− Я тебе был настолько неприятен? – криво усмехается Азим.

− Я была уверена, что ненавижу тебя. Но сейчас понимаю, что на самом деле никогда не испытывала к тебе настоящей ненависти. Скорее заставляла себя в это верить.

− Почему?

В полуночных глазах светится неподдельный интерес. Ему действительно хочется понять.

− Сложно сказать. Твоя враждебность к нашей семье сыграла немаловажную роль. Но, наверное, главной причиной всё-таки стала Софи. Ты ей сразу очень понравился. Она прониклась к тебе очень тёплыми чувствами и даже влюбилась. Собственно, она сама тебе об этом рассказала. И в чём-то она была права, когда предположила, что я себе тебя запретила. Эти её чувства определённо сыграли главную роль в формировании моего к тебе отношения. Я даже мысли не могла допустить, что могу заинтересоваться мужчиной, в которого влюблена моя близняшка. И тем не менее, ты неизменно привлекал моё внимание, где бы ни был и что бы ни делал. Я невольно замечала всё, что тебя касалось. И это жутко выбивало меня из равновесия. Бесило страшно. Вот я и направила свои чувства в другое русло. Для себя самой объяснила этот свой интерес к тебе, как раздражение и неприязнь. Тем более, что ты неизменно подпитывал эти мои эмоции.

− Чем? – фыркает он насмешливо. – Признаю, конечно, что довольно часто позволял себе язвительные выпады в твой адрес, но лишь в ответ на твои колкости. Ты же взвивалась и начинала сыпать остротами каждый раз, стоило мне только оказаться рядом и просто обратиться к тебе. Мне иногда казалось, что наши пикировки являются для тебя своеобразным развлечением и удовольствием. Как и для меня.

Во так признание. Интересно, почему мне сейчас льстит то, что ещё совсем недавно могло довести до белого каления?

− Ты получал удовольствие от наших пикировок? – удивлённо поднимаю голову. – А мне казалось, я тебя бешу одним своим существованием.

− Вот уж нет. Никогда такого не было. Конечно, иногда ты действительно выводила меня из себя, но в большинстве случаев я буквально наслаждался этими стычками. Мне безумно нравилось дразнить тебя. Ты с такой страстью реагировала. А твой острый язычок неизменно вызывал во мне смесь недоумения, восхищения, раздражения и желания закрыть тебе рот поцелуем. Никогда и ни с кем я не чувствовал себя настолько живым, как рядом с тобой.

Хмыкнув, я подпираю подбородок рукой, с нежностью рассматривая мужественное и красивое лицо своего супруга.

− Знаешь, раньше я бы тебе ни за что не призналась, но ты тоже кое в чём прав. Если честно, я даже себе в этом не хотела признаваться.

− Ты о чём сейчас? – вскидывает Азим брови.

− О том, что я получала удовольствие от наших стычек, − признаюсь со смущённой гримасой.

Так странно, что я могу теперь открыто ему рассказать столь сокровенное. То, что отнюдь не характеризует меня, как правильную, благовоспитанную принцессу. Мне даже хочется поделиться этим. Потому что, скорее всего, только он меня и поймёт. Не этого ли я так жаждала? Возможности быть самой собой с тем, кого люблю.

− Да неужели? – широко улыбается он.

− Угу. Только в общении с тобой я позволяла себе не держать тот жёсткий контроль, которого требуют от принцессы дома Сэйнар. Наверное, это не очень красиво с моей стороны, но я в наших стычках выплескивала то напряжение, от которого по-иному избавиться не удавалось. Ты был моей отдушиной.

− Ах отдушиной? – возмущённо прищуривается его босварийское высочество. Но я-то вижу, как пляшут смешинки в чёрных глазах. – Значит, вот почему ты использовала моё эго, как подушечку для иголок, каждый раз, когда видела?

− Прости, − шепчу покаянно, но, не выдержав, снова начинаю улыбаться. И тянусь к его губам. – Я знаю, что была невыносима. Но обещаю исправиться.

− М-м-м, думаю, мы с тобой квиты, раз оба черпали нужные нам эмоции в нашем бурном общении, − с ответной улыбкой, целует он меня. Проводит языком по губам, заставляя их раскрыться, и сразу углубляет ласку.

Я была права. Азим действительно меня понял. А мне казалось, что более удовлетворённой и счастливой я уже просто не могу быть. Оказывается, могу.

Вокруг меня сжимаются его руки, затаскивая на мужское тело. Оседлав мускулистый торс, я беру в ладони его лицо, целуя любимого не менее пылко, чем он меня. Сначала эта непривычная и слишком откровенная для меня поза немного смущает, но вскоре я уже забываю обо всём, ощущая, как снова разгорается в моём теле слегка утихшее пламя возбуждения.

Гортанно застонав Азиму в рот, невольно начинаю двигаться, потираясь об него промежностью. На ягодицах сжимаются его руки. Тянут меня ниже, заставляя прижаться к твердеющей мужской плоти.

− Боги, девочка моя. Я никогда не смогу тобой насытиться, − прижимается он ртом к моей шее. Щекочет кожу языком, сводя с ума окончательно.

− Я тоже… тобой… − выдыхаю сипло. Глаза закатываются от сладкого удовольствия.

− Нам нужно остановиться. Тебе будет больно, − хрипит Азим, непроизвольно толкаясь бёдрами вверх. Скользит своей твёрдостью по моей открытой и беззащитной промежности.

− Не будет. Там уже… зажило… − впиваюсь ногтями в широкие плечи, поднимаясь над мужем. Раскачиваюсь на нём, чувствуя шальной бег крови в венах. Боги, как же сладко.

− Зажило? – удивлённо вскидывает он брови.

− Я же не только иллюзионист. Дар исцеления от матери мне тоже передался. Пусть и не в той мере, как мне бы хотелось. Но ускорить процессы регенерации в своём собственном организме мне вполне по силам, − улыбаюсь пьяно. – Но даже если бы было больно… плевать. Я всё равно тебя хочу, муж мой.

В чёрных глазах вспыхивает голодное пламя. Из груди Азима вырывается низкий рычащий стон, словно он не может сдержаться. А в следующий миг, меня поднимают вверх и попросту насаживают на каменный ствол. Тот проникает до упора, ошеломляя и заставляя выгнуться с гортанным вскриком болезненно-сладкого наслаждения.

− Я весь твой, жена моя, − усмехается Азим многообещающе. И, приподняв меня, вбивается снизу, взрывая искры у меня под веками.

Боги… это… невозможно… хорошо, до безумия.

Снова мы забываем обо всём, полностью отдавшись во власть неудержимого желания. Снова тонем в ослепительном удовольствии обладания друг другом. Теряясь друг в друге.

Ночь пролетает как безумно пьянящее мгновение, наполненное страстью и такой нереальной близостью, о которой я и мечтать не смела. А утром снова отдаёмся чувствам. И