— А?

— Далеко ли отсюда резиденция Тараниса Ри'Корсора?

— Далеко, — сердито тряхнул гривой единорог. — Дня два пути. И, кстати, с чего вы решили, что он вообще будет нас слушать?

— Но как же… — не понял я. — Вы ведь только что сказали, что знаете всех…

— Всех членов Совета. Так и есть. Но про главу я ничего не говорил. Ему что единорог, что вон иглонос… И, между нами, я сильно сомневаюсь, что мэтр Таранис не точит зуб на вашего императора. Сколько помню, они и сорок-то лет назад не шибко ладили.

— Возможно. Но если бы глава Совета Одиннадцати сочувствовал Дан'Шихару, последнему не было бы надобности отправлять собственную жену к Трыну на выселки только потому, что она Ри'Корсору крестницей приходится. Значит, могла бы донести, так? А раз так, то получается, что уж глава-то здесь точно ни при чем!

— К-крестницей? — почему-то заикаясь, тоненьким голоском переспросил Эделред. — А вы, юноша, случайно не в к-курсе, как ее зовут?

— Э-э… — Я послушно напряг память. — Эльвира… Эльмира… О! Альбиро! Она из лаумов, кстати. А я думал, титулованные фении только на своих женятся… Магистр? Магистр, что с вами?..

Глаза единорога стали стеклянными, грива вздыбилась, губы задрожали. Признаться, я даже решил, что он вот-вот разревется. Но вместо этого неуравновешенный скакун громко икнул, боднул рогом ни в чем не повинную статую и взвыл дурным голосом:

— Как она могла?!

Я подпрыгнул от неожиданности. Брысь, крутившийся рядом, шарахнулся в сторону.

— Альбиро! — причитал магистр. — Моя Альбиро! Как она до такого докатилась? Кормак Дан'Шихар! Этот неуч! Этот дуболом! Этот…

— А мне он дураком не показался, — не вовремя ляпнул я и прикусил язык — золоченый рог, оставив в покое статую, описал в воздухе стремительную дугу и уперся мне в грудь.

— Да скотина он бессовестная! — яростно прошипел магистр, снова топнув копытом. — И всегда таким был! Ни чести, ни благородства… Как она могла связать с ним судьбу?! Она! Такая чистая, умная, серьезная… О-о-о!

— Любовь зла, — решительно сказал я, перехватывая опасно качнувшийся рог почти у самого лица. — Возьмите себя в руки. И прекратите завывать, от вас даже Брысь уже шугается. Цыц, я сказал! Нашли трагедию! Война на носу, а вы, кроме своей Альбиро… Э, стоп. Вы так хорошо знакомы с крестницей самого Ри'Корсора?

— Лучше, чем с кем бы то ни было, — хлюпнул носом несчастный.

— И вы, может быть, знаете, где живут ее почтенные родители?

— Да что тут знать-то, миль сорок в сторону Архейской долины — и вот вам усадьба Кат-Делеске. — Он покосился на мое сияющее лицо и фыркнул: — Только рано радуетесь, молодой человек! Отец Альбиро военных не жалует!

— Так ведь и я к нему на ранний завтрак не набиваюсь…

Единорог склонил голову набок. Подумал. И, допетрив, куда я клоню, попятился:

— Вы что же, хотите… Э нет! Ни за что! Никуда я не пойду! После того, как она попрала мои лучшие чувства, связалась с этим проходимцем… Никогда! Даже не просите! И… и зачем вы меч достали, юноша?! Уберите немедленно! Вы… вы… я никуда не пойду-у-у! Там темно и страшно-о-о!

Я быстро зажал ему рот и обернулся к храму:

— Брысь! Ко мне!

— Мм?! — закатил глазки единорог, упираясь в землю всеми четырьмя копытами. — Мм-мгм!

— Не тратьте силы понапрасну, магистр, — медовым голосом посоветовал я, подмигнув весело обмахивающейся хвостом лошадке. — Они вам еще ох как пригодятся! Брысь, приятель, подтолкни-ка многомудрого… А ты что ржешь? Заняться больше нечем? Шевелитесь уже оба, пока Матильда его у нас не отбила… впечатлительная — жуть!

Богато украшенная золоченой резьбой карета с гербом клана Бегущих Волн подпрыгнула на ухабе. На долю секунды зависла в воздухе, с грохотом приземлилась обратно на все четыре колеса и понеслась дальше. Лошади у барона что надо. Остается только надеяться, что и каретные мастера не зря свой хлеб едят. Все-таки парадный выезд он не для скачек по колдобинам предназначен!

В запястье вонзилась щепка. Я выругался сквозь зубы и покрепче сжал в правой ладони рукоять клеймора. Левая держала насмерть перепуганного кучера за пояс: чтобы не светиться перед фенийскими погранцами, пришлось оставить его на козлах и слегка подпортить стенку кареты. Дыры, через которую я управлял своей «марионеткой» при помощи острого клинка и крепкой хватки, за спиной кучера было не видно, а внутрь фении сунуться не осмелились — герб Дан'Шихаров на дверце дело свое сделал… И сейчас мы неслись сквозь тьму по каменистой земле межграничья, молясь всем богам вместе взятым, чтобы барон не хватился кареты, а пограничники — барона. С другой стороны, донесение своей разведки он уже получил, так что шанс у нас есть.

— Вижу переправу! — донесся до меня голос Матильды.

Как только мы успешно миновали границу и скрылись из поля зрения караульных на стенах, я назначил кнесну впередсмотрящим. И сейчас она, высунувшись из окошка по самые плечи, старательно отслеживала маршрут. Кучер-то хоть и напуган, а все же фений! И завезти нас может куда угодно, даже несмотря на мой клеймор.

— Переправа — это хорошо, — прокряхтел я. Руки затекли еще полчаса назад, а отпускать возницу нельзя было ни в коем случае. — Только от переправы до Мертвого Эгеса еще час тащиться. Нет, я так долго не протяну… Матильда! Оглянись, хвоста за нами нет?

— Нет!

— Слава богам… Эй ты, болезный! Тормози!

— Айден, что ты делаешь? Зачем?

— Засиделся кое-кто на козлах, радость моя. Пусть отдохнет.

— Но ты же его не…

— Вот еще! — Я фыркнул и вздохнул с облегчением, почувствовав, что карета замедлила ход. — Он живым куда ценнее будет. В качестве свидетеля… Подержи-ка!

Я сунул кнесне рукоять меча и с наслаждением размял пальцы, дожидаясь, пока разгоряченные бегом лошади остановятся. Дождавшись, выпрыгнул наружу, сдернул бледного кучера с облучка и позвал:

— Матильда, поищи там внутри веревку, что ли!

— Веревки нету… Но шнуры на занавесках крепкие! Я сейчас!

Пока дочь великого кнеса целеустремленно обрывала бархатные шторки, я посмотрел в лицо кучеру:

— Не дрейфь. До смерти не убью.

— А… — начал было он, но договорить не успел — удар в висок отправил беднягу смотреть розовые сны. Хороший прием, меня Вейлин научил. Ну то есть он-то таким ударом быка насмерть валит, но я ж помельче буду… Прислушался — дышит. Вот и славненько.

Пока я связывал безучастного ко всему возницу золотыми шелковыми шнурами, Матильда, помявшись, оглянулась на карету и спросила:

— Он так не хотел с нами ехать?

— Кто?

— Ну Эделред!.. Ты ведь ему, бедняжке, даже морду завязал… Ой и наслушаемся же, когда говорить сможет!