– Так или иначе, ничего хорошего, масса Чарли. Эта штука приближается.

– Ты прав. Она движется в нашем направлении. Облако пыли. Кто-то его поднял… А-а, это лошади! Есть ли на них люди? Нет. Ого, это же табун мустангов! Я уж было принял их за команчей. Впрочем, краснокожих тоже опасаться не стоит – с недавних пор «красные джентльмены» связаны мирным договором и не причинят нам вреда. Бояться следует наших белых собратьев. Ну и ну, дикие лошади мчатся к нам так, будто все индейцы Техаса гонятся за ними. Что бы это значило?

Юпитер не мог дать ответа. Он сам признал, что не сведущ в прериях и не в силах читать их. Хорошо освоившийся с жизнью в лесу и осведомленный обо всех тайнах царства деревьев, на голых равнинах Техаса мулат был тем, кого опытный обитатель прерий презрительно назвал бы «гринхорном».

Поэтому Клэнси и не ждал от него ответа или объяснений. Вскоре он и сам выяснил причину, заставившую диких лошадей мчаться с такой прытью. Позади вздымающегося из-под их копыт облака пыли в небо поднималась и другая туча. Нависший над горизонтом темный пояс свидетельствовал о приближении «нортера». Испуганные мустанги скакали на юг в надеже избегнуть этой жестокой бури, налетающей с севера, откуда и взялось ее название.

Несясь во весь опор вдоль гряды утесов, на некотором расстоянии от края, они приближались к тому месту, где стояли двое путников. Кони ржали, фыркали, гривы их развевались, хвосты струились. Вскоре они промчались мимо и стали удаляться.

Придерживая лошадь и собаку, Клэнси смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду. Потом снова пустил Брасфорта по следу.

Хотя отпечатков копыт на иссохшей земле не оставалось, псу не составило труда уловить нужный запах. Но вскоре он потерял его. Произошло это там, где промчался табун мустангов, уничтоживший след Дарка.

Клэнси остановился и с недовольным видом заерзал в седле. Юпитер разделял его огорчение. Что теперь им делать? Мулат предложил перебраться через истоптанную лошадьми полосу и попробовать снова. Чарльз согласился – иного выбора у них не оставалось.

Двинувшись дальше, они пересекли избитую копытами полосу травы и, спустив Брасфорта, стали наблюдать за ним.

Пес заметался, но вскоре подрагивание его хвоста сообщило хозяевам, что след снова найден. Натягивая поводок еще сильнее, чем прежде, гончая устремилась прямиком к рощице, от которой их отделяло уже совсем небольшое расстояние.

Клэнси снова натянул поводок, а также придержал лошадь.

Юп тоже остановил мула. Оба преследователя стали внимательно осматривать лесок из карликового дуба. Знай Чарльз, что в его середине, на полянке, находится тот самый человек, которого он ищет, он не стал бы сдерживать Брасфорта, но спустил бы его с поводка, а сам спрыгнул с лошади и со всех ног устремился к негодяю, принесшему ему столько горя.

Дарк не подозревал об опасности – он глубоко провалился в липкий, беспробудный сон, навеянный парами спиртного.

Но столь же близкая опасность угрожала и Клэнси, который тоже о ней не догадывался. Обратившись к роще и внимательно рассматривая ее, он не оборачивался.

Судя по поведению собаки, в роще скрывалось что-то подозрительное. Что же? Молодой человек не ломал голову над этим вопросом – он предполагал – нет, был почти уверен, – что там его враг.

– Нет ничего удивительного, Юп, если наше путешествие подошло к концу, – негромко сказал он, обращаясь к мулату. – Взгляни на Брасфорта! Смотри, как он рвется с поводка. Там, среди этих карликовых дубов скрывается или человек, или зверь. А скорее, два в одном.

– Похоже на то, масса!

– Да! Я думаю, тут мы найдем того, кого ищем. Странно, что он не показывается. Не вижу ни малейшего движения.

– И я тоже.

– Заснул, вероятно. Не хочу подъезжать слишком близко, пока не удостоверюсь. Ему слишком часто удавалось брать надо мной верх, теперь я не допущу неосторожности. Эге! Это что еще такое?

Восклицание это было вызвано тем, что вдруг собака повернулась и, обратившись в противоположную сторону, стала принюхиваться. Клэнси и Юп также обернулись и увидели нечто, заставившее их напрочь забыть про Ричарда Дарка.

Лица их были обращены к востоку, где Аврора окрасила небо в багрянец, на его фоне четко выделялись силуэты всадников, число которых росло с каждой секундой. Некоторые были видны уже от макушки до копыт коней, другие только до плеч, а над гребнем утесов все появлялись и появлялись головы. В этом представлении не было ничего мистического или требующего объяснения. Чарльз Клэнси с первого взгляда понял все. По ущелью на равнину поднимался отряд всадников, по наружности индейцев, возвращавшихся с богатой добычей из набега на какое-то приграничное селение. На самом же деле это были белые бандиты, шайка Борласса, так давно наводившая ужас на юго-запад Техаса.

Один за другим выныривали разбойники из расселины, подобно бесам, выходящим через потайной вход на сцену. Да и вид у них был вполне себе сатанинский. Поднявшись на вершину, очередной всадник занимал место в шеренге рядом с главарем. Так продолжалось, пока на равнине не оказалось девятнадцать человек.

Клэнси было не до подсчетов – какой в том прок? Он и так понимал, что сопротивление бесполезно. Попытка его обречена на провал. Выходит, надо сдаваться? Выбора, похоже, не было.

Впрочем, один вариант оставался – бегство. Лошадь у него выносливая и быстрая. За оба эти качества он ее и выбрал, держа в уме главную цель – погоню. Не предстоит ли теперь благородному животному послужить хозяину в непредвиденном деле – бегстве?

Аврора окрасила небо в багрянец, на его фоне четко выделялись силуэты всадников

И хотя подступающая угрожающая фаланга нашептывала сказать «да» этой идее, Клэнси решительно ответил «нет». Сам он мог спастись, и без особого труда. На расстилающейся перед ними прерии ни одна лошадь из тех, что были под бандитами, не могла потягаться с его скакуном, и беглец вскоре скрылся бы из виду. Но в таком случае приходилось оставить преданного соратника, заявившего о готовности идти рядом с ним хоть на смерть.

Чарльз не мог и не хотел так поступить; и если подумал о бегстве, то инстинктивно и лишь на мгновение – мысль о нем испарилась, стоило ему повернуться к мулату и посмотреть на мула. На своем коне Клэнси мог уйти, но тихоходный гибрид лишал Юпитера всех надежд на спасение. Беглый раб был обречен на поимку, и будь он рабом или свободным, цвет кожи гарантировал ему жестокое обращение со стороны этого беззаконного сборища.

Но какой прок самому угодить в плен? Чем поможет он верному Юпу, если его собственные свобода и жизнь окажутся под угрозой? Чарльз не сомневался, что Борласс узнает его. И года не прошло, с тех пор как бандит стоял у позорного столба в Накогдочесе и принимал удары плетью за кражу лошади – той самой, на которой Клэнси сидел сейчас. Не стоило надеяться, что конокрад забыл этот неприятный эпизод из своей жизни.