Ближайшую не открывали уже давно – дохлые мухи у порога и запыленная паутина. За второй дверью, если верить надписи, был мужской туалет, чуть подальше – комната для дам.

Они остановились. Тони встал к стене, страхуя напарника, а Джим собирался ворваться в мужской туалет.

Тони кивнул – давай, мол. Джим потянулся к дверной ручке, но в этот момент стена за спиной Тони будто взорвалась. Тонкая гипсовая перегородка разлетелась обломками, и огромный человек с ревом навалился на Тони. Вместе они повалились на пол, в груду обломков.

– Врешь, не возьмешь! – хрипел Тони, а Джим никак не решался стрелять: противники катались по полу.

– Беги, не стой! – крикнул Тони, и в этот момент Джим увидел край одежды. Он выстрелил, но пуля только вспорола на двери щепу. В женском туалете послышались торопливые шаги.

Джим подбежал, распахнул дверь, но в проеме никого не было, сзади с хрипом душили друг друга Тони и его противник.

– Ты кого… удавить… собрался… с-сука! – яростно хрипел Тони, он уже обхватил здоровяка руками и, пряча от ударов голову, короткими рывками стягивал вокруг ребер жертвы руки-удавки.

Джим шагнул на кафель, стукнула потревоженная сквозняком форточка. Он резко присел, ожидая нападения, но было тихо.

Пройдя мимо раковин и зеркал, Джим оказался перед закрытыми кабинками. Их было шесть. За последней виднелась еще одна дверь, с надписью «Техническое помещение». Джим вспомнил, что в школе за такой дверцей уборщики хранили свои тряпки и полотеры. Следовало заглянуть туда, но оставлять непроверенными кабинки было опасно.

Осторожно приоткрыв дверцу первой, Джим перевел дух – здесь оказалось пусто. Зайдя в кабинку, Джим повернулся и сделал три выстрела в боковую стенку, прошивая все остальные.

Над перегородками что-то взметнулось, Джим это понял по шороху одежды и быстрой тени. Он выскочил из кабинки, но выстрелить не успел – его пистолет врезался в потолок, выбитый чудовищным ударом. Спасаясь, Джим ушел с линии атаки, стараясь удержаться в туалетной комнате. Если эта фурия его выгонит, придется заходить снова, а это почти как новый штурм.

Она действовала с такой скоростью, что часть ударов приходилось принимать на плечи и голени. Лишь бы не сломала колено! И все же пока это были пустяки, Джим знал, что длинные серии заканчивались ножом – обычно его выхватывали из-за пояса, случалось, что из-за пояса противника, – и следовал финальный удар. Но у этой красотки не было никакого пояса, у нее и платье-то было прозрачное – рабочая одежда, ничего не скажешь.

«Где нож? Где?» – промелькнуло в голове Джима. Удары посыпались чаще.

«Сейчас… Вот сейчас», – ждал Джим.

Он не ошибся: левая рука фурии еще наносила удар, а правая скользнула за спину – нож был там. Воспользовавшись моментом, Джим ударил ногой – снизу вверх. Мгновенно вспомнилось инструкторское: пяточку тяни, пяточку! Получилось как надо, фурия была отброшена и потрясена, а Джим развил атаку и в длинном выпаде достал ее в солнечное сплетение вытянутой рукой.

Удар получился страшный, тело ударилось о стену с такой силой, будто его сбило грузовиком. Но это был еще не финал, не с таким противником. Джим добавил в лицо, да так, что девица разбила затылком кафель. Постояла мгновение и сползла в беспамятстве на пол, ее глаза закрылись.

Джим стоял и смотрел на нее не мигая. Сейчас, с разбитым носом и мертвенно-бледной кожей, она не казалась ему красавицей, и даже задравшийся подол не делал ее желанной. Кукла – вот как она выглядела, – кукла, из которой вынули батарейки.

Джим ждал. Он знал, что эта тварь живуча. Через несколько секунд она открыла глаза и посмотрела на своего победителя вполне осмысленно.

– Тебя трудно узнать, ты изменился…

– Время меняет.

В коридоре послышались голоса, Джим не разобрал, что говорили, но это были свои.

В туалет в перепачканной кровью одежде вошел Синица, он не был ранен.

– Догнал? – спросил он, доставая монопластиковые наручники.

– Догнал, – кивнул Джим.

Пленница сама протянула руки, и Синица защелкнул на них «браслеты». Затем подобрал и подал Джиму оружие:

– Твой пистолет.

– Спасибо, – поблагодарил Джим. – А почему в эфире тихо?

– А где твой передатчик?

Джим провел пальцем за ухом – передатчика не было. Он зачем-то проверил карманы.

– Да потерял, наверно. Забудь, нужно еще ее как-то вывести. – Синица дернул за наручники. – Пойдем, а то там уже копов собралось – куча целая.

– Иди, я прикрою.

Синица потащил пленницу, а Джим проверил техническое помещение, где действительно оказались старый полотер и тряпки, закрыл дверь и вышел в коридор.

Там уже были Моран и кто-то из резерва. Тони с отсутствующим видом полировал краешком куртки свой пистолет. Одежда на нем была белой от гипсовой пыли, смешавшейся на лице с кровью из разбитого носа и рассеченной брови. В россыпях обломков лежал поверженный враг, трудно было представить, что раздавить такого громилу смог худощавый Тони.

– Так! Вот они – оба! – воскликнул Моран. Было видно, что он радуется уцелевшим стрелкам больше, чем пойманной добыче. – Уходим, ребята! Скорее уходим!

На улице все как будто оставалось по-прежнему, тут и там выглядывали из-за углов зеваки. Неподалеку от главного входа стояли четыре полицейские машины с включенными маячками, их экипажи лежали на асфальте лицом вниз, держа руки на затылке. На куче отобранного у них оружия стоял Стас со своим скорострельным автоматом.

– Уходим! – крикнул ему Моран, и водитель стал пятиться, не спуская глаз с загорающих копов.

Спустя полминуты джип уже мчался по закоулкам города. Тони пересел вперед – к Морану и водителю, а пленница сидела, плотно зажатая между Джимом и Синицей. На ухабах ее бросало из стороны в сторону, и она норовила улечься на Джима. Однако его это уже не трогало. Посмотрев на Джеки еще раз, он попытался вызвать в себе хоть какие-то из прежних ощущений, но тщетно, он окончательно излечился.

Этой ночью Джиму не спалось, несколько раз он вскакивал с кровати и выхватывал из-под подушки пистолет – в дальнем углу возле двери ему мерещился чей-то силуэт, пристально смотревший на Джима и гипнотизировавший его взглядом.

Дважды Джим зажигал свет, ходил выпить воды, но наваждение не покидало его, так что приход Федора, игравшего роль местного будильника, он воспринял как освобождение от затянувшегося кошмара.

– Утро уже, – сказал Федор.

– Да, я понял.

Джим сел и растер руками лицо.

– Иди завтракать, нам нужно ехать.

– Куда?

– Там узнаешь.

Джим пожал плечами: нужно – значит, нужно, ему не впервой играть в загадки.