– Не как Единый, – поморщившись, ответил Отшельник. – Единый сам по себе.

У меня волосы зашевелились от проблеска понимания.

– Значит, все сущие миры – это и реальность, и ваш, и рай Единого, и его ад, и небеса с девственницами, и еще куча всего, во что люди верят, да?

– Да.

– Люди не верят в Равновесие и Стражей.

– Они верят в Справедливость. Боги приходят и уходят, а вера в Справедливость и возмездие за грехи остается.

Я задумалась.

– Ага, значит, если верят в божью кару, это уже не к тебе.

Он усмехнулся.

– Как когда. Но в последние столетия нам все чаще на вас приходится отвлекаться, детишки.

– Почему?

Он чуть поморщился.

– Ты сама должна понять.

– А почему вы сами не наказали Винье? Разве он не клятвопреступник?

– Нет. Ты ж вот тоже клятвами не разбрасываешься, а кто постарше, вдвойне осторожен.

– Но он же нарушает равновесие! Он же убил, можно сказать, без причины. А я? То что он собирался сделать со мной?

– Ты мыслишь, как белая, я бы даже сказал, как слуга Единого – это он всех уравнял. Винье был в своем праве, ты его плоть и кровь и принадлежала ему, он мог хоть сожрать тебя, как Крон. А твоя мать первой нарушила обеты брака.

– Для вас нет добра и зла, – горько констатировала я.

– Да, их нет. Добро и зло всегда относительны и зависят от того, на чьей ты стороне. А мы всегда между или над.

– Серые, недаром вы серые. Пусть весь мир рухнет, но свершится справедливость?

– Истинно. А ты разве не хочешь, чтобы свершилась справедливость?

Он намекал на Седрика.

– Нет, я не хочу, чтобы мой мир рухнул.

Он опять еле заметно улыбнулся и задумался.

– Я позову Убийцу, – вдруг произнес он деловым тоном. – Постарайся задать ему правильные вопросы и… – тут он строго стрельнул глазами, – держи себя в руках.

Я не успела ничего понять, как он легко вскочил на подоконник и распахнул окно. Только сейчас я заметила, что его заношенная кожаная куртка разрезана на спине… И буквально из ниоткуда появились огромные нетопыриные крылья. Он воспарил на них, как на дельтаплане, но вдруг набрал скорость и, заложив крутой вираж, скрылся.

Истребитель-стелс…

34

Я постояла у открытого окна и в смятении отошла. Убийцей он называл Франса, но о чем мне расспрашивать вампа? Теперь я понимала, что это Отшельник «уговорил» князя вампов позаботиться обо мне, достать святой воды и принести ее. Возможно, да что там, точно Седрик не соврал, и Франс прилетал к нему в поисках меня. Но почему Отшельник выбрал такого странного спасителя для меня, или на других он не имел такого влияния, как на него? Ха, а кто бы еще мог вот так носиться по городу? Фрешит? Вряд ли. Да… Только князь вампов и мог меня выручить. Небось, не только летать умеет, а и искать.

Но благодарности к мертвяку я, как ни старалась, почувствовать не могла. Франс действовал, исходя строго из своих интересов. Да он и сам признал, что ему нужен белый универсал в городе, дабы собратья не посягали на его территорию.

– Мэ-эу! Мэ-ау!

Я не верила своим глазам: на подоконнике у открытого окна стояла Кисс и горланила, будто ее не пускают. С радостным криком я бросилась к ней и схватила на руки:

– Кисс! Кисси! – я прижимала к себе пушистую и мягкую зверушку, так замечательно пахнущую лугом и травами. Кисс пахла Лианом и его силой.

»Задушишь, дура», – выражал ее взгляд, но сейчас эта постоянная неприветливость лишь веселила меня. Я тискала и целовала ее, она стоически переносила это, даже не пытаясь выпустить когти.

Наконец я угомонилась и упала на диван, положив Кисс себе на шею, а мордочку устроив себе на подбородок; живая кошка слишком тяжела для такого, а Кисс ощущалась лишь легким теплом и нежным запахом.

На какое-то время я погрузилась в светлую дрему, отчаянно убеждая себя, что скоро все вернется на круги своя и запах луговых трав и лилий больше не покинет меня.

Вдруг Кисс подняла голову и, прижав уши, низко взвыла.

– Дай мне руку, – опять этот красивый и гнилой голос. Франс.

– Тихо, маленькая, тихо, дядя Красивый Труп не причинит нам зла, – успокаивала я Кисс, и фамилиар действительно угомонилась.

С кошкой на руках я подошла к окну, нахлынули воспоминания. Ведь это Франс тогда, по приезду в Нью-Йорк, знакомился со мной от имени вампирской общины. Судя по всему, он подумал о том же.

– Много воды утекло с той ночи, да, Пати? Многих мы потеряли.

– Нет. Многих приобрели, – ответила я.

– Ты ведь привязывалась к своим источникам, а они умирали от старости.

Я пожала плечами.

– Они были.

Франс на мгновение задумался над ответом и словно отбросил его.

– Дай руку, впусти меня.

Нехотя я подала ему руку, он взялся, и я потянула его внутрь. Преодолев какой-то неплотный барьер, вамп грациозно впал в комнату.

– Ты знаешь, что твой раб, твоя собственность, убил моих гостей и тем самым развязал войну? – он тут же взял быка за рога.

Я поморщилась

– Не начинай, Франс, я не хочу переливать из пустого в порожнее.

Вамп глянул исподлобья.

– Ты поможешь хоть чем-то?

– Чем?

– Наверняка уже сегодня, а завтра уж точно, прибудут детройские ренфилды, организовывать дневки своим хозяевам. Вычислив их и лежбища, мы получим существенное преимущество.

– И?

– Мохнатые могли бы их выследить. Те будут снимать квартиры, надо как-то охватить риэлтерские агентства.

– Тут нет телефона…

Он протянул мне мобильный.

– Тут есть номера Фрешита и нового вожака?

– Фрешит есть и Стивенсон, думаю, рабочий номер он передал приемнику.

– Будет видно, кто звонит?

– Нет, не определяется.

»Это хорошо», – кивнула я и набрала вожака свободных.

Трубку снял Тод.

– Это Пати Дженьювин.

Секундное замешательство

– Рад слышать,– радости в голосе было немного, но и расстройства не было.

– Тод, городу нужна помощь стаи.

– А что стая получит взамен на свою помощь?

Я закатила глаза, мохнатые придурки, опять торгуются попусту.

– Тод, дорогой, – не особо сдерживая раздражение, произнесла я, –