Фридерика была напряжена, она боялась и не верила ни в мои намерения, ни в мои чувства. И как с этим бороться, я понятия не имел. Возможно, к другой даме я уже нашел бы подход, но эта рыжая туманила голову, заставляя забывать обо всем. Но не о том, что торопиться нельзя. Я легко прикоснулся своими губами к ее, даже не поцеловав, а обозначив поцелуй. И отстранился. Убрал руки и чуть отошел назад. Фридерика, уже приоткрывшая рот для поцелуя, настоящего поцелуя, выглядела озадаченной и немного возмущенной.

– Теперь я чувствую себя гораздо лучше. Целительская энергия такая животворящая.

Я распахнул перед ней дверь, и она не задумываясь шагнула внутрь. Опомнилась уже в комнате. Опасливый посмотрела, но говорить ничего не стала.

– Спокойной ночи, дорогая.

– А вы не собираетесь?..

– Мы же договорились на ложе с лепестками определенной розы. Но если ты передумала, то с лепестками потом мы тоже повторим…

Я бросил настолько выразительный взгляд, что Фридерика сделала шаг назад и испуганно сказала:

– Я не передумала.

– А жаль…

Я вздохнул и начал раскатывать матрас, на котором спал в последнее время. Словно ничего и не изменилось. Словно не нам с утра улыбнулась Богиня. Что ж, если жену надо завоевывать, значит, так тому и быть.

– Я отвернулась, – предупредила Фридерика.

Это она непредусмотрительно. Я только успел подумать, не начать ли раздеваться при свидетелях. Говорят, у меня есть на что посмотреть.

– Свет гасить?

– Да…

Увы, в ее голосе обещание не было, только настороженность. Да, не так я себе представлял первую семейную ночь…

Первое семейное утро оказалось ужасным. Но не из-за Фридерики, а из-за Циммермана, который ни свет ни заря меня вызвал. Не спится же некоторым в такую рань. Пришлось тащиться к начальству, даже не запечатлев утреннего поцелуя на щеке жены, сонно обнимавшей подушку. По дороге обдумывал, что бы такого сделать, чтобы вместо подушки она обнимала меня. Успел наметить пару вариантов и к Циммерману вошел если не в прекрасном расположении духа, то и не очень расстроенным.

– Капитан Штаден, – мрачно пробурчал полковник в ответ на мое приветствие, – зачем вы устроили ночью это дешевое представление? Чтобы произвести впечатление на жену? Так она и без того уже ваша жена. Такой магический всплеск способен поднять на ноги весь гарнизон. И поднял.

Смотрел он грозно, но не выглядел невыспавшимся, значит, ему кто-то доложил не ночью, а сейчас. И этот кто-то – не Брун: тот на такой подвиг, как рано встать, неспособен. Вставал вопрос, как подать начальству вчерашнее. Всего я, конечно, рассказать не мог – обещание, данное Лангебергу, связывало почище заклинания пут, но о случившемся доложить обязан, пусть без подробностей. Все равно об этом уже рассказали, да еще и в извращенном виде.

– На нас вчера напал розовый куст. Всплеск был от него. Я лишь ставил щит.

– Да что вы говорите? На вас напал розовый куст? А клумба с петуниями была у него на подхвате? – Ноздри мясистого циммермановского носа раздулись, сам же полковник побагровел. – Это самая идиотская отмазка, которую я слышал в своей жизни! Даже Брун до такого не опускался, его россказни и то выглядят правдоподобнее. Я бы вам не поверил даже в том случае, если бы мне уже не рассказали правду. Да-с. Наших офицеров иллюзиями не впечатлишь, они не юные барышни. Чтобы в гарнизоне такого больше не было!

Поскольку командиру я доложил, совесть моя была чиста. Почти.

– Но, инор полковник…

– Никаких «но». Дожили, гармские офицеры сражаются с цветами, вместо того чтобы дарить их дамам. Фу. Если розовый куст опять на вас нападет, извольте, чтобы никаких всплесков за пределы вашего щита не вырывалось. – Полковник стукнул кулаком по столу и мрачно сказал: – Свободны.

Задерживаться я не стал – Циммермана не переубедить, если он что-то вбил в голову, а жену хотелось застать еще сонной: не до конца проснувшиеся люди склонны к более явному проявлению чувств. Но увы, Фридерика уже не только встала и оделась, но и спустилась в приемную к Вайнеру, наверняка собираясь использовать его в качестве щита против меня. Целитель же выглядел столь довольным, что закралось подозрение, не он ли доложил Циммерману о наших ночных развлечениях. Но спросил он совсем не про ночной магический всплеск.

– Капитан Штаден, вы не видели ведра, которое здесь стояло? Ума не приложу, куда делось. То ли куда засунул, то ли сперли.

Фридерика смущенно потупилась, бросив на меня короткий сообщнический взгляд. Однако… У нас уже есть общая тайна, это вдохновляет.

– Не видел со вчерашнего дня, – честно ответил я.

Да и вряд ли кто теперь увидит. Даже если провести раскопки, обездвижив куст, то в той лепешке пропавшее ведро не всякий опознает. Хоть бы эта пакость подавилась добычей и издохла самостоятельно: тогда задача по добыванию цветов упростится. Впрочем, это не слишком интересно. Лучше попробовать точечную обрезку и левитацию добычи. Из окна. И сразу на постель. Идея мне понравилась.

– Да, конечно, вам вчера не ведра было, – кивнул целитель. – Хорошо хоть день провели?

– Траттен – красивый город. Здесь есть на что посмотреть. Кстати, мы подумываем снять жилье, а то в гарнизоне слишком много раздражающих факторов.

– Это да, – грустно протянул Вайнер, наверняка подумавший, что с нашим отъездом драгоценные зелья останутся без дополнительной защиты. – Что-то уже присмотрели?

– Пока просто присматриваемся. Вчера симпатичный вариант предложили. Вдова целителя. Кстати, она очень нелестно отзывалась о Фогеле. Он действительно настолько плох?

– Не самый сильный, – уклонился от прямого ответа Вайнер.

– И герцогское семейство этим удовлетворяется?

Я удивился не на шутку. Чтобы Матильда согласилась на что-то второсортное? На нее непохоже. Или Фогель умеет пускать пыль в глаза, или держат его не как целителя. Но если держат его не как целителя, то как с этим мирится уже герцог?

– Его Светлости более важна лояльность, – заметил Вайнер. – Сам он если что и ошибку заметит, и исцелит. Он ведь тоже получил целительское образование. Практикует, конечно, мало, но статейки пописывает.

В его голосе сквозила снисходительность к подобным герцогским развлечениям.

– Мне он не показался человеком, способным на научную деятельность, – удивилась теперь уже Фридерика. – И он ни о чем таком не упоминал…

– И тем не менее он ею занимается, – усмехнулся Вайнер. – К нему даже консультироваться ездят по лечению поражений орочьим шаманством. Говорят, один из лучших в Гарме, если не лучший.

Информация было неожиданной, и до самого обеда я пытался увязать ее с тем, что было уже известно. Выстраивающаяся картина мне не нравилась, и очень.

А в обед принесли приглашение от герцога на очередное вечернее представление.