Пока мы тряслись по грунтовке, ведущей от фермы Гарри к дулитскому шоссе, под днищем пикапа беспрерывно что-то стучало. Я всерьез опасался, что наша «новая» машина развалится прямо на дороге. Но, несмотря на мои опасения, мы все-таки добрались до шоссе. На асфальтовом покрытии пикап повел себя куда лучше, даже стуки под днищем на время прекратились, или я настолько привык к ним, что просто перестал их замечать. Однако не долго я наслаждался ездой. Километров за десять до города Стас, в очередной раз сверившись с картой, велел мне сворачивать к океану. Я послушно съехал на еле различимую в сгущающихся сумерках грунтовую дорогу, и тут началось! По сравнению с этой, изобилующей буграми и рытвинами трассой, дорога, ведущая к жилищу нашего нового знакомого, была просто проспектом. Мне пришлось перейти на первую передачу, но и то пикап несколько раз едва не заглох, когда переезжал особенно глубокие канавы, размытые прошедшими дождями.

– Ничего, – успокаивал меня Стас, когда с моих губ слетало очередное крепкое словцо. – Каменоломня считается выработанной, и этой дорогой уже несколько лет никто не пользуется. Значит, риск нарваться здесь на полицейскую или фэбээровскую засаду минимален, но лучше все-таки не включать фары, – добавил он на всякий случай.

Я чертыхнулся про себя. Трястись в темноте по разбитой грузовиками и сезонными ливнями дороге было еще сложнее. Удивительно, как это я не заметил всех этих канав и выбоин, когда ехал здесь в первый раз на джипе Ильи Константиновича.

– Тормози. Надо поискать съезд в карьер, – сказал Стас.

Я, оказывается, так вперился в дорогу, выбирая путь между рытвинами, что даже не заметил, как мы добрались до заброшенной каменоломни, в одной из штолен которой мы оставили свои дыхательные аппараты и гидрокомбинезоны… Едва я затормозил, Стас выбрался из машины и пошел по краю карьера, отыскивая пологий съезд. Я быстро догнал его и предложил:

– Может, спустимся так, без машины? Когда мы приезжали сюда с Ильей Константиновичем, он тоже оставлял джип наверху.

– Ты прав, – кивнул головой мой друг. – Вверх на этом пикапе мы можем и не подняться. Лучше спуститься пешком. Только захвати из машины нашу сумку, мало ли что, – предупредил он меня.

Когда я принес из пикапа сумку, Стас расстегнул ее и, достав оттуда трофейный пистолет-пулемет, повесил оружие себе на плечо.

– Наш тайник в каменоломне могли и обнаружить. В таком случае было бы весьма заманчиво устроить возле него засаду, – объяснил он мне свои действия.

С оружием на изготовку Стас начал осторожно спускаться в карьер. Я следовал за ним с сумкой в руках и пистолетом, засунутым за пояс джинсов. Спустившись на самое дно вырытого котлована, Стас долго осматривался вокруг. В котловане было еще темнее, чем снаружи, и Стас, так и не найдя штольни, в которой мы устроили тайник, вынужден был зажечь карманный фонарик. Светя фонариком перед собой, он пошел вдоль откоса. Наконец остановился и жестом подозвал меня. Приблизившись, я разглядел черную дыру в стене котлована, на которую указывал Стас.

– Она? – шепотом спросил я.

В темноте вход в штольню выглядел совсем не так, как я его себе представлял. Но Стас утвердительно кивнул и первым шагнул в черный провал…

Держа фонарь в вытянутой руке, он шаг за шагом продвигался вперед. Я следовал в паре метров следом, но при этом не видел своего друга, а различал лишь пятно света, которое перемещалось по стенам и полу каменного коридора. Чем дальше мы отдалялись от входа, тем больше я сомневался, что здесь мы можем встретить засаду. Даже несколько часов, проведенных в полной темноте в этом холодном и сыром каменном мешке, могли расстроить психику любого смельчака. Вряд ли полицейские или агенты ФБР стали бы подвергать своих коллег таким испытаниям.

Внезапно луч света скользнул вниз по стене и остановился. Я по инерции сделал еще один шаг и увидел в световом пятне три прислоненных к стене дыхательных аппарата, а рядом с ними сложенные стопкой водолазные гидрокомбинезоны. Я бы подошел и ближе, но Стас остановил меня, схватив за руку, и еще в течение минуты, не двигаясь, разглядывал обнаруженное снаряжение. Лишь окончательно удостоверившись в отсутствии мин-ловушек, он выпустил мою руку и первым шагнул к оставленному снаряжению.

Память – чертовски капризная штука! Иногда она вычеркивает эпизоды, которые ты пообещал себе помнить всю жизнь. Случай, о котором я непростительно забыл и вспомнил лишь тогда, когда Стас поймал меня за руку, произошел в Центральной Африке в 1997 году. Группа из шести «морских дьяволов» (три боевые пары) возвращалась после выполнения задания к своей надувной лодке, которую ребята оставили на берегу одного из притоков Конго, предварительно тщательно замаскировав. И вот, когда один из парней сдвинул лодку с места, то увидел заложенную под нее самодельную мину. Использованный в ней взрыватель имел значительное замедление, и, прежде чем прогремел взрыв, пловец успел крикнуть и предупредить своих товарищей. Мина была безоболочечной и не имела поражающих элементов, поэтому при взрыве погиб только тот пловец, который ее обнаружил. Этот случай мы потом тщательно разбирали в отряде. И даже сейчас, спустя пять лет, всех принимаемых в отряд новичков учат не хватать остающееся без контроля снаряжение, предварительно не осмотрев его на предмет закладки взрывных устройств и прочих сюрпризов. И вот я, давно не считающий себя новичком, напрочь забыл это прописанное кровью правило! Спасибо Стасу! Если бы под дыхательными аппаратами оказалась элементарная растяжка, мои кишки запросто могли повиснуть на стенах штольни.

Но, как выяснил Стас, растяжки возле нашего снаряжения не оказалось, дыхательные аппараты функционировали исправно, а гидрокомбинезоны за четверо суток под землей лишь немного запылились снаружи. Выбрав из трех гидрокомбинезонов свои и прихватив два дыхательных аппарата, мы со Стасом двинулись к выходу. Ни то, ни другое в сумку уже не поместилось, и все снаряжение пришлось нести в руках. Правда, дыхательные аппараты мы, наподобие рюкзаков, надели на плечи. Выйдя из штольни, мы стали подниматься по склону карьера. С двадцатикилограммовыми аквалангами за плечами сделать это оказалось далеко не просто, но в конце концов мы все же выбрались из котлована.

Загрузив снаряжение в кузов пикапа, мы уселись в машину: я – за руль, а Стас – в кузов, и отправились в обратный путь. Стемнело уже окончательно, но Стас по-прежнему запрещал включать фары, и мы двигались практически вслепую. На одном из поворотов я чуть не съехал с дороги и едва не нырнул в размытый дождями овраг, но Стас вовремя заметил опасность (из кузова он все же видел дорогу лучше, чем я через ветровое стекло) и, застучав по крыше кабины, предупредил меня. Не знаю, как нам это удалось, но за сорок минут мы добрались до шоссе. Вдали светился огнями Дулит. До города было около пяти миль, до военно-морской базы Норфолк – все двадцать.

23.40

Осветив фонариком топографическую карту окрестностей Дулита, Ворохов показал ее Бизяеву.

– Понял, как надо проехать? – за неимением под рукой авторучки или карандаша он ногтем мизинца провел по карте.