* * *

Через несколько минут я стою перед дверью Маттео, подняв руку, чтобы постучать. Сердце готово выскочить из груди. Но что будет, если я постучу, а он, увидев меня, захлопнет дверь у меня перед носом? Тогда все пропало.

На лестнице слышен звук шагов, и я без колебания поднимаю щеколду и захожу прямо к нему в комнату.

Маттео сидит на диване, уставившись в огонь.

– Убирайся отсюда, – не глядя в мою сторону, говорит он.

От его вида меня трясет. Приближаюсь к нему еще на два шага, но боюсь слишком отдаляться от двери.

– Уберусь, если расскажешь все, что тебе обо мне известно. – Мой голос звучит громче и напористее, чем я сама ожидала.

Он поворачивается ко мне, и секунду его лицо выражает удивление.

– Меня тошнит от этих игр, Новембер. Давай не будем тратить силы на злость, и ты просто повернешься и уйдешь, – говорит он, и я не замечаю в его голосе отвращения, с которым он обычно обращается ко мне. Он как будто совсем выбился из сил.

У меня на все только одна попытка.

– Ты мне не доверяешь. Но подумай: Лейла доверяет. И ты лучше меня знаешь об их отношениях со Стефано. Неужели ты думаешь, она стала бы доверять человеку, который убил ее парня? Конечно, нет.

Маттео сжимает и разжимает кулаки, словно пытаясь сохранить остатки самообладания.

– После убийства Стефано мы пытались выяснить, почему Шарль напал на твоего друга. Лейла, Эш и я – мы рыскали по этому жуткому замку, рисковали собой, пытаясь помочь. – Мой голос звучит настойчивее. – Ты хотя бы мог перестать все усложнять!

Маттео так быстро оказывается на ногах, что я делаю шаг назад. Несколькими большими шагами он пересекает комнату и оказывается рядом со мной.

– Да как ты смеешь являться ко мне и говорить, что я делаю, а чего не делаю? Если кто в этой ситуации и виноват, так это ты! – восклицает он. Его широкая грудь учащенно вздымается. – С чего ты взяла, что ты – точная копия своей матери! – можешь просто так заявиться в эту школу? Даже ты не настолько глупа, чтобы считать, что никто этого не заметит. Все, кто ее знал, тут же тебя узнали. Это все твоих рук дело!

Пристально смотрю на него, пытаясь понять смысл его слов.

– Именно об этом я и говорю. Ты предположил, что мне известно что-то, чего я на самом деле не знаю. Откуда здесь знают мою мать?

В его глазах светится немое предупреждение, приказывающее мне отступить.

– Я делаю все, что в моих силах, чтобы не убить тебя на месте, – рычит Маттео. – Но ты усложняешь мне эту задачу. Тебе следовало оставаться в той дыре, из которой ты выползла.

– Издеваешься, да? – взрываюсь я, подражаю его тону. – Да я бы с радостью! Ну давай, заводи чертов самолет! Я хочу оставаться в этой школе не больше, чем ты хочешь меня здесь видеть. Блэквуд отказалась отправить меня домой. Так что можешь до скончания века мне не верить, но это не изменит того, что мы оба все равно здесь застряли. Но только одному из нас известна история моей семьи. И это не я.

Он делает шаг назад, внимательнее разглядывая меня.

– Бред какой-то…

– Нет, вовсе не бред. Я бы хотела, чтобы все было именно так, как тебе кажется. Я бы с радостью сейчас играла в игру, мастерски манипулируя людьми и строя планы насчет следующего хода. Вот только меня всю жизнь держали в неведении, и теперь я отчаянно пытаюсь научиться здесь ориентироваться, тогда как меня на каждом шагу пытаются убить, и все это как-то связано с моими родителями, а я об этом ничего не знаю. По правде говоря, насколько я могу судить, – я указываю на него, – ты единственный, кто точно знает, кто я. Но при первой же встрече ты врезал мне по физиономии. Так что я осталась здесь одна. Тоже мне Семья!

Что-то в его лице меняется, только я никак не могу разгадать его эмоции. Продолжаю смотреть ему в глаза, чтобы он знал, что я говорю совершенно серьезно.

– Стефано мертв, – более спокойно добавляю я. – И без Лейлы и Эша я бы тоже давно погибла. Так что да, я здесь, у тебя в комнате, ору на тебя, чтобы ты объяснил, чего мне не хватает. Потому что, насколько я могу судить, вся эта каша заварилась из-за меня, моих родителей и, очень вероятно, тебя. Мне надоело пребывать в полном неведении. Если не получу от тебя никаких объяснений, то покину эту комнату только в виде трупа.

Он хмурится и так долго молчит, что мне непонятно, готов ли он сдаться или же действительно раздумывает, не лучше ли сразу меня убить.

– Когда ты набросилась на меня в обеденном зале… – говорит он, и в его голосе меньше злости, чем раньше. – В тот день кто-то погиб, правда? Кто это был?

– Моя тетя. – Перед глазами появляется лицо тети Джо, и мой голос слабеет. – Мамина сестра.

Он шире раскрывает глаза и проводит рукой по волосам.

– Магдалена?

Имя тети, произнесенное его голосом, едва ли не парализует меня.

– Она… ну, вообще-то она предпочитала имя Джо. О-она…

Я заикаюсь, не в состоянии осмыслить, откуда он знает одного из самых дорогих мне людей.

– …назвалась так, прочитав роман «Маленькие женщины»[13], – заканчивает он за меня.

У меня на глаза наворачиваются слезы, и я изо всех сил пытаюсь остановить их. Еще не хватало разреветься в его присутствии.

– Ага, – тихо говорю я. – Откуда ты это знаешь?

– Мама рассказывала.

Косо смотрю на него.

– Твоя мама знала мою тетю Джо? – спрашиваю я, пытаясь понять, что это может значить.

– Знала? Моя мама – ее сестра, младшая из трех, – поясняет он, и я начинаю задыхаться, будто в комнате не осталось воздуха.

– Ты врешь, – шепчу я, прижимая руку к груди и отчаянно пытаясь унять сердцебиение. В сердце будто образовалась трещина.

Он качает головой.

«У мамы и тети Джо была еще одна сестра. У них была младшая сестра, а Маттео…»

– Ты мой кузен? – в растерянности спрашиваю я, и снова начинаю захлебываться гневом. Трясу головой, чтобы сдержать слезы, но они лишь накатывают с новой силой. – Когда ты узнал? Как ты мог не сказать мне?! – Топая от ярости, приближаюсь к нему. – Господи, и ты же еще меня ударил!

Я пытаюсь врезать ему, но он ловко уклоняется.

– Ты сделал меня мишенью! – в бешенстве кричу я и снова пытаюсь нанести удар.

Он хватает меня за запястье.

– Это ты сделала мишенью нас обоих! – кричит он в ответ и отпускает мою руку. – Стефано мертв именно потому, что ты явилась в эту школу. Так что не надо меня ни в чем обвинять!