Кроме того, Симона вот уже несколько дней мучил один вопрос, но он всякий раз отметал его прочь.

– То, что я скажу тебе сейчас, прозвучит несколько странно, – начал он нерешительно. – Но поверь мне, я знаю, что делаю.

Цирюльник назвал Самуилу ингредиенты, о которых просил его Куизль.

У Самуила от удивления отвисла челюсть.

– Мандрагора, белена, сера, селитра… – проговорил он потом, покачав головой. – Черт возьми, Симон, для чего это? Для колдовского обряда? Вы что, решили собственного оборотня сотворить?

Симон тонко улыбнулся.

– Вроде того. Но поверь мне, городу это пойдет во благо, и в этом нет никакого колдовства. Даже наоборот. И все-таки лучше тебе пока не знать подробностей.

Самуил откинулся на стуле и смерил друга недоверчивым взглядом.

– Не так уж мало ты просишь… И я должен дать тебе все эти ингредиенты, не зная, для чего они?

– Потому что я не хочу без нужды подвергать тебя опасности, пойми же ты! А если все получится, ты будешь первым, кому я расскажу об этом.

Через некоторое время Самуил кивнул:

– Ладно. Но только потому, что ты попросил! У меня в процедурной есть почти все, только серу с селитрой нужно взять в придворной аптеке. Но и с этим трудностей возникнуть не должно. Я просто скажу, что хочу опробовать новый метод лечения. Будучи лейб-медиком, я могу себе кое-что позволить… – Он подался вперед: – Когда тебе это все нужно?

Симон сглотнул:

– Э… к завтрашнему дню.

– К завтрашнему? – Самуил явно был озадачен. – Но завтра же прием у епископа! Я-то думал, ты пойдешь со мной…

– Я прошу не для себя, а… для друга, – неуверенно ответил Фронвизер.

Самуил закатил глаза.

– Ладно, договорились. Завтра с утра отправлюсь в аптеку. – Он погрозил пальцем: – Но смотри у меня, если я не узнаю, что вы задумали.

– О, на этот счет не беспокойся. Боюсь, об этом быстро… э… заговорят.

Симон отставил чашку с кофе, беспокойно поерзал на стуле и почувствовал, что краснеет.

– И еще об одном одолжении я хотел тебя попросить, – проговорил он, запинаясь.

Самуил простонал:

– Господи, что еще?

– Это насчет завтрашнего приема в замке, – начал Симон нерешительно. – Там будет много благородных людей. Даже вюрцбургский епископ, настоящий курфюрст. Ты представил меня как приезжего ученого, и не то чтобы я не умел вести себя подобающим образом… Только… – Он взглянул на свою пропитанную потом рубашку и грязные ренгравы. – Боюсь, у меня нет ничего подходящего из одежды. Может, у тебя…

Громкий смех Самуила заглушил его вопрос.

– Симон, Симон, – сквозь смех проговорил лекарь и вытер слезы. – Ты и в самом деле не изменился. Все тот же щеголь, каким был в студенческие годы… – Он поднялся со стула. – Что ж, пойдем в гардеробную. Конечно, мы разного с тобой роста, но уверен, мы тебе что-нибудь подберем. Будешь самым модным ученым в Бамберге.

Епископ приехал ближе к полудню в сопровождении большой свиты.

Люди с самого утра дожидались у деревянного моста перед воротами, чтобы поприветствовать его курфюршеское сиятельство. При этом стояли они здесь не из простого радушия. Иоганн Филипп фон Шёнборн слыл добродушным и, что самое главное, щедрым правителем и во время поездок охотно раздавал народу деньги и небольшие подарки. Поэтому давка у моста была соответствующая – каждый хотел оказаться в первых рядах.

Магдалена стояла с детьми чуть поодаль. Мальчикам удалось забраться на чахлую иву, с которой открывался хороший вид на происходящее. Они понятия не имели, кто такой епископ, но были счастливы от всей этой суеты, криков и аромата жареных орехов и засахаренных яблок, которые уличные торговцы носили в нагретых углями кадках. Магдалена тоже не могла сдержать улыбки. Страх пред оборотнем, ужас, который сковывал город, хоть ненадолго, но отступил.

Вообще-то Магдалена собиралась помочь отцу и дяде Бартоломею приготовить снотворное. Но Петер с Паулем постоянно что-нибудь опрокидывали со стола, и отец понемногу начинал злиться. Когда же Пауль едва не глотнул макового сиропа, терпение у палача наконец лопнуло, и Магдалена поспешила убраться вместе с детьми из дома. И вот они стояли на оживленной улице; дети лакомились сушеными яблоками, а она могла спокойно обдумать их замысел.

То, что они задумали, совершенно не укладывалось в голове, и Магдалена все никак не могла решить, была ли их затея безумной или же просто гениальной. Уже сегодня ночью они сотворят настоящего оборотня, порождение фантазии, на котором горожане смогут сорвать свою злость!

Напряженное настроение чувствовалось и здесь, среди толпы. Вот и сейчас двое молодых подмастерьев перед Магдаленой переговаривались вполголоса, то и дело оглядываясь, чтобы не подслушали.

– …и Римера Йекеля, этого пьяницу звонаря, тоже забрали сегодня утром, – прошептал один из них. На нем была характерная для плотогонов высокая шляпа. – Говорят, пономарь в церкви Святого Мартина видел его ночью на кладбище. Тот, мол, откапывал покойников, чтоб потом сожрать!

– Брр! – Второй с отвращением помотал головой. – Лишь бы все прояснилось, пока весь город с ума не сошел…

– Э, ты что ж это хочешь сказать? – спросил недоверчиво плотогон. – Ты, значит, не веришь в этого оборотня?

– Верю, конечно, – заверил его второй. – Просто, ну…

Он еще с трудом подбирал слова в тот момент, когда на мосту протрубили в рог. Толпа заликовала, и парень испытал явное облегчение, сумев уйти от ответа.

– Смотри, епископ наконец едет! Вот так лошади у него, давно я таких не видал…

И действительно, послышался стук копыт, и в скором времени с моста съехала карета, запряженная шестеркой лошадей. Посеребренная сбруя поблескивала в лучах осеннего солнца, на головах ведущих лошадей развевались плюмажи.

– Мама, мама! – крикнул Петер. – Смотри, там едет кайзер!

Магдалена улыбнулась:

– Не совсем кайзер, Петер. Но не менее богатый и могущественный. Это епископ Вюрцбурга, настоящий курфюрст. Он наравне с другими решает, кто будет королем в Германии.

– Я тоже хочу посмотреть на курфюрста! – крикнул Пауль, сидевший на нижней ветке так, что толпа загораживала ему вид.

Он забрался чуть выше, отчего Магдалене стало немного не по себе. Потом женщина все же продолжила наблюдать за происходящим.

«Они растут, – подумала она. – Видимо, придется с этим смириться».

Впереди и позади повозки ехали ландскнехты в сверкающих нагрудниках. Один из них держал в руках знамя с гербом епископа. Затем следовало несколько небольших повозок, в которых, вероятно, ехали простые клирики и придворные. Когда карета прокатила мимо Магдалены, она успела увидеть мужчину преклонных лет с бородой и длинными седыми волосами. Он милостиво улыбнулся и помахал правой рукой из окна.