Минуты две оба молчали. Аким сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, дождался, пока уймется дрожь в пальцах, потом осторожно встал и, шагнув к висящему на противоположной стене зеркалу, внимательно вгляделся в свое лицо. Только после этого он посмотрел на Дауло.

– Ты действительно ничего не почувствовал? – настойчиво повторил он свой вопрос.

Дауло недоуменно развел руками.

– Никак не пойму, что ты имеешь в виду? Аким снова повернулся к зеркалу и посмотрелся в него.

– Я почувствовал, будь оно все проклято, я почувствовал измену. Не могу выразить это ощущение другим словом, я почувствовал измену. Что-то здесь нечисто, в Мангусе этом…

«Ага, проняло-таки?» – подумал Дауло с некоторой долей злорадства. Аким, похоже, начинал утрачивать безразличие к делишкам Мангуса, и теперь Дауло следовало подогреть просыпающийся в нем интерес.

– Прости, но я не понимаю, – сказал Дауло извиняющимся тоном. – Хотя чутью твоему я доверяю, – добавил он.

Аким метнул в него зловещий взгляд.

– К дьяволу чутье. Здесь творится что-то нехорошее; и я не я буду, если не выясню, что именно.

С этими словами он двинулся к-двери.

– Хочешь вернуться? – вкрадчиво спросил Дауло. – Я хочу сказать, после всего того, что с тобой случилось…

– Я в полном порядке, – процедил Аким сквозь зубы. – Если кто спросит, что со мной было, скажешь, живот прихватило… мол, съел что-нибудь не то за завтраком. Усек?

Бригадир ждал их у двери. Аким напустил на себя смущенный вид, а Дауло объяснил начальнику, что стряслось с его другом. Инструктор, вполне удовлетворенный объяснением, – так во всяком случае показалось Дауло – проводил молодых людей к их рабочим местам. Усевшись за верстаком, Дауло попытался ощутить или хотя бы представить себе описанное Акимом чуйство.

Ничего не получилось.

* * *

Дауло стоял у окна.

Такого необычного заката ему ещё никогда не доводилось наблюдать. Заходящее солнце, невидимое за высокой внешней стеной Мангуса, все же посылало вверх лучи, которые, проникая сквозь мерцающий сетчатый купол, разбрасывали вокруг причудливые разноцветные сполохи.

– Интересно, защищает эта штуковина от дождя?

– Наверняка, – буркнул Аким. – Иначе на кой черт она вообще здесь нужна?

«Чтобы люди Джин ничего не смогли разглядеть», – подумал Дауло, но Акиму он этого, конечно, не сказал.

– Тебя по-прежнему беспокоит то, что случилось в цеху? – спросил он, не спуская глаз с купола.

– А тебя не беспокоило бы? – огрызнулся Аким. – Я вел себя на людях глупо, как дурак… сам не знаю, почему так случилось.

Дауло поджал губы.

– Может, это воздействие какого-нибудь химического препарата, который они используют в производствснном процессе? – предположил он. – Ну, скажем, какое-то его количество остается на монтажных платах после их изготовления, и он испаряется?

– Тогда почему никто другой, кроме меня, не среагировал на эти испарения? А когда мы вернулись, я уже не ощущал ничего подобного.

Дауло почесал подбородок.

– Ну, тогда, может быть, они хотели каким-то образом достать меня, а ты попался случайно.

– Опять твоя навязчивая идея насчет того, что Мангус не желает принимать у себя сельских жителей?

– Но ведь в этом есть логика, согласись, – Дауло повернулся лицом к Акиму. – Направили в меня струю какого-то наркотического газа, который вызывает ощущение страха – я пугаюсь и сам бегу отсюда.

– Я не чувствовал страха.

– Возможно, ты просто храбрее меня. Они попали не в ту цель, которую намеревались поразить, а когда поняли, что ошиблись, перекрыли подачу газа.

Аким покачал головой.

– Чушь. Ты слишком все усложняешь. Зачем такие ухищрения на заводе по производству телефонов?

– А ты уверен, что мы монтируем платы для телефонов?

Аким наморщил лоб.

– Для чего же еще? Дауло сделал глубокий вдох.

– Для оружия, например. Возможно, мы собираем комплектующие части для боевых ракет.

Он ожидал услышать от Акима недоверчивое фырканье или издевку. Но тот продолжал спокойно смотреть на него.

– А почему, – спросил он тихо, – у тебя сложилось такое впечатление?

Сердце у Дауло екнуло. Он знает, пронеслась в голове у него ужасная мысль – Шани заодно с Мангусом – города и в самом деле готовятся к войне против деревень. Но отступать было поздно.

– Ходят слухи, – бросил он небрежно. – Крупицы информации, собранные воедино в течение долгих месяцев.

– Равно как и намеки со стороны авентинской шпионки? – быстро проговорил Аким.

Несколько мгновений молодые люди сверлили друг друга взглядами.

– Вы балансируете на грани государственной измены, Дауло Сэммон, – произнес Аким официальным тоном. – Вы и вся ваша семья.

– Семья Сэммонов верна Квазаме, – с достоинством ответил Дауло. – Всей Квазаме.

– А я, горожанин, стало быть, нет? – глаза Акима полыхнули гневом. – Знаете, что я скажу вам, Дауло Сэммон: вы просто думаете, что любите Квазаму, но ваша верность не идет ни в какое сравнение с моей. Мы, следователи Шани, получили такие воспитание и подготовку, которые требуют от нас самого справедливого отношения к народу Квазамы. Абсолютно справедливого. Мы честны и неподкупны, и ничто не может помешать исполнению нашего служебного долга. У нас нет предубеждении против кого бы то ни было в нашем мире. Зарубите это себе на носу, Дауло Сэммон.

Он резко вскочил на ноги, и Дауло непроизвольно сделал шаг назад. Но Аким просто прошел между кроватями и уселся за письменный стол.

– Значит, ты считаешь, что мы собираем комплектующие для ракет, да? – проговорил он уже более миролюбивым тоном. – Ну что ж, попробуем выяснить, насколько обоснованы твои предположения, – он пододвинул к с amp;бе телефон, снял трубку и перевернул аппарат.

Дауло тоже подошел к столу. Аким вынул из кармана небольшой футляр с набором инструментов и выбрал маленькую отвертку. На нижней панели телефонного аппарата Дауло насчитал двенадцать крепежных винтов.

– Зачем так много? – спросил он, когда Аким приступил к работе.

– Кто знает? – пробормотал Аким, отвинчивая первый винт. – Может бьпъ, для того, чтобы отбить у пользователя охоту понапрасну копаться в своем телефоне, пока аппаратуре и в самом деле не потребуется ремонт.

Аким уже откручивал последний винтик, когда Дауло почувствовал запах.

– Что такое? – спросил он, принюхиваясь. – Пахнет, как будто чем-то горелым.

– Хмм. Действительно, – нахмурившись, Аким поднес аппарат к носу. – Ф-фу…