– Можно так подумать. Но мисс Эшборн была католичкой, и ее в католической церкви венчал пастор с хорошей репутацией. Этот брак может не признаваться англиканской церковью или законодательством этой страны, но он является законным в глазах католической церкви.

– Это не имеет никакого значения, – возразила я.

– Нет, боюсь, что имеет, и большое, – ответил он. – Когда король Георг IV был принцем-регентом, он женился на Марии Фицгерберт, католичке, по обряду ее церкви. И сам папа Римский признал этот брак действительным.

– Но это было чуть не сто лет назад и не вызвало никаких проблем.

– Да, потому что миссис Фицгерберт не пыталась использовать этот факт в своих интересах, а также не подарила принцу детей. Никто не соперничал за престол, и это не вызвало кризиса в престолонаследии. А это, – сказал он, постучав пальцем по моим бумагам, – совсем другая история.

Я невесело усмехнулась.

– Вы меня не знаете, сэр Руперт, но прошу вас поверить: я совершенно не собираюсь претендовать на английский престол.

– Дело не в том, на что вы собираетесь претендовать, мисс Спидвелл, – мягко сказал он. – Дело в том, что вы собой олицетворяете. В глазах любого католика вы являетесь законной наследницей престола. В их понимании, принц Уэльский совершил двоеженство. Значит, канонически его дети от принцессы Александры – бастарды, которые не могут наследовать трон. Таким образом, вы остаетесь единственным законнорожденным ребенком наследника престола в сердцах всех католических подданных в империи ее величества. Этого достаточно, чтобы начать восстание, особенно в одном конкретном месте, – многозначительно добавил он.

– В Ирландии, – подхватил Стокер. – А ее мать была ирландкой. Христос с апостолами, – выругался он, – сепаратисты и мечтать не могли о лучшем подарке: законная католическая альтернатива всей британской королевской семье, да еще и с ирландской кровью в жилах!

Сэр Руперт посмотрел на меня с напряжением.

– Мисс Спидвелл, нравится вам это или нет, но эти документы доказывают вот что: сейчас вы – самый опасный человек во всей Британской империи.

Сделав это заявление, сэр Руперт снова откинулся в кресле. Мы в изумлении довольно долго молчали, а потом он смачно выругался (таких грубостей я никогда не слышала даже из уст Стокера, но здесь, по крайней мере, за этим промахом последовало извинение) и достал из письменного стола бутылку. Щедро разлив прекрасный виски по хрустальным стаканам, он вручил их нам, оставив себе двойную порцию.

Он выпил все залпом, и Стокер посмотрел на него с чувством, напоминающим восхищение.

– Смотри, поосторожнее. Мужчинам Темплтон-Вейнам в этом деле всегда непросто остановиться.

Сэр Руперт вытер рот чистым носовым платком и покачал головой, взглянув на младшего брата.

– Нет. Это мать любила выпить. В этом она всегда давала отцу фору.

Стокер вздрогнул.

– Это неправда.

– Конечно, правда. Всегда хранила лучший отцовский односолодовый виски во флакончике для духов у себя на туалетном столике. Для этого она подкупала дворецкого.

Стокер смотрел на него с раскрытым ртом, и сэр Руперт продолжил уже мягче:

– Тебе многое еще предстоит узнать о своей семье.

– Что я меньше всего на свете хочу обсуждать с тобой, так это семейство Темплтон-Вейн, – холодно заметил Стокер.

Сэр Руперт облокотился подбородком на сцепленные руки.

– Однажды ты все-таки откажешься от этого детского сопротивления, Ревелсток. Но в свете тяжелого положения мисс Спидвелл, думаю, сейчас нам следует заключить перемирие.

На лице Стокера боролись разнообразные эмоции, но он ответил таким же спокойным голосом, как и брат:

– Согласен. Учитывая то, что ты нам рассказал, несложно сделать вывод, в чьих это интересах – избавиться от угрозы, которую она собой представляет.

Сэр Руперт кивнул.

– Конечно. И, во-первых, я…

Стокер поднялся.

– Не ты, а мы, – сказал он, взяв меня под локоть, чтобы и я встала.

Сэр Руперт машинально вскочил вслед за мной.

– Но это невозможно, вы одни не справитесь!

– Должны справиться и справимся, – ответил Стокер. – Я благодарен тебе, Руперт, правда. Ты так порядочно поступил сегодня, и для разнообразия я буду рад расстаться с тобой без кровопролития. Но дальше тебе идти не нужно.

Он многозначительно посмотрел на фотографию в небольшой рамке, стоявшую на столе сэра Руперта. С нее на нас смотрели строгая красивая женщина с маленьким ртом и изящными руками и трое детей.

– Вы женаты, – сказала я, вдруг осознав, почему Стокер не хочет дальше вовлекать брата в эту историю. – У вас дети. Вы же заявили, что я самый опасный человек во всей империи, – продолжила я с легкостью, которой не ощущала. – Я не хочу, чтобы эта опасность затронула вас или вашу семью.

Я протянула ему руку.

– Спасибо за помощь, сэр Руперт. Я никогда этого не забуду. И если когда-то смогу оказать вам ответную услугу, то буду счастлива это сделать.

Он сердечно ответил на рукопожатие.

– В таком случае да поможет вам Бог, мисс Спидвелл. – Он слегка улыбнулся и выпустил мою руку. Братья просто кивнули друг другу, не пожимая рук, и мы направились к выходу. В последний момент Стокер вернулся и положил «Краткую историю» на стол сэру Руперту.

– И еще кое-что, старина. Я украл это в «Вибберлис», маленьком книжном на Оксфорд-стрит. Тут не хватает нескольких страниц. Позаботься о том, чтобы за нее заплатили, ладно?

Сэр Руперт коротко рассмеялся, будто залаял, и на этом мы его оставили, вынырнув из здания на Чансери-лейн, которая как раз начала заполняться солиситорами, барристерами и разными клерками, спешащими на ланч.

Стокер взял меня за руку.

– Опусти вуаль. Мне не нравятся эти толпы на улице. Нам нужно место, чтобы спокойно подумать.

Я опустила на лицо шелковую вуаль.

– Я знаю одно местечко, где никому не придет в голову нас искать.

* * *

Через час мы были уже в лондонском Тауэре и слушали приветственное слово йомена. За вход мы заплатили, собрав по карманам последние монеты. Почти все деньги ушли на рыбу с картошкой, жирную и ароматную, которую мы съели прямо с газеты; правда, Стокер все причитал, что приличные дамы не едят на улице.

– И с каких пор тебя волнуют все эти банальности? – спросила я.

– Меня-то не волнуют, но это привлечет к тебе лишнее внимание, – напомнил он.

Я пожала плечами и с удовольствием доела хрустящую корочку.

– Это было божественно, – заключила я, когда мы выбросили жирные газеты и встали в длинную очередь на вход в Тауэр. Выслушав заученную речь йомена, я прикинула наши возможности и направилась к приземистой громадине башни святого Фомы; Стокер неотступно следовал за мной по пятам. Когда мы поднялись наверх, то увидели ползущие по небу серые тучи и холодный туман, поднимающийся с реки.