В стране не было средних учебных заведений, поэтому при университете была основана гимназия, которая готовила будущих студентов. Еще одна гимназия, ставшая в начале XIX века университетом, была открыта в Казани. Ее закончил Гавриил Державин. Очень быстро Московский университет зажил полноценной жизнью интеллектуального центра. В нем образовался круг просветительской интеллигенции, литераторов. Там же в конце 1750-х годов возникла первая масонская ложа. Среди первых выпускников университета оказалось немало талантливых людей.

Здание Московского университета на Моховой.

Другим достижением елизаветинской эпохи стало образование в Петербурге в 1757 году Академии художеств. Инициатором создания этого высшего учебного учреждения, готовившего художников, скульпторов, графиков, архитекторов, выступил тот же Иван Шувалов. При составлении устава Академии были использованы уставы подобных учреждений на Западе. Шувалов, пользовавшийся известностью в развитых странах, сумел пригласить опытных преподавателей, которые сразу же начали работу с русскими учениками, отобранными по всей стране. У него было чутье на талантливых людей. В 1761 году он написал в Дворцовую канцелярию, что «находится при дворе Ее императорского величества истопник Федот Иванов сын Шубной, который своей работой в резьбе на кости и перламутре дает надежду, что со временем может быть искусным в своем художестве мастером». Поэтому Шувалов просит причислить дворцового истопника в Академию, «где надежно, что он время не напрасно и с лучшим успехом в своем искусстве проводить может». Шувалов не ошибся: благодаря его заботе Россия получила одного из своих выдающихся скульпторов – Федота Шубина, чьи скульптурные портреты людей екатерининского времени украшают залы музеев.

Уже первый выпуск Академии дал стране сразу несколько талантливейших мастеров: архитекторов Василия Баженова и Ивана Старова, гравера Евграфа Чемисова, скульпторов Федота Шубина и Федора Гордеева, художника Антона Лосенко. Без этих талантов немыслимо было развитие русского искусства последующих времен. Уехав за границу, Шувалов продолжал заботиться об Академии. Долгие годы он жил в Италии, и к нему приезжали на стажировку выпускники Академии. Шувалов посылал в Петербург слепки с античных статуй, чтобы студенты Академии могли учиться на выдающихся образцах. Академия получила в подарок от Шувалова и коллекцию из 101 картины выдающихся художников: Рубенса, Ван Дейка, Тинторетто, Веронезе, Пуссена, Рембрандта и других. Впоследствии эта коллекция стала основой всемирно известной коллекции живописи Государственного Эрмитажа.

«Век песен» – так назвал царствование Елизаветы Петровны поэт Гавриил Державин. Елизаветинское время отмечено необыкновенным подъемом музыкальной культуры в стране. Заслуга самой императрицы в этом огромна. Елизавета была очень музыкальным человеком. Сохранились песни, которые она сочинила, или, как тогда говорили, напела. От Елизаветы идет знаменитый русский романс. В придворной капелле находился специальный пульт, за которым императрица пела вместе с искуснейшими хористами. При дворе Елизаветы были в почете русские народные песни и танцы. Однако все-таки не русская, а итальянская музыка составляла основу репертуара придворных музыкантов. При Елизавете придворный оркестр возглавлял известный итальянский композитор и дирижер Франческо Арайя. Под его управлением находились прекрасные немецкие, итальянские, французские музыканты. Они исполняли преимущественно итальянские и французские произведения – так тогда было принято при всех европейских дворах. Музыка и пение звучали на всех придворных праздниках и обедах, которые продолжались 4–7 часов. В конце 1740-х годов в Петербурге стали проводить публичные концерты для горожан. Сохранилась петербургская афиша 1748 года, в которой говорилось, что по средам в 6 часов вечера в доме князя Гагарина на Большой Морской улице будут устраиваться концерты. На них разрешалось присутствовать горожанам, купцам. Запрещалось приходить только пьяным, лакеям и проституткам.

Увлечение музыкой при дворе Елизаветы способствовало появлению в России арфы, мандолины, а главное – гитары, ставшей впоследствии популярнейшим инструментом. В 1757 году императрица впервые слушала новый, уникальный «инструмент» – роговой оркестр. Его изобрел чешский валторнист Иоганн Мареш. Он создал оркестр из нескольких десятков музыкантов-исполнителей на рогах. Рога были разной длины – от 10 см до 10 м. На каждом роге бралась лишь одна нота. Чтобы играть на нем, знать нотную грамоту было не обязательно, нужно было лишь считать паузы, чтобы не пропустить своей партии. С помощью долгих репетиций Мареш добился того, что роговой оркестр мог исполнять сложнейшую органную музыку, но слушать ее рекомендовалось в поле, и не ближе чем за полверсты – так громко звучал этот диковинный живой орган.

Опера считалась еще одним из любимых зрелищ людей середины XVIII века.

В царствование Елизаветы поставили более 30 опер. По тем временам постановка оперы была сложнейшим и очень дорогим делом, и устраивались они крайне редко – по праздникам. Оперы ставились преимущественно на античные сюжеты, были перегружены аллегориями, отвлеченными символами, скучным назиданием, заканчивались непременной победой добра над злом. Но зрители валом валили на оперные спектакли. Они заполняли ложи, партер, галерку гигантского – на 5 тыс. мест – театра, чтобы видеть и слышать не только сольное и хоровое пение, но и балетные номера, декламацию – художественное чтение стихов – составную часть оперного спектакля.

Люди приходили в оперу еще и потому, что тянулись к красочному, праздничному. Они хотели посмотреть и на сверкающие золотом костюмы актеров. Привлекали и великолепные живописные декорации, которые создавали полную иллюзию далекой южной природы, переносили зрителя на берег голубого моря, в горы, в заросшие диковинными растениями развалины. Но более всего русского зрителя, не избалованного зрелищами, влекло волшебное искусство итальянца Джузеппе Валериани. Он был непревзойденным мастером театральных механизмов – «махин», скрытых от зрителей приспособлений и эффектов, вступающих в дело по ходу оперного спектакля. Простодушные зрители восторгались «полетами» богов и богинь на «пушистых облаках», они содрогались от ужаса, видя перед собой «огнедышащую бездну ада». Их ослепляли сверкания «молний», оглушали удары «грома», они изумлялись «волшебному» исчезновению героев со сцены или «вознесению» их на «небо». В неяркой, довольно скучной жизни людей того времени опера была запоминающимся надолго событием.

Увлечение итальянской оперой было благоприятно для русской музыкальной культуры. В операх участвовали певчие придворной капеллы, в основном – украинцы. Среди них особенно выделялись М. Ф. Полторацкий и М. С. Березовский. В 1758 году в опере «Альцеста» впервые выступил семилетний Дмитрий Бортнянский – в будущем (как и Максим Березовский) выдающийся русский композитор второй половины XVIII века. Оба они получили признание в знаменитых центрах европейской музыкальной культуры. Балерины и танцовщики из русских готовились опытными преподавателями Ланде и Фоссалино. Либретто для некоторых опер писал поэт А. П. Сумароков. Так, с середины XVIII века постепенно закладывались основы русской оперы и балета, появлялись традиции, школы, преемственность, укреплялась тесная связь с европейским миром искусства, без чего не может существовать никакое национальное искусство.