— Скажи это еще раз, — прошептала она срывающимся голосом.

— Я люблю тебя, — сказал он, и они снова поцеловались горячо и страстно, теряя контроль над собой.

— Быстрее, — сказала она сквозь поцелуй, — нам дорога каждая секунда.

И она под водой начала срывать с них одежду. Одной рукой он помогал ей, как мог, а другой старался удержать их обоих над поверхностью зеленой воды.

Она расстегнула его куртку, потом свою рубашку по пояс и прижалась к нему. Ее груди вздрагивали от холодной воды, а соски были возбуждены и налились, словно сочный спелый виноград. Шон отчетливо ощущал их прикосновение к своей коже.

Он расстегнул кожаный ремень ее шорт цвета хаки, а она чуть приподнялась, чтобы ему было удобнее расстегнуть молнию, и задрыгала ногами, стараясь поскорее высвободить их, в то время как он исступленно стягивал мокрую ткань с ее ягодиц. Затем он перекинул шорты через руку, чтобы их не унесло течением, и вот она уже обнажена от талии и ниже. Отчаянно спеша, она расстегнула ему брюки и запустила туда обе руки, чтобы поскорее добраться до предмета своих желаний.

— О, Шон, — выдохнула она, — о Боже, милый. Он такой большой, такой твердый… Пожалуйста, давай же, давай!

В воде они почти ничего не весили и были подвижны, как пара брачующихся выдр. Клодия обвила его тело своими длинными ногами, подняв колени и скрестив лодыжки у него за спиной, одновременно лихорадочно направляя его в себя. Он начал двигаться, вторя ее движениям, но с первого раза у них ничего не получилось.

Разочарованно застонав, она опустила руку в воду и направила его куда следовало. Затем, в страстном порыве изогнув спину, помогла ему войти в себя. Они сжали друг друга в объятьях, и вдруг ее тело напряглось, а золотистые глаза широко раскрылись, будто заполняя все ее лицо, — она наконец-то полностью ощутила его в себе. После холодной воды она показалась ему такой горячей, что это было почти невыносимо, и Шон невольно вскрикнул.

Джоб и Дедан удивлено оглянулись и отвели смущенно взгляд, но Шон и Клодия забыли обо всем на свете.

Все закончилось очень быстро, и она, совершенно обессиленная, повисла на его шее, как бегун-марафонец после изнурительного забега.

Шон заговорил первым.

— Прости, — сказал он, — все случилось так быстро, я просто не мог больше терпеть. А ты…?

— Я успела задолго до тебя. — Она неуверенно улыбнулась ему одними уголками губ. — Было похоже на автомобильную катастрофу: мгновенно и опустошающе!

Они оставались в объятиях друг друга еще долгое время, успокаиваясь и отдыхая, пока Клодия не почувствовала, что он уже достаточно расслаблен. И только тогда она ослабила захват своих плотно сдвинутых ног. Клодия потянулась к губам Шона и нежно его поцеловала.

— Теперь ты принадлежишь мне, а я — тебе. Даже если я умру прямо сегодня, это не будет ничего значить, потому что ты теперь существуешь во мне.

— Будем надеяться, что у нас впереди побольше, чем один день. — Он улыбнулся и с нежностью посмотрел на нее. — А теперь одевайся, любовь моя, пока я проверяю, что там происходит. — И он протянул ей одежду.

Шон поплыл туда, где находился Джоб.

— Что-нибудь видно? — спросил он.

— Думаю, мы уже за пределами их расположения, — ответил Джоб, тактично избегая взгляда Шона. Странно, но Шона не смутило то, что Джоб знал о происшедшем между ним и Клодией. Он все еще находился в состоянии восторга и триумфа от происшедшего, и ничто не могло испортить ему настроение.

— Как только стемнеет, направим дерево к тому берегу и выберемся на сушу. — Шон взглянул на часы: до заката не больше двух часов. — Будь настороже, — сказал он и поплыл к Дедану, чтобы предупредить и его тоже.

Он пытался подсчитать примерную скорость течения, глядя на противоположный берег. Выходило не больше, чем две мили в час. Когда солнце сядет, они все еще будут находиться в опасной близости от района расположения РЕНАМО. Река впадает в море на востоке, так что им, чтобы добраться до границы Зимбабве, придется либо обойти основные силы генерала Чайны, либо проскользнуть сквозь них. Задача была не из легких, но сейчас Шон чувствовал себя уверенным и неуязвимым. Он предупредил Дедана и поплыл обратно к Клодии.

— Благодаря тебе я чувствую себя прекрасно, — сказал Шон.

— Этим я намерена заниматься в будущем, — заверила она его. — Но что мы собираемся делать сейчас?

— Пока не стемнеет — ничего, разве что управлять этим пароходом.

Клодия снова обняла его, и так, обнявшись, они смотрели на реку, плавно несущую свои воды на восток.

Немного погодя она сказала, что замерзла. Они пробыли в воде почти два часа. Шон понимал, что, хотя температура воды была всего на несколько градусов ниже температуры их собственного тела, она постепенно охлаждала их.

Клодия взглянула на него и шаловливо улыбнулась.

— Не думаешь ли ты о том, чем можно предотвратить переохлаждение? — спросила она. — Или ждешь моего предложения?

— Ну, — он притворился, что думает, — мы бы могли зажечь огонь.

— Вот как? — спросила она. — Готова поспорить, что нет.

Она опустила руку под воду и через насколько мгновений прошептала.

— Видишь? Согрелся! И мне даже не пришлось использовать спички.

— Действительно, чудо, — согласился он и снова начал расстегивать ее пояс.

— На этот раз давай попробуем продлить это чудо подольше, чем десять секунд, — предложила она.

Заходящее солнце окрасило поверхность воды в огненно-оранжевые и темно-красные цвета, будто это была только что выплеснувшаяся из жерла вулкана лава. Создавалось впечатление, что на поверхности реки, извиваясь, танцует множество искрящихся золотистых змеек.

— Теперь можем плыть к тому берегу, — сказал Шон, и они, вцепившись в дерево, стали направлять его к дальнему берегу. Плыть было тяжело и неудобно. Они почти полностью находились под водой, да к тому же им мешало течение. Все четверо пытались сохранить направление и, резко отталкиваясь, медленно пересекали широкий поток.

Солнце наконец скрылось за горизонтом, и вода стала черной, как ночное небо. Дерево, на котором они плыли, последний раз высветилось в предзакатных лучах уходящего солнца. До южного берега оставалось метров тридцать.

— Держитесь вместе, смотрите не потеряйтесь в темноте, — предупредил Шон.

Они сбились в кучку, держась за одну ветку. Шон взял руку Клодии и уже собирался что-то сказать, но, так ничего и не произнеся, вдруг наклонил голову и прислушался.

Он был удивлен тем, что ничего не слышал до этого, — возможно, потому, что высокие поросшие лесом извилистые берега реки заглушали его. Как бы то ни было, шум вдруг стал неожиданно громким, и теперь можно было со всей определенностью сказать, что это звук подвесного мотора лодки, идущей на высокой скорости.