война не всегда может быть рассматриваема через призму противостояния красных и белых.

Порой почувствовав на себе все прелести перемены «властей», а по сути, когда одни бандиты сменяли других, и Красную армию встречали крестным ходом, о чем писал в своих воспоминаниях один из руководителей штурма Зимнего дворца Владимир Антонов-Овсеенко.

Орловский епископ Серафим (Остроумов) после того как город захватили войска Деникина, отказался служить благодарственный молебен в честь этого события. Вспоминавший об этом эпизоде митрополит Вениамин (Федченков) полагал, что, видимо, Орловский епископ не верил в прочность белых: «А отслужи он молебен, пришлось бы и ему испить длинную чашу беженства по чужим странам». Не знал архиерей о судьбе орловского епископа, который к моменту написания мемуаров Вениамина был уже расстрелян, пополнив длинный мартиролог духовенства, уничтоженного в годы правления Сталина.

Святые мощи

Известный советский генерал Александр Горбатов вспоминал, что в детстве был сильно религиозен, но постепенно стал утрачивать свою веру в период войны и революции. Когда он возвратился домой с фронта, узнав, что мощи святых, которых в соборе города Владимира было двенадцать, вскрыты для всеобщего обозрения, захотел их увидеть. «Это были ведь те мощи, перед которыми я истово молился, стоя на коленях, после возвращения с заработков в Рязанской губернии — один раз с отцом, а другой раз один.

Владимир от нас находился всего в ста двадцати километрах. В один из осенних дней 1918 г. я выехал туда... Без былого чувства умиления и благоговения я вошел в собор, переполненный людьми, пришедшими не молиться, а посмотреть на вскрытые мощи. Некоторые даже не сняли фуражки. Гробницы были раскрыты, а возле них на столах было выложено то, что скрывалось в гробницах годами под множеством покрывал и то, чему мы раньше поклонялись с такой верой и надеждой.

На столах лежало в лучшем случае подобие скелета, в котором не хватало ряда главных костей, а на других столах просто находились кучки костей. на лицах окружающих я видел удивление и смущение или злобу, слышал, как многие говорили: “Долго же нас попы дурачили!”

Вернувшись домой, я рассказывал много-много раз о виденном и слышанном в соборе. Сначала беседовал об этом в своей деревне, а потом и в других деревнях. Отец Михаил, священник Семеновской церкви, дважды просил моего глубоко верующего отца воздействовать на меня, чтобы я прекратил богохульство и не вводил бы верующих в искушение. Но отец знал, что теперь меня уже не переубедишь и не переспоришь».

Вне зависимости от того, для чего и для кого писал эти строки самый честный мемуарист — генерал советского времени (Горбатов — единственный среди всех советских генералов написал в воспоминаниях, как после ареста над ним издевались чекисты) и вне зависимости от того, что дата вскрытия мощей во Владимире была другая, общее впечатление, выраженное тремя словами: «удивление», «смущение» и «злость», — он выразил точно.

Самой крупной антицерковной и антиклерикальной акцией большевиков в годы Гражданской войны стала знаменитая кампания по вскрытию мощей, которая официально началась в 1919 г. Юридические основания были для нее весьма сомнительны. «Если церковь была отделена от государства, то последнему не должно быть никакого дела до того, являются ли мощи на самом деле подлинными или нетленными», — пишет современный ученый М.С. Стецкевич, и с этим трудно не согласиться.

В циркуляре Комиссариата внутренних дел разъяснялось, что «разоблачение векового обмана не является поруганием свободы совести и не противоречит ни одному из законов Советской Республики. Наоборот, именно злостные и сознательные обманщики трудящихся должны быть привлечены к строгой и сугубой ответственности».

Поводом для начала кампании послужил случай в Александро-Свирском монастыре, где осенью 1918 г., при приеме на государственный учет имущества монастыря, в раке Александра Свирского вместо мощей была обнаружена кукла (по другой, церковной версии — просто кости). Кто-то понял, что такой выгодный момент стоит использовать. Этим человеком был Михаил Галкин.

Видимо, впервые об этом центральные власти узнали из доклада эксперта, бывшего священника Галкина, который побывал в Петрозаводске и в Олонецкой губернии осенью 1918 г. В своем отчете он сообщал, что в сентябре 1918 г. комиссия губернского исполкома в составе 15 человек прибыла в Александро-Свирский монастырь, монахи ударили в набат, набежавшая толпа заставила незваных гостей ретироваться. Позже, уже при помощи красноармейцев, настоятель и наиболее активные монахи были арестованы и расстреляны.

Двадцать второго октября члены Лодейно-Польского уездного совета посетили Александро-Свирский монастырь, реквизировав все ценное имущество; среди прочего были отобраны и три раки для мощей. Далее, по словам Галкина, при вскрытии мощей в присутствии «многочисленных представителей» в раке вместо нетленных останков четырех угодников была обнаружена самая обыкновенная кукла.

Кроме того, Галкин сообщал, что на чердаке церкви, где «вили гнезда голуби», кроме серебра, зарытого в песок, нашли еще одну восковую куклу. Также священник писал в комиссариат, что в доме архимандрита обнаружено много любовных писем к некоей «Анюте», по которой он «очень скучает» и приглашает ее прийти к нему в восемь часов вечера.

Через несколько дней, 30 октября, очевидно, когда слухи о восковой кукле и «удивительных мощах» дошли до «народных масс», в городе прошел митинг, который принял резолюцию. В ней говорилось: «Клеймим позором затемнителей в лице монастырских и прочих священно-, церковнослужителей, извращающих святые идеи нашего великого учителя Христа». Отчет Галкина, поступивший в Комиссариат юстиции, датирован 29 ноября 1918 г.

Почти одновременно с ним в Наркомюст пришла и жалоба уцелевших монахов злополучного монастыря, в которой сообщалось, что незадолго до изъятия мощей монахи провели их осмотр. По их словам, они обнаружили схимническую местами истлевшую одежду, «подняв налобник, увидели лицо Преподобного, нижняя челюсть упала на грудь (так! — П.Р.), зубы во рту все целы, только два нижних выпало, на голове имеется немного волос и сохранилась часть бороды... с груди ребра упали, и видно немного позвоночник».

Далее красочно описывался визит в монастырь и его грабеж партией красноармейцев, которая составляла «до 30 человек». Забирали все, что хотели; нашли монастырское вино, и «некоторые допьяна напились». Монахи отмечали, что среди грабителей были и такие, которые жили раньше в монастыре в числе послушников и рабочих и даже знали, где спрятаны монастырские драгоценности».

На первый взгляд, одна версия противоречила другой, однако в любом случае нетленных мощей не было. (Дискуссия о состоянии и принадлежности «современных» мощей Александру Свирскому, выставленных в монастыре сейчас, меня не интересует, по существу исцеление от мощей даже совсем не «подлинных» есть вопрос веры, а не знания.)

Ни одна антицерковная