Чем выше забирался Ирод со своим отрядом в горы, тем круче становились тропы, тем неприступней выглядели скалы, вздымавшиеся по одну сторону тропы, и опасней пропасти по другую сторону. Галька ссыпалась из-под калиг солдат, лошади, понукаемые возницами, спотыкались, повозки с шанцевыми инструментами и всем необходимым для взятия пещер кренились, грозя опрокинуться в пропасть. Ирод спешился и вместе с солдатами стал помогать лошадям преодолевать крутой подъем и опасные повороты. Откуда-то сверху на него упал горящий кусок асфальта и, отскочив от железного наплечника, огненным шаром скатился в пропасть. Следом за первым куском асфальта сверху стали падать другие горящие шары. Солдаты попрятались под скальные выступы, загнав туда же и лошадей. Когда огненный обстрел стал менее интенсивным, Ирод, прикрывшись щитом, выглянул из-под каменного навеса, чтобы оценить обстановку. Насколько хватало глаз, отвесная скала сплошь зияла тесными входами в пещеры, напоминавшими снизу птичьи гнезда. Перед некоторыми входами были сооружены площадки, из других свешивались концы недоубранных веревочных лестниц. Разбойники Езекии, с которыми Ирод некогда без труда расправился, не забирались так высоко. Одолеть нынешних сторонников Антигона будет непросто. Ирод собрал командиров и приказал им растянуться вдоль горной тропы и обратиться к антигоновцам с увещевательными словами. Уже через минуту скалы огласились криками, многократно повторенными эхом: «Братья! К вам обращается храбрый Ирод, который только что изгнал из Галилеи войско Антигона и теперь пришел к вам с миром и предложением сложить оружие. Прекратим проливать кровь единоверцев, перестанем делать наших жен вдовами, а детей сиротами. Приближается Пасха. Помиримся в честь этого нашего общего великого праздника, сядем рядом за общий стол и вместе вкусим пасхального агнца! Да не поднимется больше рука брата на брата своего, да не останется меж нами вдов и сирот, да сбудутся реченые Богом нашим слова, обращенные к народу Своему: “Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир! Так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых, и Я благословлю их” [174]. Всем, кто добровольно покинет пещеры, Ирод обещает сохранить жизнь и наградит щедрыми подарками».

Слова эти, однако, не возымели должного действия. Вместо примирения, на которое рассчитывал Ирод, возникла перебранка между противостоящими друг друга иудеями, вылившаяся в пошлую склоку:

– Передайте Ироду, что мы не нуждаемся в его подарках и обещаниях сохранить нам жизнь! Жизни наши принадлежат единственно нам и нашему Господу Богу! Как пожелает поступить с нами Господь Бог и как решим мы сами, так оно и будет!

– Если вам не дорога ваша жизнь, то подумайте хотя бы о женах ваших и ваших детях!

– Не учите нас, о ком нам думать! Мы свободные люди и сами решаем, как поступить с нашими женами и детьми! Пусть лучше Ирод позаботится о своей жизни и подумает о своих женах и детях, а не о том, как бы ему угодить своим дружкам-римлянам!

– Римляне наши давние союзники и не покушаются на веру наших отцов! В отличие от парфян, которые ходят в дружках вашего Антигона потому только, что он обещал им за их верность тысячу талантов и пятьсот самых красивых иудеек для его гарема!

– В жилах Антигона течет кровь освободителей Иудеи Маккавеев, а кто ваш Ирод? Бродяга без роду и племени! Он только прикидывается иудеем, а сам как был, так и остался язычником, которых наши отцы сбрасывали с высот!..

Ирод почувствовал, как в нем закипает гнев, и, не желая дать ему прорваться наружу, вышел из укрытия и сам обратился к иудеем, выглядывающим из пещер:

– Прекратим этот пустой разговор. Для вас, как я погляжу, нет врага более заклятого, чем я. Оставим меня. Я обращаюсь к сердцу вашему, которое, хочу надеяться, в помышлениях своих свободно от зла, затмившего ваш разум. Поля ваши налились зерном, и зерно это страждет рук ваших. Или вы забыли заповедь Господа, повелевшего нам шесть дней в неделю работать и только один субботний день отдыхать? Чем вы станете кормиться сами и кормить семьи ваши, если не желаете трудиться все дни недели?

