– Антон! – повторил охотник и замер, вцепившись мертвой хваткой в дверной косяк. Силы будто в один миг покинули мужчину, ноги дрогнули и чуть не подкосились. Там, на кровати, лежал человек, его голова была накрыта зеленым плащом химзащиты. Аркадий словно обезумевший бросился к окну, одним движением стащил резиновое покрывало с лежащего на кровати тела. Его сын, болезненно худой и бледный, неподвижно лежал на тонком матрасе. На лицо был надет респиратор, а на лбу покоилась влажная тряпка. Грудь Антона медленно вздымалась и опадала.

– Ты жив! – только и смог прошептать охотник и опустился на колени рядом с кроватью.

– Да, жив, – донесся из угла старческий голос. Аркадий резво обернулся. В темном углу сидела на лавке дряхлая старуха. Казалось, жизнь высосала все соки из этого худого болезненного тела. Иссеченное морщинами лицо, редкие седые волосы, усталый взгляд. И почему же этот взгляд сейчас казался Аркадию таким знакомым? В глаза тут же бросились руки женщины – они были исполосованы незажившими порезами. Короткий миг – и лицо старухи озарилось улыбкой. Она медленно тяжело поднялась, и шагнула навстречу Аркану.

– Как же долго я вас ждала, – тихо выдохнула старуха.

– Что с ним? – забормотал Аркан. – Он… он… выживет?

Старуха устало кивнула и посмотрела на охотника. Аркадий увидел, как по морщинистой щеке скатилась одинокая слеза. Женщина сделала шаг, но ее ноги подкосились, и она едва не упала. Аркан вовремя успел подхватить старуху. Та вцепилась в плечо охотника костлявой рукой, повернула голову. Взгляды Аркадия и женщины встретились, и в этот же миг охотник узнал этот взгляд. Такой же, как у Антона.

– ТЫ! – прошептал охотник, не веря увиденному. И сознание понеслось скоростным поездом в далекое прошлое, в тот далекий день. Аркадий словно наяву увидел распростертое на асфальте тело женщины, две маленькие фигурки, сиротливо жмущиеся к матери. Прошлое и настоящее завертелось в безумном хороводе и смешалось здесь, в маленькой избушке посреди лесной поляны.

– Да, – кивнула женщина, ослабив хватку.

– Но ты же умерла тогда! – прошептал Аркан. Старуха улыбнулась одними губами и покачала головой.

– Я бы хотела умереть, но вышло иначе, – женщина отпустила Аркадия и повернулась к двери. – Кто эта девушка?

– Это твоя дочь, – тихо сказал Аркан. Старуха неожиданно вздрогнула и сильнее вцепилась в плечо охотника. Ее взгляд прилип к Диане, а губы нервно дрожали. Замешательство длилось несколько секунд, а потом женщина будто собрала волю в кулак и шагнула навстречу девушке. Она двигалась тяжело, еле переставляя ноги, точно живой мертвец восстал из могилы. Охотник заметил испуг в глазах Дианы, девушка даже непроизвольно сделала шаг назад. Старуха обхватила дочь костлявыми руками, и Аркадий услышал, как женщина плачет. В дверном проеме замер Техник, не зная, как вести себя в такой ситуации. Старуха гладила Диану по спине, по лицу матери текли слезы. Казалось, прошло не меньше минуты, пока женщина расцепила объятия и немного отстранилась. Она смотрела на девушку и улыбалась сквозь слезы.

– Дочка, – еле слышно выдавила старуха. – Не думала, что когда-нибудь увижу тебя.

– Мама? – неуверенно спросила ошарашенная Диана. – Мне говорили, что ты давно умерла. Я… я…

– Я знаю, доченька, тебе сложно поверить, – выговорила старуха. – Все думали, что меня нет в живых. И я так думала про вас с Антоном.

– Почему ты здесь? – спросила Диана. – И Антон… что с ним?

– Я все сейчас расскажу вам, – выдавила старуха. – Дайте мне только перевести дух. Мне так хочется посмотреть на тебя, увидеть, какой ты стала.

Не колеблясь, девушка мигом стянула противогаз, по ее плечам рассыпались волосы. Старуха слегка отодвинулась и теперь смотрела на Диану, любуясь девушкой.

