Вмиг мне становится холодно. И страшно – вдруг что-то сломалось между нами, я сделала что-то не так. Не смогла помочь, не смогла спасти – подвела, когда была по-настоящему нужна.

- Куда ты? – шепчу перепугано. Сгребаю с пола обрывки ночной рубашки, прижимаю к себе.

Дункан останавливается у самой двери, не оборачиваясь. Я не вижу его лица. Только широкую, каменно-застывшую спину, обтянутую рубахой, которую он так и не снял.

Он выжимает сквозь стиснутые зубы глухо:

- В том состоянии… в каком я сейчас… я просто тебя сломаю.

- Но как же…

- Ложись спать.

- Дункан! Ведь ты…

Обрывая меня, он рявкает:

- Нет! Пока жив – я буду управлять своими страстями! А не они мной!

Потом добавляет, каким-то невероятным усилием воли взяв себя в руки и понизив голос:

- Спи. Утром станет легче, я уверен. А пока запрись… и не пускай меня сегодня… даже если буду подыхать под твоей дверью. Поняла?

Защёлку он открыл не с первого раза.

- Люблю! – выкрикнула я вдогонку, когда Дункан уже делал шаг. И он замер на пороге. – Я тоже тебя люблю. Очень. Я не стану запирать дверь. Просто приходи, если станет совсем плохо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дверью он хлопнул так, что чуть лепнина с потолка не облетела. Хорошо, если не перебудил весь дворец.

Уже сбежав с холодного пола под одеяло, дрожа там и потихоньку отогреваясь, я слышала, как Дункан возвращает караул обратно, и рыча и отчаянно матерясь втолковывает, что если хоть одного человека этой ночью подпустят к моей комнате, включая его самого, оторвёт всем головы и скормит Тишине по кусочку.

Всю ночь за стеной слышались шаги – будто раненый зверь метался в логове. Временами доносился жалобный треск мебели, которую бессердечно ломали. Но шаги ни разу не приблизились к выходу.

Я забылась беспокойным сном лишь под утро, прижав ладонь к шее, где всё ещё сладко горела исцарапанная поцелуями кожа.

Кажется, мы поймали стрелу в полёте голыми руками.

Поспать удалось всего пару часов – судя по тому, какой гул стоял в голове, когда я села в постели. И по рассветным лучам, что просачивались сквозь широкое окно, когда я тёрла виски, пытаясь понять, что меня разбудило.

А разбудили женские хихикающие голоса в соседней комнате.

Сон как рукой сняло.

Я наскоро влезла обратно в свой вчерашний «мальчиковый» костюм – что под руку попало – и ринулась в коридор. Ревность вскипала душной волной и гнала вперёд логики и здравого смысла.

Стража на выходе была не та, что вечером – но при виде меня оба невозмутимых северянина ухмыльнулись и отвели взгляд. Кажется, те, кого они сменили, успели чего-то наболтать. У меня загорелись уши, когда представила, чего.

Я рванула соседнюю дверь… в комнате хозяина не было. Только две служанки, оживлённо болтая и хихикая, сметали щепки с пола и укладывали обломки невинно изничтоженной мебели в большую корзину. Моё появление заставило их тут же застыть на месте, вытянуться по струнке и умолкнуть. Но они обе просто впились в меня глазами, так что я поёжилась. Потом одна из них, миниатюрная молоденькая блондинка, не удержавшись, прыснула со смеху, после чего старшая темноволосая подруга пихнула её локтем, хотя и у самой глаза лукаво улыбались.

И эти нам с Дунканом косточки перемывали. Что ж за наказание такое! Не зря я боялась дворца с его тонкими стенами и чересчур наблюдательными обитателями.

- Леди желает завтрак?

- Может быть, наполнить вам горячую ванну?

- Заплести волосы?

- Позволите прибраться в ваших покоях? Мы не хотели тревожить ваш сон в такую рань…

- Чего изволите?

Я замялась. Ревнивый порыв остыл, и объяснить, зачем я ни свет ни заря заявилась в комнату мужчины, пусть даже собственного жениха, оказалось затруднительно.

- Спасибо, ничего не нужно! Пожалуй… разве что… - я осеклась. Просьба была нетипичной, но у меня выхода не было. Повторения вчерашнего как-то не хотелось. – Не найдётся ли какой-нибудь ненужной женской одежды?

Собирались мы в спешке, вчерашний вечер тоже получился слегка сумбурным… не говоря уж про ночь – так что где там запропастился припасённый наряд, я понятия не имела. А выйти «в люди» и поискать Дункана отчаянно хотелось. Как он там после бессонной ночи? Вдруг ему совсем плохо? Судя по состоянию мелкой мебели в комнате и по кровати, покрывало на которой даже не было смято, вряд ли хорошо.

- Зачем же вам ненужная?

Обе девушки выглядели удивлёнными.

- Мы сейчас принесём ваш собственный наряд! Лорд Роверт велел доставить в ваши покои, когда проснётесь.

- Мы поможем облачиться!

- И волосы приберём!

Младшая отложила метёлку, подхватила с какого-то чудом уцелевшего кресла свёрток и двинулась к выходу.

Я бросилась вперёд неё, изо всех сил пытаясь сохранить хотя бы видимость степенного шага. Потому что сообразила, какую картину они застанут в комнате.

Успела буквально на пару шагов раньше. Затолкала обрывки ночной рубашки под кровать и уселась на неё. Судорожно переводя дыхание, нервно заправила волосы за ухо. И всё равно у меня не было уверенности, что мой манёвр остался без внимания. Больно глаза у девушек стали хитрые, когда они вошли и принялись оглядываться по сторонам. Словно ожидали и в моей комнате обнаружить какие-нибудь разрушения и прочие непотребства, которые бы наглядно свидетельствовали о том, что и здесь вчера ночью побывал буйный лорд Полуночного крыла.

А потом начались чудеса.

Потому что меня нарядили в самое красивое, самое невероятное платье на свете! То самое, зелёное, от которого я уже один раз отказалась, но, памятуя угрозу Дункана насчёт лент, больше отказываться не решилась.

И вот сегодня сегодня мне больше не хотелось артачиться. Быть маленькой дикаркой, мальчишкой, лесным зверьком.

Сегодня, в этом роскошном блистательном месте мне тоже захотелось выглядеть достойно. Соответствовать высокому статусу жениха, и чтобы никто-никто не мог упрекнуть его в дурновкусии или удивиться, за что он выбрал такую чумазую неряху в невесты.