– У тебя хорошая память.

– Я конспектировала.

– Все это выглядит нелепо.

– Ага. И ты понятия не имеешь, почему Дейвенпорт на тебя взъелся?

– Ни малейшего.

В пространстве, соединявшем две державы, воцарилась тишина.

– В Англии мы слыхали об одном лорде по имени Дэшвуд. Кажется, он был другом Бенджамина Франклина.

– Да, уж теперь-то я эту тайну раскрою. Как тебе Лондон?

– Здорово. Только слишком много ОДС.

– Что такое ОДС?

– «Очередной Дурацкий Собор». Тед без ума от истории. Он даже таскал меня во всякие пещеры. Когда ты вернешься в Шарлотт?

– В четверг.

– Куда двинем на День благодарения?

Мы познакомились, когда обе были молоды и беременны – я ждала Кэти, она – сына Брэда. В первое же лето мы всей компанией собрались и вывезли детей на недельку к океану. С тех самых пор мы каждое лето и в День благодарения выезжали куда-нибудь на пляж.

– Детям нравится Мертл, а мне – Холден.

– Хочу попробовать съездить на остров Полейс. Слушай, давай пообедаем вместе? Обсудим наши планы, я расскажу о поездке в Лондон. Все придет в норму, Темпе. Вот увидишь.

Я заснула, прислушиваясь к шороху мелкого дождя, думая о песке и пальмах и гадая, станет ли когда-нибудь моя жизнь нормальной.

Лаборатория судебной медицины и криминалистики провинции Квебек занимает два верхних этажа монументального здания Вильфрида-Дерома, в котором располагается также штаб-квартира полиции Квебека.

В половине десятого утра в понедельник я находилась в антрополого-одонтологической лаборатории, успев до того побывать на утреннем собрании персонала и получить у патолога, который занимался обоими случаями, запросы на проведение антропологической экспертизы. Определив, что трубчатая кость якобы второго пилота на деле является костью задней ноги чернохвостого оленя, я написала краткий рапорт и занялась женщиной, чью смерть расследовал Клодель.

Я разложила кости в анатомическом порядке на рабочем столе, сделала опись скелета, потом проверила показатели возраста, пола и расы на соответствие с предполагаемыми. Это могло оказаться важным, потому что у покойницы совсем не было зубов и записи ее зубной формулы не существовало в природе.

В половине второго я сделала перерыв: съела бублик со сливочным сыром, банан и несколько печений с шоколадной крошкой, попутно наблюдая из окна кабинета, как далеко внизу парусные лодки проплывают под мостом Жака Картье, а над ними по мосту мчатся машины. В два часа я вернулась к работе, а к половине пятого анализ был готов.

Да, покойная могла раздробить при падении челюсть, глазницу и скулу, и осколки кости могли вдавиться ей в лоб – но только если бы свалилась с крыши небоскреба или с воздушного шара.

Я позвонила Клоделю, оставила устное заключение о насильственной смерти, заперла кабинет и отправилась домой.

Этот вечер я тоже провела в одиночестве: приготовила и съела куриную грудку, посмотрела повторный показ сериала «Северная сторона», прочла пару глав романа Джеймса Ли Берка. Можно подумать, Райан покинул планету Земля. В одиннадцать я уже спала.

Следующий день был посвящен документальному оформлению выводов. Я делала фотографии, принимая во внимание биологический профиль, составляла диаграммы, описывала и объясняла характер повреждений лицевых костей и костей черепа. К концу дня подготовила отчет и оставила его в секретариате. Когда снимала лабораторный халат, на пороге моего кабинета появился Райан.

– Подвезти тебя на похороны?

– Выдались нелегкие дни? – спросила я, достав из нижнего ящика стола свою сумочку.

– В отделение полиции редко заглядывает солнце.

– Редко, – согласилась я, глядя ему в глаза.

– С этой историей о Петричелли просто беда.

– Угу. – Я не отводила взгляд.

– Метро, оказывается, уже не уверен, что видел Перчика.

– Из-за Бертрана?

Райан пожал плечами.

– Эти скоты родную мать продадут за порцию кайфа.

– Сомнительная сделка.

– Все равно что пить воду из-под крана в Тихуане[90]. Так тебя подвезти?

– Если не трудно.

– Заеду в четверть девятого.

Сержант-детектив Жан Бертран погиб при исполнении служебных обязанностей, поэтому его хоронили со всеми почестями. Управление общественных связей полиции Квебека известило об этом событии все полицейские формирования в Северной Америке, воспользовавшись системой Канадского полицейского информационного центра и аналогичного центра в США. Во время панихиды в зале похоронного бюро урну с прахом Бертрана окружал почетный караул. Оттуда прах сопроводили в церковь, из церкви – на кладбище.

Я не сомневалась, что похороны будут многолюдными, но действительность превзошла все ожидания. Помимо родных и друзей Бертрана, его коллег по полиции Квебека, сотрудников полиции Монреальской агломерации и криминалистической лаборатории, казалось, все полицейские подразделения Канады и отчасти США отправили на похороны своих представителей. Французские и английские средства массовой информации прислали репортеров и съемочные группы телевидения.

К полудню то, что осталось от Бертрана, обрело вечный покой в могиле на кладбище Нотр-Дам-де-Неж, и мы с Райаном двинулись в извилистый обратный путь к Сентр-Вилль.

– Когда улетаешь? – спросил он, поворачивая с Кот-де-Неж на улицу Сен-Матье.

– Завтра в одиннадцать пятьдесят утра.

– Заеду за тобой в половине одиннадцатого.

– Если претендуешь на должность моего личного шофера, учти, что жалованье будет паршивое.

Жалкое подобие шутки увяло прежде, чем я успела договорить последние слова.

– Я лечу тем же рейсом.

– Почему?

– Вчера вечером департамент полиции Шарлотта задержал одного забулдыгу из Атланты, некоего Билли Холмса по кличке Орешек.

Райан выудил из кармана пачку «Дю Морье», вытряхнул сигарету на рулевое колесо и сунул в рот. Прикурив одной рукой, жадно затянулся и выпустил сквозь ноздри струйки дыма. Я опустила окно со своей стороны.

– Похоже, этому Орешку есть что рассказать о каком-то анонимном звонке в ФБР.

Последующие дни походили на головокружительный спуск на «русских горках» в парке «Шесть флагов». Неделя за неделей ползла в гору черепашьим шагом – и вдруг все ухнуло вниз, да так стремительно, что дух захватывало. Вот только аттракцион этот трудно было назвать увеселительным.

День склонялся к вечеру, когда мы с Райаном сошли с самолета в аэропорту Шарлотта. За время нашего отсутствия осень наконец вступила в свои права, и сильный ветер хлопал полами курток, когда мы шли к крытой автостоянке.