Остальные симиминийцы подскочили, как на пожар. При свете костра заблестели лабрисы.

— Нет, только не надо паники, — послышался спокойный голос фрейлины. — Подумаешь, всего лишь кому-то ухо отрезали…

— А-а-а-а! — продолжал верещать одноухий симиминиец.

— У-й-у-ю! — застонала оперативница. — Будь проклят тот день, когда я перевелась в этот дрянной отдел!

Такого позора она еще не испытывала. С самого детства не умеющая проигрывать. С отрочества гордо задирающая нос: она не такая как все. В БУСиДоЗе вообще не обращающая внимания на других студентов: умнее не было никого на потоке. А все благодаря родной мамочке…

Не поддавшаяся даже на домогательства самого Карлкларра харр Крыллова, начальника Департамента Отлова Летающих Бестий. А сейчас не попала. Что теперь будет?

— Я промахнулась, — прошептала Клинна, пялясь остекленевшими глазами под ноги. — Что же теперь…

Стереотипы всегда рушатся с грохотом. А уж стереотипы самомнения — и подавно. Это страшнее конца света. Это леденящий душу вой под черепной коробкой, это поврежденные собственным криком барабанные перепонки. Лишение смысла жизни, боязнь взглянуть на себя в зеркало. Серый дым подсознания и желание скрыться от окружающего мира. Это всегда очень больно.

Умничка Клинна впервые в жизни облажалась.

В ушах стучало удивленное сердце. На глазах словно бы задернули шторы. А в носу, казалось, навечно застыла мерзкая вонь Гугиной трясины.

— Но как я могла? — ошарашено спросила себя девушка. — Как же так?

— Очнись, дуреха! — заорал кто-то со стороны. — С кем не бывает.

По-видимому, из Прудди получился бы неплохой психолог. Не обитай она, конечно, на землях королевства Преогар в недоразвитом Отражении.

Сквозь туман печали и личностного разочарования оперативница поняла, что кричит старуха. Внезапно обида на саму себя прошла. Черно-белый морок страдания и хлесткие удары кнута морального самобичевания сошли на нет.

— Действительно, — философски заметила она, — с кем не бывает?

И ударила еще раз.

Как раз в тот момент, когда над головой Клинны просвистел лабрис следопыта, серп Карателя снова полоснул по телу орущего варвара. Клинна даже не посмотрела на свою жертву. На этот раз она была уверена — удар пришелся в цель.

Симиминиец вновь зашелся в страшком крике.

— Что же ты делаешь, дура? — Айфос-Фук пинком отшвырнул стоящую на коленях оперативницу.

Девушка отлетела в кусты. На лету она перегруппировалась и оттолкнулась ногой от дерева. Миг, и она уже стояла перед рункуром, хищно оскалившись. Изящное воплощение красоты и грации. Слегка выгнутая спинка, широко разведены полусогнутые ноги. Голова наклонена, смотрит из-под лба. Злобно поблескивает длинный клинок, из серпа превратившийся в волнистый полуторный меч.

— Убейте эту… — сплюнул рункур. — А я займусь нашим.

Варвары бросились на Клинну. Девушка приготовилась обороняться и вдруг остановилась как вкопанная.

— Ну не может же этого быть, — пожаловалась она симиминийцам.

Если бы кто-то проследил за ее взглядом, то увидел бы, что смотрит она на свою израненную жертву.

— Второй раз промахнулась? — девица едва не сомлела. — Не убила?

"Убитый" катался по земле, задевая ногами костер. Мелкие угольки взмывали в воздух и ярко вспыхивали. Высоких всплесков огня хватало, чтобы увидеть: кроме уха варвару отрубили нос.

Зрелище не для слабонервных. Жуткая рана между глаз, все залито черной в сумраке кровью. У симиминийца даже не нашлось силы, чтобы закричать или зажать раны на голове. Он просто зашелся в беззвучном вопле, задыхаясь. Его руки скребли по земле в слепой попытке схватить кого-то. Отомстить за искалеченное лицо.

— Вряд ли выживет, — констатировал следопыт.

Разведчик укоризненно посмотрел на Клинну. Та в ужасе опустила Каратель и другой рукой схватилась за щеку.

— Мамочки… — одними губами произнесла она.

— Такого врага я бы и самому страшному врагу не пожелал, — простецки пофилософствовал Баблу-Булл. — Эта баба не знает и капельки милосердия.

— Я… не… хотела, — с болью в голосе призналась оперативница.

— Вот это новость, — хмыкнул следопыт. — А чего же ты хотела, мучительница пятнистая?

— Убить.

— Не самый приятный способ, — заметил Баблу-Булл. — Могла бы и просто горло перерезать. Зачем ему так страдать? Что он тебе сделал? Неужто невинности лишил али брата в пиратское рабство продал?

Клинна отрицательно замотала головой. Ей бы сейчас бежать, скрыться в лесу. Чтобы на следующую ночь вновь появиться рядом с поредевшим отрядом симиминийцев и еще раз попробовать освободить пленниц. Но она решила — не убежит. Пусть умрет, но не уйдет. И лучше пусть ее убьют сейчас.

"Хоть стыда не почувствую, — думала она. — И никто в Валибуре не узнает о моем позоре".

— Раз тебя не насиловали и родственников не обижали, по что же ты его таким образом? — не унимался следопыт.

— Кончай! — Айфос-Фук отвесил Буллу звонкую оплеуху. — Убейте эту мразь и ложитесь спать. А мне придется…

Рункур встал над мечущемся варваром и на миг застыл, читая вслух какую-то молитву. Услышав слова молебна, раненый успокоился и закрыл глаза. Его тело содрогалось в судорогах, но он не издал больше ни звука.

— Молодец, парень, — похвалил кто-то из бородачей. — Умирает как настоящий герой Симимини.

— Покойся на пьедестале Каменных Богов, — провозгласил Айфос-Фук и занес над головой лабрис. — Пусть сон твой рядом с Богиней Сна будет крепок и счастлив.

Топор опустился на голову раненого. Коротко вскрикнув и дернув ногами, симиминиец умер.

— Порву эту дрянь! — заорал Баблу-Булл и кинулся на вороноборотня.

Оставшиеся двое варваров и рункур прыгнули вслед за разведчиком. Ударами четырех лабрисов они оттеснили оперативницу поближе к связанным

— Попробуй, — слегка опомнилась оперативница, но затем ее глаза опять погасли.

Девушка ушла в глубокую депрессию от осознания своей ущербности.

"Это же надо — не попасть. Да еще два раза, — вопила она". Но защитную магию активировала — все же инстинкт самосохранения оказался сильнее эмоций.

Перед девушкой возникло слабое розовое сияние. Ресурсов для полной защиты не оказалось. Мощности Карателя хватило только на тоненькую сеточку за спиной — чтобы по затылку лабрисом не грохнули. Перед грудью вороноборотня повис полупрозрачный щит овальной формы, длиной примерно с метр и шириной сантиметров тридцать.

Глаза Клинны слезились. Не от света костра, нет. Огнище оказалось за спинами бородачей и уже не ослепляло. Девушке хотелось разрыдаться от собственного бессилия.