Фаргелон гадал, что творится в ее сердце, к каким она пришла выводам, узнав про возвращение мужа в город. Ведь Барентон не дал ей ни единой весточки о себе. Что это – равнодушие или забота о ее безопасности? Похитив потрет Идореллы Маядскальской, Краус перешел дорожку слишком опасным людям, и тревога за жизнь жены была вполне обоснованна. Если Краус еще в столице, это косвенно говорит о его чувстве к Ханне, или, может, бывший воздушный разбойник все-таки надеется, что найдет картину? И все же любит ли он свою жену?

Эрни, убедившись, что их не подслушивают, изложил клиентке все, что до этого ей еще не было известно. Она должна понимать, что поставлено на кон, какая опасность ей грозит. В конце сыщик сообщил ей о своем визите к Эду Юске.

– Я ему сказал, что вы будете ждать в условленном месте. Но это вас ни к чему не обязывает. Вы можете пойти туда, а можете не пойти. Все зависит только от того, желаете ли вы увидеть своего мужа. Ежели нет, что вполне понятно в сложившейся ситуации, то лучше не рисковать и не ввязываться во все это. – Эрни говорил очень мягко. – Решать только вам.

– Я пойду, – только и сказала женщина.

Фаргелон кивнул, сам не зная, рад он подобному или предпочел бы другой исход.

В этом деле Эрни столкнулся с очень качественной слежкой. Он до сих пор не был уверен, что ее больше нет. Пару раз ему попадались доказательства обратного, но они не были однозначными. Однако сыщик предпочитал перестраховываться.

Около восьми часов вечера манихинге Краус вышла из своего дома и направилась к Старорыночной площади. Там она поплутала между выставленными на улицу лотками и группами людей вокруг то одного, то другого актера. В этом месте жизнь била ключом, что днем, что вечером, даже ночью не утихала. В светлое время суток тут активно шла торговля, а как спускались сумерки, появлялись и развлечения. Совсем недалеко отсюда стояли два театра, актеры которых частенько подрабатывали уличными выступлениями. Музыканты и певцы тоже не гнушались известной площади. Дети очень любили обмазанных золотой или серебряной краской мимов, которые неподвижно стояли то тут, то там и начинали двигаться, если бросить в коробку перед ними монетку. Разумеется, при таком изобилии развлечений народу здесь было множество. Однако Эрни не рассчитывал, что женщина сможет затеряться в толпе. Чтобы оторваться от слежки, он предложил Ханне провернуть другой трюк.

По его совету манихинге Краус заходила то в один магазинчик, то в другой. В четвертом человек Фаргелона ее и перехватил. Это была девушка, схожего с Ханной типажа. Она шепнула женщине пароль и быстро утащила ее в задние комнаты. Там они поменялись одеждой. Краус надела темный парик, шляпку другого фасона, и из задних дверей соседнего дома вышла наряженная пара, в которой вряд ли бы кто-то узнал Эрни и Ханну, тем более что женщина в ее одежде покинула магазинчик немного раньше через парадный вход.

Фаргелон с дамой еще немного поплутали по городу, но в девять оказались на конспиративной квартире. Эрни был почти уверен, что слежка, даже если была, отстала. Он заварил для женщины чай и ушел, пообещав прийти после двенадцати. Сам же с Ренсом засел в кабаке неподалеку. Леру несерьезно ворчал, что надо было сдать этого Маркуса властям и что Эрни отнимает его законный хлеб.