Я сглотнула и перевела взгляд на Алекса. Тот тоже как-то попритих.

— Что, по-вашему, скажет Ядвига, когда вернется? А я отвечу! Она скажет, что сейчас, когда вы знаете, что на кладбище орудовало минимум двое и один из них — наш Костик, самое время вернуться к Книге Знаний за дополнительной информацией.

Черт, а ведь Полинка была права. И как я сама об этом не подумала?

— Алекс, нам надо… — решительно ступила к двери.

Он вздохнул.

— Да я понял уже, — и обернулся к Полине: — Пойдем, забросим тебя по дороге в универ.

Готесса поднялась на ноги с такой торжествующей улыбкой, словно не идею нам подала, а как минимум только что, не особо заморачиваясь, склепала на коленке вечный двигатель.

Алекс скривился и уже хотел что-то ляпнуть, но вдруг замер прислушиваясь.

— Кто-то приехал, — сообщил напряженным тоном. Я тоже навострила уши: и правда, со двора явственно доносился звук трения шин о мерзлый асфальт.

Жестом велев оставаться на месте (я, конечно, тут же пристроилась у него за плечом), заклинатель бесшумно открыл дверь и вышел в коридор. Поля, хмыкнув и нисколько не прячась, последовала за нами. Видимо, она умела определять марку авто по скрипу колес. Или просто сердце любящее подсказало, потому что в дверях особняка мы наткнулись не на кого-нибудь, а на Богдана Соколова собственной персоной.

— Ого… — протянул он, круглыми глазами разглядывая нашу разношерстную компанию. — А чего это вы все здесь делаете?

Алекс хмыкнул:

— Могу задать тебе тот же вопрос.

Богдан тяжко вздохнул, потянул носом и выдохнул голосом умирающего создания:

— Кажется, я заболел.

— Правда? — сочувственно подняла я бровки домиком.

— Правда?! — с предвкушающей улыбкой потерла ладони готесса.

Богдан опасливо покосился в ее сторону:

— Д-да… чего-то чувствую себя не очень…

Улыбка Полины стало еще более зловещей, и я поняла, что Богданчик попал. Нет, она его, конечно, вылечит. Но, похоже, только после того, как перепробует все новейшие методики. Зря она, что ли, на практику ходила?!

— Езжайте-ка вы одни, — хлопнув Алекса по плечу, радостно заявила она. — А я, так и быть, останусь здесь и позабочусь о больном.

— А может, не надо? — прошептал Богдан, пока не догадываясь, что именно его ждет, но уже только по выражению лица любимой понимая, что вряд ли что-то хорошее.

— Надо! — решительно ответила Поля, подбегая и подхватывая парня под руку.

Алекс задумчиво перевел взгляд с брата на воинственно настроенную готессу:

— Не думаю, что стоит оставлять вас вдвоем…

— А ведь в Евиной старой квартире есть кровать, — с искушающей улыбкой проворковала Поля ему в ухо.

Шурик крякнул, вытянул из кармана ключи от «мазды» и бодро махнул в сторону выхода:

— Прости, брат, но это — твой выбор. Ева, в путь!

Квартира встретила нас тишиной и пылью, а Книга — недовольным мерцанием пожелтевших от времени страниц. Я прямо услышала в голове ее скрипучий голос:

«Зачем вы снова ко мне явились?!»

— Нам нужна дополнительная информация, — призналась, поудобнее устраиваясь на кровати. Шурик улегся рядом, старательно делая вид, что тоже заинтересован исключительно в получении знаний. А то, что у него внезапно расстегнулись три верхние пуговицы на рубашке, — это, конечно, обычное совпадение.

Книга моргнула, как бы намекая, что любезно готова меня выслушать. Я положила ладонь на переплет:

— Сейчас я хочу задать более конкретный вопрос, — покосилась за спину, на Алекса, и продолжила: — На кладбище у больницы есть могила старушки, имя которой я не помню. Над ней еще стоит статуя девушки в балахоне с капюшоном. Скажи, кто ее раскопал.

Мгновение ничего не происходило, потом на страницах отразилось:

«Запрос не может быть выполнен».

От неожиданности даже Шурик над подушками приподнялся.

— Это, типа, как? — спросил, хмуря соболиные брови.

Я закусила губу, подумала и неуверенно пожала плечами:

— Наверное, я как-то неправильно спрашиваю.

— Действительно? — скептически уточнил парень. — А как надо, чтобы правильно? На древнеэльфийском? Ну-ка, двинься.

Он резко перетек в сидячее положение, нависнув над моим плечом, и вперился в Книгу напряженным взглядом.

— Конкретизирую требования, — заявил мрачным голосом. — В прошлый раз нам сказали, что на кладбище был и некромант и кто-то еще. Со спорной информацией по возрасту, образованию и месту жительства. Итого вопрос: кто такой этот второй перс, который не некромант?

Талмуд подождал секунду, потом вспыхнул своим обычным ярким сиянием и выдал такое, от чего наш диалог едва не закончился дергающимся глазом и нервными смешками:

«Ах ну да… вы же вроде Константина уже допросили…»

Алекс скрипнул зубами и процедил с надеждой:

— Ева, а давай ее подожжем?!

Я хмыкнула, не в силах сдержаться: идея становилась соблазнительнее с каждым новым вопросом. Правда, была и своя трудность.

— Звучит приятно, но, боюсь, мама нас за это линчует, — протянула с сожалением.

— А мы скажем, что это — случайность, — оскалился заклинатель.

Я хихикнула:

— Это магический артефакт, Шурик. Чтобы его уничтожить, нужно сначала снять все щиты и мамины специальные охранки. Такая случайность будет выглядеть как самоубийство от шести ножевых ранений в спину.

— Думаешь, она этого не заслужила? — насупился Алекс, будто только мое желание «make love not war» мешало ему хорошенько оттянуться. — Послала нас к черту на кулички, не дала никаких толковых подсказок. Спорим, она прекрасно знает, что Костик ни при чем?!

«Конечно, я это знаю, идиот! — внезапно ругнулась Книга. — С момента, когда Ева допросила некроманта, эта информация попала также и ко мне. Моргалис добровольно согласились пополнять мое хранилище».

— И какой тогда от тебя толк? — с раздражением спросил заклинатель. — Если ты даешь нам то, что мы сами же тебе и предоставляем? Да при таком подходе даже мой Рейондер принесет больше пользы! По крайней мере, даст информацию, которая нам неизвестна!

«Да?! — обиженно возмутился талмуд, подкрепив вопрос яростной темно-лиловой вспышкой. — Считаешь, что демон из зеркала полезнее Книги Знаний?! И даже то, что он сам выбирает, на какой вопрос отвечать, — это нормально? Попробуй его допросить, посмотрим на результаты! Он-то тебе точно не скажет, что в могиле под статуей похоронена вовсе не старушка! Ой…»

Мы дружно склонились над страницами, ошарашенно глядя на последнее слово.