Почти час они разматывали плёнку и складывали её в яму, которую Джин вырыл в сухом песке. К концу работы волдыри на его руках лопнули, и из них начала сочиться кровь, он весь вспотел и тяжело дышал. Другая Элис тихо ждала, пока он закончит, а потом сказала:

— Я хочу помолиться, прежде чем мы сделаем всё остальное.

— О чём ты хочешь помолиться?

— Я не знаю, — ответила Другая Элис, опускаясь на колени рядом с Джином, на её крупном лице не отобразилось никаких эмоций, она наклонила голову и закрыла глаза. — Наверное, о прощении.

Через минуту Элис открыла глаза и откинула волосы с лица. Джин снял крышку с канистры бензина и стал поливать плёнку слегка трясущимися руками.

— Думаю, я должна зажечь это, — сказала Элис, как только канистра опустела. — Ты не против?

— Конечно, нет.

Другая Элис зажгла спичку, и Джин увидел в её глазах рубиновый отблеск, красную блестку, трепещущую на ветру.

— Сейчас? Джин кивнул:

— Давай.

Другая Элис выпустила спичку из рук, и спутанный клубок плёнки зашипел как змеиное гнездо, а потом ярко загорелся. Она отодвинулась подальше от огня и втянула в себя запах нитратной плёнки, а в её глазах затаилось какое-то глубокое чувство.

Джин посмотрел на неё и спросил:

— О чём ты думаешь?

— О кино.

— О каком кино?

— О тех фильмах, которые я видела, когда была ребенком. О хорошем кино.

— Например? Назови что-нибудь.

— Хотя бы с Джимми Стюартом или Грегори Пеком.

– «Убить пересмешника»?[150]

— Ну да. Это было здорово. Ещё я любила вестерны. «Шэйн», «Ровно в полдень»[151]. Классные фильмы. А ещё мне нравились фильмы, над которыми можно было смеяться. Я смеялась над комедиями Лореля и Харди. И над теми, где был Бастер Китэн.

Джин почувствовал, как струйка пота побежала по его лицу, и отвернулся от огня.

— Да, Китэн бы замечательным актёром.

— Он жил рядом с ранчо Спана. Мы его однажды видели в Тарзане, у Хьюз Маркета, когда рылись в мусорных баках в поисках еды. Наверное, мне надо было взять у него автограф, да? Может, мне и дали бы за него что-нибудь. Не так много, как за автограф Чарли, но хоть что-нибудь.

Джин посмотрел на восток сквозь поток искр, которые взлетали в воздух, щёлкая, словно зёрнышки попкорна. Вдоль горизонта в ночное небо вклинилась длинная прожилка золотого света, света, который для Джина обозначал конец его одиночества и печали.

Он обернулся к затухающему костру, Другая Элис взяла его за руку. Застыв, она смотрела на столб дыма, который поднялся от огня и не растаял, а закружился в восходящем потоке воздуха, принимая форму бесплотных изображений голов, в провале их глазниц чернела смерть.

Другая Элис спросила:

— Ты их видишь?

— Вижу кого?

— Лица в дыму. Призраки умерших.

И она громко произнесла их имена: Шарон Тейт, Джей Себринг, Абигайль Фольгер, Войтек Фрайковски и Стив Парент, все пятеро погибли на Сьело-Драйв, 10050, 9 августа 1969 года. Ещё она сказала, что видит в дыму душу нерождённого ребенка Шарон Тейт, потерянный и бесцельно блуждающий образ, неосязаемый и безутешный, чей голос вечно будет слышаться в шуме ветра.

Джин спросил:

— Чего он хочет?

— Иметь имя и дату рождения и чтобы мама пела ему колыбельные.

— Это так немного.

— Сам ты так не думаешь, — сказала Другая Элис и отпустила руку Джина. Она стряхнула пыль со своего рюкзака. — Ну что, готов спускаться обратно?

Джин ответил не сразу, он посмотрел на север, где над горами виднелось небо, подобное холсту насыщенного голубого цвета. Он смотрел на то, как уменьшаются и исчезают огоньки самолёта, обречённого самолёта. Он представил кромешный ад вокруг неё, то, как из-за притяжения земли она упала на колени и лёгкие рванула невозможность дышать. Боль, которую он почувствовал, была ему знакомой, но не непереносимой.

— Джин? — Джин посмотрел на Другую Элис. На её плечах висел рюкзак, в глазах появилось выражение, которого он никогда раньше не видел, выражение торжествующей невинности, своего рода экстаз. — Ты как?

Джин кивнул головой. Он медленно встал на ноги, первый луч солнца согрел его щёку, он повернулся по направлению к оранжевому свету, протянувшемуся до горизонта. Стояла абсолютная тишина, и в этой тишине он почувствовал, как что-то пролетело рядом, а голос в его голове очень чётко сказал: «Не забывай меня. Это всё, о чём я прошу».

— Ну что, пойдём? — спросила Другая Элис. Джин искренне улыбнулся.

— Конечно, — ответил ей и ещё раз кивнул в знак согласия. — Пора возвращаться домой.

Джин и Другая Элис сидели на пластмассовых стульях, ожидая посадки на рейс № 453 компании «Дельта Эрлайнз», он вылетал из Чикаго через пятнадцать минут, ровно в два часа. Они приехали в аэропорт, и пока Элис переодевалась в туалетной комнате, Джин быстро проглотил две «кровавых Мэри» в баре. Спортивные шорты и рубашку сменила та же самая одежда, что была на ней несколько дней назад, когда она летела в Лос-Анджелес, — светло-голубой свитер с круговым вырезом и безвкусные бриджи из старомодного вельвета.

Напротив них сидела ухоженная женщина лет тридцати, а рядом с ней — два мальчика, которые уже не помещались у неё на коленях. Джин делал вид, что читает газету, и прислушивался к разговору женщины с мужчиной, который сидел через одно сиденье справа от неё; она только что познакомилась с ним, это был утомлённый и небритый бизнесмен с усталыми глазами, в мятом сером костюме.

— Мы летим в Индианаполис. Мы там живём, — рассказывала она бизнесмену. Потом она рассказала, что они с детьми неделю провели в Санта-Барбаре, где живут её родители, отмечавшие свою тридцать пятую годовщину свадьбы. Её муж не смог поехать с ними, сказала она, потому что он сейчас занят в деле по убийству. — Он выступает обвинителем мужчины, который убил приятеля своей бывшей жены. Это одно из тех преступлений, которые совершаются в порыве страсти.

— Мой отец отправит его на электрический стул, — сказал один из двойняшек, взобрался на стул и закричал: — «Считаю вашу вину доказанной!»

— Да, его поджарят, — сказал его брат, ёрзая на стуле и громко свистя.

— Ладно, мальчики, хватит, — скомандовала мама, поймав на себе взгляд Джина. — Дети бывают так жестоки в таком возрасте.

Другая Элис оторвалась от журнала «Пипл» и повернулась к Джину, но он не смотрел в её сторону, и она тронула его за плечо: