Но когда воины сообщили своему «божеству» о наличии ещё одного странного пришельца, тот немедля приказал доставить ему и Валентина, поэтому-то и послали новую «группу захвата», в результате чего были успешно пленены не только капитан, но и агенты.

Акмолл думал, что их пригласили из-за боязни лучевого оружия и необычного вида, но на самом деле в качестве божества Прутуру за глаза хватало шаванака. Кроме того, вид гуманоидов-тарлан его вовсе не впечатлил, но вождя заинтересовало оружие агентов. Подробностей разговоров Акмолла с вождём Илк Оу не знал, да это и мало его заботило, а о назначении странных устройств «осьминог» догадался только тогда, когда начался бунт, и было уже поздно.

Прутур ценил шаванака только тогда, когда внимание Илк Оу целиком было уделено островитянам. Но вот появились тарлане, которые удивительным образом смогли полноценно общаться с Верховным Божеством и, как показалось, вождю, захватили его душу. Именно поэтому они тогда, на площади, решили напасть на агентов, чтобы те не охмуряли Илк Оу, ведь по плану тот должен был сам околдовать пришельцев, подавить их, забрать у них волшебное оружие, но этого не произошло.

Шаванак на время успокоил аборигенов, но только на время. Заточив Валентина в каморке хижины, Илк Оу повёл агентов к арке, чтобы те успокоились – Акмолл ни о чем другом не мог говорить, пока своими глазами не увидел переход. На тот момент арка не работала, и тарланам пока пришлось вернуться в деревню.

Илк Оу долго водил тарлан по деревне, рассказывал им о своём житье-бытие, плакался о прошлой жизни. Агенты в свою очередь ничего не объяснили, но по большому счёту ему это и не требовалось. Он давно уже понял, что просто так назад домой не попадёт, а Акмолл, узнав о переходе, ничего толком не рассказал, отделавшись общими фразами. Единственное, что он сказал, так это о времени работы перехода, и Валентин сильно надеялся, что туземцы как раз в этот период заставят их проходить это «испытание».

Со слов Илк Оу, вождь туземцев затаил на него злобу. Прутур попытался поговорить с шаванаком, но тот полностью был поглощен тарланами, а когда «мухомор» напрямую предложил напасть на пришельцев, отобрать оружие, убить их и поскорее съесть, «божество» наотрез отказалось. Судьба тарлан, а заодно и самого Илк Оу оказалась предрешена.

Улучив момент, туземцы неожиданно напали на них и, понеся многочисленные потери, всё-таки скрутили тарлан, задавив числом в буквальном смысле этого слова. Даже шаванак использовал своё оружие – петарды собственного изготовления (более мощный аналог тех самых предметов, которыми он крутил на площади), но бой был проигран.

Сразу убивать аборигены никого не стали, решив устроить испытание переходом и каким-то Крабом, о котором шаванак сказал только, что существо это страшное, и спасения от него нет. Валентин поинтересовался, каким же образом сами аборигены контролируют опасное животное, и на что Илк Оу ответил обезоруживающе просто:

– Магия!

Зато шлемы тарлан вождя почему-то не заинтересовали, несмотря на то, что анатомия их черепов, в отличие от шаванакской, позволяла использовать устройства. Возможно, Прутур считал эти головные одеяния осквернёнными, а может, боялся, что шлем забирает душу. В любом случае Валентину с этим пока повезло, и он смог пообщаться с шаванаком.

– Я надеюсь, что туземцы проявят благоразумие, – сказал Илк Оу, – и всё кончится не так печально, как это может показаться на первый взгляд, о, мой озадаченный Валентин!

Валентин только горько усмехнулся.

К тому времени снаружи стали опускаться сумерки, света в камере стало совсем мало.

– Глупо рассчитывать на благосклонность судьбы, – сказал землянин. – Очень глупо. Ты не можешь освободиться? Попробуй!

– Не могу, – вздохнул Илк Оу. – Да и бесполезно это, как пытаться проглотить одним махом половозрелого памаува… Скоро островитяне придут за нами.

– Когда?

– Думаю, уже очень скоро. Праздник состоится ночью, испытание Вратами – рано утром, а следующим днём пиршество продолжится. Туземцы сошли с ума, они все во власти Первого Отца Сатаны, доподлинно тебе говорю, о землянин! Ранее они почитали меня, ибо много знаний дали им мы, шаванаки. Я был идейным вождем Островных Людей, они меня заслуженно почитали и любили. Я столько дел славных свершил для них…

В рассказе Илк Оу Валентина обрадовало в основном то, что его друзья благополучно миновали переход, и, значит, они, возможно, живы.

– И мы завтра тоже будем проходить через эти Врата? – уточнил он.

– Я трепещу и молю о прощении, но, боюсь, что это так. Молишься ли ты о спасении, мой друг?

– О, ещё как молюсь…

Валентин задумался – вся надежда на переход, лишь бы он заработал! Но какова вероятность этого события? Малая, это было понятно.

– Я сильно устал, – тихо промолвил Илк Оу. – Может быть, я был не прав, о святые воды роженицы… Но я делал, что мог. Простите меня, Голубые сестры Пучины… Я ухожу.

Валентин ждал продолжения, но шаванак молчал.

– Эй, Илк Оу! – встревожился наконец капитан. – Ты слышишь меня?

Ответа не последовало.

– Илк Оу, очнись! Ты слышишь меня? – почти закричал Валентин.

«Осьминог» не реагировал.

– Чёрт! – выругался Остапенко и заорал: – Эй вы, черти островные! Сюда! «Божество» ваше помирает!

Снаружи оставалось тихо. Валентин вне себя начал дергаться из стороны в сторону, матеря всё на свете. Путы больно резали руки и живот, избавиться от них пока не представлялось возможным. Он позвал шаванака ещё несколько раз, но тот по-прежнему молчал. Может, спал, может, потерял сознание, а может, и умер – оставалось только гадать.

Стемнело окончательно, когда под окном раздался говор аборигенов и их леденящий душу смех. Дверь распахнулась, и в каморку проник яркий свет факела.

– Демоны тут! Не помогла им магия! – торжествующе проговорил один из туземцев. – Ванаям’хе простит нас!

Щурясь от света, Валентин пытался рассмотреть вошедших. Вперед протиснулся довольный, улыбающийся до ушей Прутур.

– Вы готовы? – пропищал он. – Церемония скоро начнётся!

– Илк Оу умер, – сказал Валентин.

– Не лги нам, нелюдь поганый! – в гневе воскликнул вождь. – Он не может умереть раньше срока!

– Я как раз человек, а не нелюдь, – возразил капитан.

– Если бы ты был человеком, то не надел бы на себя эту сатанинскую шапку!

– Ты мне сам её надел…

– Правильно! И если бы ты был человеком, то она убила бы тебя, что и доказало бы, что ты человек. Но ты жив, значит, ты – демон, такой же, как и остальные.

Валентин наморщил лоб, пытаясь вникнуть в логику Прутура.

– Что-то в этом есть, чёрт побери, – пробормотал он и добавил на всякий случай: – А вдруг времени ещё мало прошло? Надо подождать – может, я хороший?