Хашеми повернулся и взглянул на человека с заостренным лицом, Сулимана аль-Виали, командовавшего людьми из «группы четыре», которые заложили сегодняшнюю бомбу, – того самого, которого Сайада Бертолен встретила в квартире Теймура.

– Через несколько минут я улетаю в Тебриз. Вернусь завтра или через день. Со мной будет высокий англичанин, Роберт Армстронг. Отряди одного из своих людей, пусть проследит за ним и выяснит, где Армстронг живет, потом прикажи ему убрать его где-нибудь на улице поблизости, после наступления темноты. Сам этого не делай.

– Слушаюсь, ваше превосходительство. Когда?

Хашеми снова прокрутил в голове свой план и не нашел в нем ни одного изъяна.

– В священный день.

– Это тот самый человек, с которым эта Сайада должна была по вашему приказу вступить в любовную связь?

– Да. Но теперь я передумал.

Роберт стал совершенно бесполезен, подумал он. Более того, пришло его время.

– У вас есть для нее какая-то другая работа, ваше превосходительство?

– Нет. Мы ликвидировали группу Теймура.

– На все воля Аллаха. Позволено мне будет предложить кое-что?

Хашеми изучающе посмотрел на него. Сулиман был его самым эффективным, доверенным и смертоносным командиром в «группе четыре», работавшим в качестве прикрытия мелким агентом внутренней разведки, подчинявшимся напрямую ему самому. Сулиман заявлял, что изначально он жил в ливанских горах к северу от Бейрута, пока его семью не убили, а его самого не выгнали оттуда христианские ополченцы. Хашеми взял его к себе пять лет назад, освободив за взятку из сирийской тюрьмы, где он сидел, приговоренный к смерти за убийства и разбой по обе стороны границы; единственным, что Сулиман говорил в свое оправдание, было: «Я убивал только евреев и неверных, как заповедал Аллах, поэтому совершал Божий труд. Я – один из Его мстителей».

– Что за предложение?

– Она обычный курьер ООП, к тому же не очень хороший, и в ее теперешнем состоянии она опасна и является потенциальной угрозой: евреям и ЦРУ будет легко переманить ее на свою сторону и использовать против нас. Как добрые феллахи, мы должны сеять зерна везде, где в будущем можно собрать урожай. – Сулиман улыбнулся. – Вы мудрый феллах, ваше превосходительство. Мое предложение состоит в следующем: я скажу, что ей пора возвращаться в Бейрут, что мы, два человека, которые застали ее за актом распутства, хотим теперь, чтобы она работала на нас там. Мы позволим ей случайно подслушать наш разговор – и притворимся, что входим в ячейку христианских ополченцев с юга Ливана и работаем по приказу израильтян на их хозяев из ЦРУ. – Он тихо рассмеялся, увидев изумление на лице своего работодателя.

– А потом?

– Эта женщина из палестинских коптов с едва теплящейся неприязнью к израильтянам превратится в незнающее усталости, фанатичное исчадие ада, помышляющее только о мести.

– Что?

– Скажем, кто-то из тех же самых «христианских ополченцев, работающих по приказу израильтян на их хозяев из ЦРУ», злобно и открыто причинит боль ее ребенку, серьезно покалечит его за день до ее возвращения, потом исчезнет. Разве это не сделает ее на всю жизнь непримиримым врагом наших врагов?

Хашеми закурил сигарету, чтобы скрыть свое отвращение.

– Я согласен только с тем, что она исчерпала свою полезность, – сказал он и заметил промелькнувшее на лице ливанца раздражение.

– Какую ценность имеет ее ребенок и какое будущее его ждет? – с презрением спросил Сулиман. – С такой матерью и живя с родственниками-христианами, он останется христианином и отправится в ад.

– Израиль – наш союзник. Не лезь в ближневосточные дела, или они сожрут тебя с потрохами. Я запрещаю!

– Если вы говорите «запрещено», значит запрещено. – Сулиман поклонился и кивнул в знак согласия. – Клянусь жизнью моих детей!

– Хорошо. Сегодня ты отлично поработал. Спасибо. – Хашеми прошел к сейфу и взял пачку потрепанных долларов из тех, что там лежали. Он увидел, как загорелись глаза Сулимана. – Это небольшая премия для тебя и твоих людей.

– Благодарю вас, благодарю вас, ваше превосходительство, да хранит вас Аллах! Этот Армстронг, считайте, что он уже покойник. – С большой благодарностью Сулиман поклонился и вышел.

Оставшись один, Хашеми отпер ящик стола и налил себе виски. Тысяча долларов – целое состояние для Сулимана и его людей, но это разумное капиталовложение, удовлетворенно думал он. О да. Я рад, что принял решение по поводу Роберта. Роберт знает слишком много, подозревает слишком много. Разве не он дал имена моим командам?

– Команды «группы четыре» должны служить добру, а не злу, Хашеми, – говорил он тогда этим своим тоном всезнайки. – Я просто предупреждаю тебя. Их могущество может ударить в голову и обернуться против тебя. Вспомни Старца Горы. А?

Хашеми тогда расхохотался, чтобы скрыть свой шок: Армстронг сумел заглянуть в самую глубину его сердца.

– Какое отношение ибн Саббах и его ассасины могут иметь ко мне? Мы живем в двадцатом веке, и я не религиозный фанатик. И что еще важнее, Роберт, у меня нет замка Аламут!

– Ну, гашиш-то есть, и много всего еще получше гашиша.

– Мне не нужны наркоманы или ассасины, мне нужны просто люди, которым я могу доверять.

Слово «ассасины» произошло от слова «гашишины», те, кто принимает гашиш. Согласно легенде, в XI веке в Аламуте, неприступной крепости Хасана ибн Саббаха в горах Казвина, он развел тайные сады, созданные по точному подобию райских садов, описанных в Коране, где текли фонтаны меда и вина и возлежали прекрасные и послушные девы. Сюда тайком приводили опьяненных гашишем приверженцев, которым предлагалось вкусить от обещанного вечного эротического блаженства, которое ожидало их в раю после смерти. Потом, через день, два или три, «благословенного» возвращали с небес на землю, гарантируя беспрепятственное возвращение в рай – в обмен на абсолютное подчинение воле Старца Горы.

Из Аламута беспрекословно подчинявшаяся Хасану ибн Саббаху банда простодушных, одурманенных гашишем фанатиков – ассасинов – терроризировала всю Персию, и вскоре на Ближнем Востоке осталось не много мест, куда не дотягивалась бы рука Старца Горы. Это продолжалось без малого два столетия. До 1256 года, когда внук Чингисхана Хулагу-хан вступил в Персию и бросил свои орды на Аламут, камень за камнем он разметал крепость, стоявшую на вершине горы, и втоптал ассасинов в грязь.

Губы Хашеми вытянулись в тонкую линию. Ах, Роберт, как тебе удалось угадать мой тайный план: реализовать идею ибн Саббаха на современный лад. Осуществить ее после бегства шаха и начавшихся в стране беспорядков было легко при таком обилии галлюциногенных и психотомиметических препаратов и неиссякаемом запасе недалеких фанатиков, уже опоенных желанием мученичества. Их нужно было просто организовать и повернуть в нужном направлении – устранять любого, кого я назову. Как, например, Джанана и Талбота. Как тебя!