– Красавица, – в первый раз за встречу улыбнулась женщина. – Ты так выросла. Сколько же лет прошло! Надевай, я не хочу, чтобы ты потом болела.

Девушка послушно натянула противогаз, заправив волосы под резину. Она все еще не знала, как себя вести, – произошедшее выбило ее из привычной колеи. Старуха попросила охотника подвинуть лавку к кровати и тяжело присела. Диана села рядом, взглянула на худое тело лежащего Антона. Тот мирно спал и будто ничего не слышал. Техник наконец прикрыл дверь и шагнул в комнату. За все время парень не проронил ни слова.

– Что с ним? – снова спросил Аркан, присев у изголовья кровати. Он протянул руку и сжал ладонь сына. Она оказалась сухой и теплой. Охотник почувствовал, как вера в чудо восстает из пепла, точно птица феникс.

– Он был при смерти, но сейчас он поправится, – кивнула старуха. – Все будет хорошо, не волнуйтесь. Он пока просто слишком слаб. Я так ждала вас. А я ведь даже не знаю, как вас зовут.

– Аркадий, – тихо представился охотник. – А это мой друг Андрей.

– Елена, – шепнула женщина. – Спасибо вам. Я знала, что вы придете.

– Как ты сумела выжить? – удивился Аркадий. – Это просто невозможно. И что с тобой случилось?

– Я все расскажу, – ответила женщина. – Дайте мне время. Совсем нет сил.

Старуха сжала руку девушки, сидящей рядом, и глаза женщины снова наполнились слезами. Но глядя на Елену, Аркан не мог понять одного – тогда, двадцать лет назад, на дороге он видел молодую женщину, почти девушку, едва ли не моложе его. Почему же сейчас перед ним сидела дряхлая старуха? Было заметно, что даже разговор давался тяжело этой женщине. Она была на грани истощения, казалось, жизненных сил в ней совсем не осталось. Елена долго сидела, закрыв глаза, не отпуская ладонь Дианы, и проникающий в окно ветер шевелил седые волосы. Наконец, она открыла глаза и несколько раз вздохнула, словно собираясь с мыслями.

– В тот день сам бог послал вас мне, – сказала старуха, глядя на Аркана. – Я была уверена, что отдала детей в надежные руки. И я не ошиблась.

– Я выполнил обещание, не бросил его! – с волнением в голосе сказал охотник.

– Я знаю, – тихо перебила его старуха и улыбнулась.

– Расскажи, – тихо попросил Аркан. Елена кивнула и заговорила. Слова давались ей с трудом – казалось, даже рассказ отнимал у нее много сил, но старуха твердо решила идти до конца.

– Плохо помню тот день. Тогда, в убежище Гидромаша… Мы уже знали, что обречены – я была больна, про детей ничего не могла сказать, но мы жили вместе с больными, спали рядом с зараженными. Эти бандиты захватили убежище, пытались поднять бунт. Антошу с Дианой они не тронули, а меня… – старуха отвела взгляд. – Я молила их, чтобы они не трогали детей. Ну а эти… зэки знали, что все они смертники – если не болезнь, так Богуславский рано или поздно доберется до них. Всем женщинам досталось тогда. Не хочу вспоминать.

– Не надо, – понимающе кивнул Аркан. Старуха выдохнула и продолжила:

– Охрана все-таки добралась до них. Они устроили ночью облаву, перестреляли всех, кто осаждал убежище. А потом, – старуха уже не могла сдерживать эмоций и голос ее задрожал. – Потом они стали убивать больных. Я просила его, стоя на коленях. Умоляла не трогать детей. Не знаю, сумела ли я его разжалобить. Богуславский не стал убивать нас, а просто вышвырнул на улицу. Кинул старые респираторы и рваные ОЗК, велел проваливать. И я пошла, куда глаза глядят, вместе с детьми. Мы были обречены. Я знала, что на Горьковской живут люди, но кому нужны чумные? Нас бы даже не пустили на станцию, а может быть, и застрелили на подходе. Помню, как мы заблудились в том тумане и шли наобум. Помню, как плакали дети, а я даже не знала, как их успокоить. У меня не оставалось сил – болезнь прогрессировала. Мне тогда хотелось просто лечь и умереть, но я не могла бросить их. Кажется, я потеряла сознание. А потом пришли люди. Это были вы.