Старик позвал Есения внутрь жилища и снова запер дверь. Княжич расположился в сенях на куче соломы. Всю ночь ему снилась кровавая бойня, слышались вопли напуганных сельчан. Видел он также и отца: Гостомысл сидел на своем княжеском троне и бранил сына за то, что он убежал этой страшной ночью.

В Дорестадте зарядили дожди. Долгие и печальные, они делали дни скучными и похожими друг на друга. Дороги разнесло. Погода была противной. Даже собаки лишний раз не высовывали свои носы из будок.

Устроившись в кресле, Ефанда медленно расчесывала волосы, аккуратно проводя по ним гребнем. Она думала об обещании Умилы уладить обстоятельство с Синеусом, который ни разу не навестил свою жену в ее опочивальне. Это вмешательство в ее личную жизнь принцессе было отвратительно! А сам Синеус казался ей омерзительным – похотливое животное! Не успела она еще расположиться в Дорестадте и разложить утварь из дорожных сундуков по полкам, как ее собственная служанка, прибывшая вместе с ней из родного города, созналась, что ее где-то подкараулил правитель и настиг, как волк ягненка! Служанка, бесспорно, была смазливой девкой. И что главное, далеко не святой, сама напрашивалась на внимание сильного пола. Но это ничего не меняет – Синеус редкостная мразь и бабник! Разумеется, что прислужницу пришлось отослать обратно. Но что с того? Не она, так другая! Не о таком муже грезила принцесса. И уж точно не такого ей обещали. Да, в этом-то и дело. Ей обещали другого. Она ехала в этот город не к Синеусу.

Мысли Ефанды развеял звук приближающихся шагов, становящихся более отчетливыми. Судя по тяжелой поступи, от которой дребезжало все вокруг, это были мужские шаги. Неужели дорогой супруг?! О, ужас, старуха все-таки докопалась до него и каким-то образом заставила прийти сюда!

Принцесса вскочила с кресла, сама не зная зачем. В этот же самый миг дверь распахнулась, и на пороге нарисовался Синеус. По его недовольной гримасе можно было сделать вывод, что сюда он пришел не по своему душевному порыву.

Принцесса сдержанно поздоровалась. Не ответив на приветствие, Синеус с грохотом захлопнул дверь. Этот жест выдал его настроение – он не в духе. Даже не взглянув на супругу, он несколько раз прошелся по горнице и в итоге завалился в кресло, где еще совсем недавно безмятежно отдыхала сама принцесса. В ходе этого шествия Ефанда посторонилась к стене, не желая соприкоснуться с мужем даже краем платья. А когда он проходил мимо, она явно различила запах хмеля, и это раздосадовало ее еще пуще. Как он смеет приходить к ней в подобном виде!

Гнетущее молчание захватило покои. Казалось, даже сам воздух стал гуще. Теперь уже Синеус злобно разглядывал Ефанду, которая, затаив дыхание, стояла, все еще прислонившись к стене.

На вид она была очень недурна. Перед самим собой Синеус этого не отрицал. Высокая, но вместе с тем стройная и ладно сложенная. У нее интересное лицо, хотя и бледное. Все-таки ему больше по душе веселые мордашки с шаловливым румянцем. Но это только внешнее. Если не брать во внимание то отталкивающее высокомерие, застывшее в ее взгляде. Ему нравится блеск смеющихся глаз, а тут что? Коли бы не это пренебрежение, с каким она невольно смотрит, было б куда приятнее с ней обходиться. В целом, если не придираться, она ничего. Сгодится.

Ее можно было бы посчитать в какой-то степени даже привлекательной, по крайней мере, для принцессы, хотя она и не в его вкусе. Ему нравятся женщины поменьше ростом и попышнее формами. Не толстухи, конечно, но и не такие, как эта принцесса – плоские, с худыми руками, чего уж говорить об остальном, глянуть не на что! В этом смысле служанка у нее была куда симпатичнее…Возможно, и следовало навестить жену раньше. Дело ведь здесь, разумеется, не во внешности. У него были разные: в сотню раз красивее и в десяток страшнее. Причина в брате. Взбесила вся эта история: сначала принцессу обещали Рёрику. Растрезвонили об этом повсюду. А как нашлось для того что-то получше, то мигом сбагрили эту бескровную девицу ему, Синеусу, словно он навеки обречен быть на подхвате после того! Тому и баб получше, и княжество в приданое, и в итоге вся слава достанется!

Почти не меняясь внешне, Синеус все больше распалялся внутри от ожесточенных мыслей. Небрежно раскинувшись в кресле Ефанды, он теперь не сводил с нее злобных глаз. Принцесса в свою очередь не прерывала молчания и не пыталась с присущим женщинам умением разрядить обстановку. Ей ли, наследнице древнего рода, лебезить перед этим мерзавцем?!

– Не изводи мое время: раздевайся! – вдруг скомандовал Синеус, огорошив таким принципиальным распоряжением принцессу, которая от удивления даже приоткрыла рот. Чего-чего, а такого она не ожидала услышать даже от него: редкостная гнида! Пытается унизить ее, как может! Почему она досталась этой сволоте?!

Дрожащими руками Ефанда принялась развязывать непослушный узелок на сорочке. Она даже не могла поднять глаз на Синеуса, который вызывал у нее почти физическое омерзение. Впрочем, как и весь этот скверный город!

Словно забавляясь ее стеснением, Синеус издевательски смотрел на Ефанду. Ведь, невзирая на свое королевское величие, она была явно смущена и даже чуть покраснела, отвернувшись в сторону. Ее руки застыли, не решаясь выполнить его распоряжение до конца.

Синеус был несколько нетрезв, отчего его настроение быстро менялось. Ему надоело сидеть без дела, он поднялся и направился к Ефанде, которая теперь стояла замерев, словно статуя. Ей хотелось бы упрятаться куда-нибудь. Лишь бы этот скот не дотрагивался до нее своими грязными лапами! Но она все-таки принцесса: не нужно забывать о том, что именно эта пропасть отделяет ее от этого негодяя! Таким образом, что бы он ни сделал, это никак не может умалить ее чести! Нужно оставаться на месте и вытерпеть грядущее испытание, сохраняя достоинство.

– Ну, что тут у тебя?! – Синеусу наскучило сидеть сложа руки, и он решил сам взяться за дело. Сколько можно дожидаться действий от этой медлительной цапли, которая, того гляди, сейчас окажется, еще и не знает, что от нее требуется! Ладно еще Рёрик, про него можно забыть! Если б у нее хотя бы нрав был поживее, они бы поладили, а так!..

Обхватив Ефанду, Синеус стал хамски стягивать с нее сорочку, даже порвав ткань. Принцесса не знала, куда себя деть. Ей был противен этот чужой человек, от которого пахло хмелем и потом. Его грубые руки бесцеремонно лапали ее невинное тело, словно она какой-то неодушевленный предмет, которому без разницы, что с ним делают.

– Надеюсь, ты себя соблюдала?! Не люблю развратниц, – все по обыкновению хохмил Синеус. На самом деле, он был не слишком принципиальным в вопросах девичьей чести. Впрочем, это касается обычных женщин. Жена, разумеется, должна быть целомудренна. Хотя, глядя на Ефанду, уже не знаешь, что и лучше. Может, если б она была искусницей в постельных вопросах и влюбленной в него хохотуньей, он бы и целомудрие ей позабыл.

– Да, – не глядя на него, холодно ответила Ефанда.

– Сейчас проверим, – беспардонно пригрозил Синеус. На его красивом лице нарисовался озорной оскал. – Смотри у меня, если что.