Не был исключением из правил и Эней Сильвий Пикколомини. Несмотря на призывы к благочестию и смирению, он был столь же привержен непотизму, как и все другие понтифики того времени. Он тоже хотел обеспечить своей семье процветание за счет растущего папского богатства. Неудивительно, что первые его действия на Святом Престоле были связаны с родственниками. Повысив статус прихода Сиены, он сделал первым архиепископом города своего родственника Антонио д’Андреа да Моданелла-Пикколомини, а после его смерти назначил преемником сына своей сестры, Франческо Тодескини Пиккколомини.73 Затем новый папа сделал Франческо кардиналом – вместе с Никколо Фортегуэрри (родственник Пия II по материнской линии) и Якопо Амманати Пикколомини (приемный член младшей ветви семейства), которых ранее он сделал епископами Теано и Павии. Не ограничившись этим, он назначил своего кузена Грегорио Лолли одним из самых доверенных секретарей74, а племянника, Никколо д’Андреа Пикколомини, командиром замка Святого Ангела в Риме. Пий II даже отправил Никколо Фортегуэрри с секретной миссией в Неаполь – он должен был договориться об обручении еще одного племянника папы, Антонио Тодескини Пикколомини, с дочерью короля Ферранте.

Учитывая огромные возможности семейного обогащения, нетрудно понять, почему соперничество за Святой Престол после возвращения курии в Рим стало настолько ожесточенным. За такой приз стоило побороться. Поскольку ставки были невероятно высоки, конклавы неизменно были связаны с симонией и даже с насилием. Редкий кардинал не мечтал стать папой. История практически не знает кардиналов, имевших шансы на избрание, которые не пытались бы подкупить своих коллег. И хотя прямых свидетельств того, что Эней Сильвий Пикколомини в 1458 г. действительно предлагал другим кардиналам какие-то финансовые вознаграждения, его непотизм не позволяет предположить, что он не пытался подкупить влиятельных кардиналов, чтобы повысить свои шансы на Святой Престол, что заметно улучшило бы пошатнувшееся положение семейства Пикколомини.

Одержимость пап властью над Папской областью вела к насилию, коррупции и подкупу на выборах. И эти негативные перемены превратили папство в площадку, на которой соревновались самые знатные и богатые семьи Италии. Несмотря на то что в эпоху Ренессанса коллегия кардиналов значительно расширилась (в 1458 г. она насчитывала 26 кардиналов, в 1513 г. – 32, а в 1549 г. уже 54) и в ней постоянно появлялись кардиналы, назначаемые по просьбам европейских монархов, господствующее положение по-прежнему занимали несколько итальянских кланов, преисполненных решимости использовать Церковь – и папство – в собственных интересах. Делла Ровере, Борджиа, Медичи, Фарнезе и благодаря Пию II Пикколомини получили огромное количество кардинальских шапок, а вместе с ними и миллионы флоринов из казны Церкви. И чем больше они жаждали денег, власти и влияния, тем сильнее была их решимость сохранить папство «в семье». Из 18 пап, занимавших Святой Престол в период с 1431 по 1565 г., 12 происходили всего из пяти семей. Не менее четырех понтификов (Иннокентий VIII, Лев X, Климент VII и Пий IV) были либо прямыми членами семьи Медичи, либо имели к ней косвенное отношение. Выборы Пия II стали началом очередной попытки создания выборной монархии, которая по мере возможности превратила бы папство в институт престолонаследования.

Все это оказало сильнейшее – и весьма заметное – влияние на папское меценатство. Как показывала жесточайшая критика папства со стороны Савонаролы, а впоследствии Кальвина и Лютера, для курии было очень важно создать у паствы впечатление хорошего вкуса и христианской добродетели, даже если в действительности все обстояло иначе. Параллельно с этим папы и кардиналы стремились упрочить выгоду для семьи визуальными средствами. Чем более влиятельной и честолюбимой была семья, господствовавшая в курии, тем сильнее было ее желание легитимизировать свое положение в Риме и у себя на родине путем создания образа справедливой власти. И это делает неудивительным стремление не только к роскоши и величию, но еще и к укреплению семейных уз почти династическим образом.

Ярче всего это проявилось в архитектуре. Для богатейших кардиналов курии дворцы были выражением семейного престижа и придворного величия. Люди, видевшие дворец, должны были четко понимать, кому принадлежит это роскошное строение. Хозяева дворцов всегда помещали свои гербы (или хотя бы соответствующую надпись) на самом видном месте. Когда в 1496 г. новый дворец строил для себя кардинал Раффаэле Риарио (ныне это Палаццо делла Канчелерия), он не только позаботился о том, чтобы дворец был самым большим в Риме, но еще и разместил на верхнем карнизе соответствующую надпись, чтобы все понимали – это его дворец, а столь высокое положение он получил благодаря своему родственнику, папе Сиксту IV. 75 В 1515 г. кардинал Алессандро Фарнезе (впоследствии папа Павел III) пригласил для строительства своего дворца Антонио да Сангалло. Одно из основных условий заключалось в том, чтобы на фасаде огромного строения (сегодня здесь располагается посольство Франции) над главным входом был размещен большой фамильный герб.

Хотя официальной резиденцией пап был Апостольский дворец, и поскольку их потребности слегка различались, папы подняли эту тенденцию на новый более высокий уровень. Стремясь утвердить семейное положение в Ватикане, каждый понтифик пристраивал к комплексу что-то новое и подчеркивал значимость своей семьи, помещая на видных местах свой герб. Папа Павел III разместил фамильные лилии Фарнезе в Королевском зале над главным входом. Когда была достроена новая базилика святого Петра, Сикст V поместил вдоль основания фонаря надпись, утверждающую его право на этот храм.76 Павел V попытался присвоить весь проект себе – свое тронное имя и семейную фамилию он разместил прямо на фасаде.

Однако одними лишь гербами и надписями тенденция не ограничивалась. Были и более тонкие и эффективные способы. Апартаменты Борджиа украшали фрески кисти Пинтуриккьо, где был даже портрет любовницы Александра VI, Джулии Фарнезе.77 Художник изобразил ее в виде Девы Марии. Эти залы были настолько тесно связаны с печально известной семьей пресловутого понтифика, что после его смерти на долгое время остались заброшенными. Но, пожалуй, лучшим примером является Сикстинская капелла. Хотя другие папы вносили в ее оформление что-то свое, она навсегда осталась храмом семейства делла Ровере. Капелла была построена Сикстом IV (Франческо делла Ровере). Он же заказал росписи стен, над которыми трудились Боттичелли, Гирландайо и Перуджино. Его честолюбивый племянник Юлий II (Джулиано делла Ровере) пригласил Микеланджело расписать потолки капеллы – так продолжилось прославление достижений семейства делла Ровере.

Когда же папы происходили из семейств, которым нужно было повысить свою до того весьма ограниченную роль в собственном регионе, то крупномасштабные архитектурные и декоративные проекты осуществлялись вне Рима. Стремясь создать и упрочить положение «династии» Пикколомини, Пий II поручил Бернардо Росселлино полностью перестроить свой родной город Корсиньяно.78 Архитектор использовал новейшие достижения городского строительства, и Корсиньяно, позже получивший название Пиенца, превратился в идеальный город эпохи Ренессанса, где Пий II мог отдыхать, удаляясь из Рима. Почти на всех крупных зданиях (даже на колодце на площади перед Палаццо Коммунале) красовался семейный герб. Кроме того, главным украшением нового города стал массивный дворец – резиденция семьи Пикколомини.