– Знаем, знаем, к чему ты клонишь! – ответил ему чей-то звонкий голос. – Да только неведомы тебе, язычнику, слова писания нашего: «Сытые работают из хлеба, а голодные отдыхают» [175]. Мы сытые и хлеба нам, да будет тебе известно, хватит до конца дней твоих! Так что не рассказывай нам сказки про зерна в полях, а поди-ка сам собери их и прихвати с собой своих прихвостней, которые прикидываются братьями нашими!

Слова эти вызвали смех в пещерах, многократным эхом рассыпавшийся по скалам. Хохотали мужчины и женщины, хохотали дети, выглядывавшие из пещер. Кто-то выплеснул на тропу, запруженную солдатами Ирода, нечистоты, и его примеру последовали обитатели других пещер.

Ирод понял: увещаниями этих упрямцев не переломишь. Надо действовать. Вопрос: как? Судя по количеству асфальта, доставленного сюда из дальнего Соленого моря, к длительной обороне сторонники Антигона приготовились основательно. Штурмовые лестницы тут мало чем помогут, если вообще помогут. Необходимо применить какое-то иное средство, чтобы без потерь проникнуть внутрь пещер на отвесных скалах. Решение, столь же необычное, сколь и дерзкое, пришло в голову Ирода неожиданное: нужно забраться на вершины скал, сколотить там ящики, и в ящиках этих спустить на веревках солдат до уровня входов в пещеры. Тут же нашелся доброволец, вызвавшийся осуществить замысел Ирода. Ирод предупредил его о риске, которому он подвергает свою жизнь: если обороняющиеся иудеи догадаются перерезать веревки, на котором его спустят к пещере, он сорвется в пропасть и погибнет. Доброволец лишь усмехнулся: «Прежде, чем они дотянутся до моих веревок, я дотянусь до них своим копьем и перебью их моим верным мечом».

Так и поступили. Солдаты, забравшиеся на вершину одной из скал, сколотили там ящик, прикрепили к нему веревки, доброволец, вооружившись копьем и багром и опоясавшись мечом, впрыгнул в него, и товарищи стали осторожно спускать его вниз. Достигнув площадки, доброволец дал знак товарищам, наблюдавшим за ним сверху, остановиться, выпрыгнул из ящика и исчез в пещере. Прошла вечность, прежде чем солдат снова появился на площадке. Зрелище, открывшееся Ироду и его товарищам, было ужасно. Солдат выволакивал багром из пещеры убитых и сбрасывал трупы в пропасть. Ирод отвернулся. Лишь когда возле него хрустнула галька под тяжестью спущенного со скалы ящика, он подбежал к выбирающемуся на тропу добровольцу.

– Ну как?

– Проще простого, – все так же усмехаясь ответил солдат, вырывая чахлую траву из-под ног и вытирая ею окровавленное оружие. – При моем появлении у входа в пещеру разбойников охватил такой ужас, как если бы они увидели нос к носу не человека, а исчадия, окружившие Иова. Тогда я копьем перебил тех, кто оказался ближе ко мне, проник внутрь пещеры и прикончил тех, кто искал там спасения.

Ирод приказал сколотить новые ящики и продолжить дело, начатое добровольцем. Весь оставшийся световой день ушел на избиение сторонников Антигона, впавших в оцепенение. Лишь с закатом солнца Ирод дал отбой. Наутро он снова обратился к антигоновцам со словами увещевания, пообещав каждому, кто сдастся, сохранить жизнь. На этот раз его послушались. Из пещер были сброшены веревочные лестница и по ним один за другим стали спускаться старики, мужчины и женщины, дети. Ирод каждому вручал деньги и отпускал с миром. Кто-то со страхом смотрел на солдат, ожидая от них подвоха, кто-то падал перед Иродом ниц, кто-то целовал ему руки. В это самое время сверху раздался зычный голос: